Страница 61 из 62
— Предполагаю, что именно вы настояли на том, чтобы усыпить Шарлотту. Даже не предполагаю — уверен. Именно вы настояли, чтобы команды малых судов были оставлены в живых. А что касается Шарлотты, то я провел ногтем по одной из ее ран. В нормальных условиях она бы завопила, но Шарлотта даже не скривилась — и это после того как она побывала в соленой морской воде! Тогда я и понял все.
У меня были разные причины для своих поступков. Вы, Шарлотта, добравшись до нашего судна, рассказывали, что прибыли предупредить о смертельной опасности, — как будто я сам этого не знал. Я сказал, что мы покинем Торбей через час. Вы отправились в каюту и сообщили об этом на «Шангри-Ла», и вслед за этим появились Квин, Жак и Крамер — появились много раньше, чем можно было ожидать: очевидно, рассчитывая, что после ваших слов мы будем чувствовать себя в относительной безопасности, Должно быть, Шарлотта, вы действительно очень любите леди Скурас. У вас был выбор: леди Скурас или мы, и вы выбрали ее. К счастью для нас, я уже тогда вам не доверял — вот потому Жаку и Крамеру пришлось погибнуть. После этого я сказал, что мы отправимся на Ойлен Оран и Крейгмор — и вы опять передали им сообщение об этом. Правда, их это мало обеспокоило. Позднее я сказал, что мы направимся на Дюб-Скейр. И вы опять отправились в свою каюту. Но до того как вы успели послать сообщение, вы упали на пол в своей каюте. Вы ведь не знали, что я подсыпал вам кое-что в кофе. Я не мог допустить, чтобы вы передали, что мы отправляемся на Дюб-Скейр. А вы как думаете? В противном случае они организовали бы нам достойную встречу…
— Вы… вы были в моей каюте?
— Дон-Жуан по сравнению со мной настоящий простофиля. В спальни к женщинам я только таким образом и попадаю. Спросите у Сьюзен Кирксайд. Вы лежали на полу в каюте, и я отнес вас на постель. Тогда же я получил возможность осмотреть и ваши руки. Кстати, кровоизлияния, которые должны были возникнуть, если бы вас привязывали веревкой, уже исчезли. Видимо, они воспользовались резиновыми жгутами — я имею в виду время, когда мы с Ханслетом появились на «Шангри-Ла». Не правда ли?
Она кивнула, и вид у нее был совершенно растерянный.
— Разумеется, тогда же в вашей каюте я нашел и передатчик, и пистолет. Потом, когда мы уже были на Крейгморе, вы попытались получить новую информацию. Одновременно с этим вы хотели меня предостеречь. Информацию я дал. Но не всю. Мне очень жаль, но я вам сообщил только то, что можно было передать Лаворскому. И вы это сделали, — признательно сказал я. — Сделали, как послушная девочка. Вы опять рысцой побежали к вашей каюте и…
— Филипп Калверт, — медленно выговорила она. — Вы низкий и подлый обманщик…
— На борту «Шангри-Ла» находятся еще несколько людей Лаворского, — взволнованно перебил ее Скурас. — Они могут удрать…
— Не смогут, — ответил я. — Они только могут получить в суде определение «к пожизненному заключению»; они уже в цепях, если люди капитана Роули употребляют для этой цели цепи.
— Но как… как вы узнали, где находится «Шангри-Ла»? В такой темноте, в тумане — ведь это невозможно…
— А что случилось с катером «Шангри-Ла»? — спросил я.
— С катером? Что, черт возьми… — Он постарался успокоиться. — Катер вышел из строя.
— Во всем виноват сахарный песок, — объяснил я. — Такое уж у него действие, если его засыпать в баки с бензином. Полагаю, вам придется ремонтировать вентили. Одновременно с этим я оставил на катере транзисторный передатчик, работающий на батареях. И после того как вы подняли испорченный катер на борт, мы постоянно знали точное местонахождение яхты. Где катер, там и яхта.
— Боюсь, что не совсем вас понимаю, Калверт.
— А вы взгляните на господ Лаворского, Доллмана и Имри. Они понимают. Я знал точную частоту, на которой передатчик посылал сигналы. В конце концов, это ведь мой передатчик. И один из людей мистера Хатчинсона, которому я заранее дал частоту, подключился. Как и у всех моторных судов, на их шхуне есть подвижная антенна. Ему было достаточно настроить свой передатчик и по волне направить судно к яхте. Правда, я знал, что помощь придет не раньше полуночи и именно в соответствии с этим действовал. — Я повернулся к капитану Роули. — Когда вы прибыли сюда, капитан?
— В двадцать один тридцать.
— Так рано? Значит, вам пришлось ждать почти три часа?
— Да, сэр. И, откровенно говоря, мы успели основательно замерзнуть.
Лорд Кирксайд легонько кашлянул. Возможно, он как раз подумал в этот момент о моем ночном свидании с его дочерью.
— Скажите, Калверт, если вы пользовались передатчиком в Крейгморе, на судне Хатчинсона, то зачем еще и здесь, в Дюб-Скейре?
— Если бы я этого не сделал, то вы бы сейчас были трупом. Я потратил почти пятнадцать минут, чтобы передать подробное описание окрестностей Дюб-Скейра, замка и подземного ангара. Ведь люди капитана Роули должны были работать в полной темноте.
— Так вот почему сэр Артур остался на Крейгморе, когда вы и мистер Хатчинсон отправились к «Нантсвиллу»? — медленно произнесла Шарлотта. — Следить, чтобы я не получила сведений от людей Хатчинсона.
— Конечно! Иначе и быть не могло.
Она высвободила руку и посмотрела на меня довольно неприязненно.
— Здорово же вы меня переиграли, — тихо сказала она. — Заставили страдать в течение тридцати часов, хотя раскусили довольно быстро.
— У нас были одинаковые цели. Вы хотели переиграть меня, а мне нужно было переиграть вас.
— Очень вам за это благодарна, — горько сказала она.
— Если вы и сердитесь на Калверта, — вмешался Дядюшка Артур, — то все равно вы должны быть ему благодарны. — Этот день обязательно следовало подчеркнуть в календаре красной чертой: ведь Дядюшка Артур позволил себе говорить раздраженным тоном. — И если Калверт не сочтет нужным оправдываться сам, то за него это сделаю я. — Во-первых, если бы вы ничего не передавали им с «Файркреста», то Лаворский бы подумал, что его затея не удалась, и не стал бы поднимать со дна, точнее с борта «Нантсвилла», последние тонны золота, а убрался бы до того, как мы подготовили ему ловушку. Такие люди, — как Лаворский, обладают шестым чувством, когда речь идет об опасности. Во-вторых, наши «друзья» никогда бы не сознались в своих преступлениях, если бы не были уверены, что наша песенка спета. В-третьих, Калверт хотел создать ситуацию, при которой все внимание сосредоточилось бы на «Файркресте», чтобы капитан Роули и его люди могли спокойно занять позицию и пресечь кровопролитие. Речь идет и о моей и о вашей крови, дорогая Шарлотта. В-четвертых, если бы вы не находились с ними в постоянной радиосвязи и не передавали бы точное местонахождение нашего судна вплоть до последнего момента, когда мы снесли ворота этого ангара, — мы даже иногда специально оставляли двери салона открытыми, чтобы вы могли слышать, о чем идет речь, — то тогда здесь, в этом ангаре, произошла бы настоящая битва. И кто знает, сколько бы в ней погибло людей! А так они были уверены, что вы все держите под контролем, знали, что мы в ловушке, что вы находитесь на нашем судне с оружием в руках и готовы в любую секунду расправиться с нами. В-пятых, и это самое важное, капитан Роули должен был скрыться в самой глубине туннеля, а другая группа пряталась наверху, в кладовой замка. Как вы думаете, откуда им было узнать, в какой момент они должны начать действия, причем синхронно? Ну, так я скажу вам: как и все военные подразделения, они были снабжены миниатюрными радиопередатчиками. И они слышали каждое слово, которое было произнесено вами. Вы не должны забывать, что ваш передатчик был украден с борта «Файркреста». Это был передатчик Калверта, моя дорогая, он знал частоту, на которой вы работали, и прошлой ночью сообщил об этом на сушу. Это произошло после того, как он — ну, как бы это выразиться, — после того, как он угостил вас напитком собственного приготовления. Он взял ваш передатчик под свой контроль до того, как ему удалось воспользоваться рацией, находящейся в замке сэра Кирксайда.