Один из нас

Я стоял в том месте, где мог видеть одновременно и Вудли и Лору, и наблюдал за тем, как хирург принимается за работу. Руки у него сильно дрожали, но беспокоиться не стоило – все приборы были оснащены защитой от вибрации. Он надел очки и перчатки и меньше чем через минуту дистанционники уже бегали вверх и вниз по рукам женщины. Через какое-то время один из них спрыгнул с софы, нырнул в мешок и появился с упаковкой плазмы в низкотемпературной оболочке. Вудли крякнул и нахмурился от напряжения.

Дек подошел ко мне и протянул сигарету. Я вставил ее в фильтр-призму и с благодарностью прикурил. Фильтры дико раздражают – крадут не меньше половины вкуса, – но без них в помещении курить нельзя: датчики в стенах мгновенно набросятся. После использования фильтры растворяются, что очень удобно, потому что сам факт их наличия считается нарушением закона. Сейчас курение в Лос-Анджелесе надо планировать не хуже военной кампании.

– Итак? – произнес Дек.

– Позже, – ответил я.

Дек улыбнулся и стал наблюдать за работой дистанционников. Он человек терпеливый, гораздо терпеливее меня. Его можно выбросить посреди пустыни Гоби, а он оглянется вокруг и спросит:

– Пива здесь нет?

– Нет, – дадите вы очевидный ответ.

– А воды?

Вы отрицательно покачаете головой, он задумается на минуту.

– А где можно присесть? – После этого он подойдет к ближайшему более-менее удобному камню и будет сидеть до тех пор, пока перед ним не появится пиво, или вода, или не откроется тоннель в параллельную вселенную.

Через какое-то время я стал дергаться и решил проверить автоответчик. Справлялся он неплохо, сообщения типа «67°о*3~ звонил по поводу,, t [{+®3» были редкостью в его рапортах, поэтому я был удивлен, что никаких сообщений нет. Ведь меня не было два дня. Я не так уж популярен, но люди звонят мне достаточно регулярно, чтобы втянуть в какую-нибудь рутину. Так что на всякий случай я двинул машину по боку.

– Отвали, – раздался ответ. Автоответчик злился на меня с тех пор, как я вышвырнул кофеварку. Похоже, что между ними что-то было.

– Мне никто не звонил?

– Начиная с полуночи – нет. Обычно в это время все спят.

– Ты это на что намекаешь? – уставился я на него.

– Что именно из сказанного ты не понял?

– Когда было последнее сообщение?

– Вчера, в 11.58 вечера.

– Ага.

– Я хорошо помню. Ты еще нажал кнопку один раз.

– Проблемы? – поинтересовался Дек.

Я не стал спрашивать автоответчик, не ошибается ли он насчет времени. Если в моей квартире и могло произойти полезное скрещивание видов, то это, несомненно, должно было быть слияние автоответчика с будильником.

– Здесь кто-то был сегодня ночью, – сказал я Деку.

– Был?

Квартира не так уж велика, поэтому мы быстро проверили все места, где можно спрятаться. Дек осторожно заглянул в свободную спальню, проверил шкафы, заглянул под кровать и вышел, недоуменно пожимая плечами. Я же осмотрел спальню.

– Почти закончил, – сказал Вудли, когда я проходил мимо. Он, видимо, решил, что я пришел его подгонять. – Для информации – девочка изредка потребляет. Герыч – но довольно давно – и чуток новяка.

Это меня совсем не удивило.

– Что надо сделать для ее выздоровления? – Кажется, ничего не украли. Чтобы решиться на кражу у меня в спальне, у человека должны быть очень специфические вкусы. Мнемоприемник находился в шкафу, это главное.

Старик пожал плечами:

– Вопрос не ко мне. Я такими делами не занимаюсь. Тем ребятам, которых я оперировал, после операции вручали оружие и отправляли обратно на фронт.

– Но ты же врач, Вудли. У тебя должны быть какие-то предположения.

– Куриный супчик. – Он пожал плечами еще раз. – Пусть несколько дней воздержится от возлияний. Или, наоборот, налить ей виски. Смотря что сработает. Пусть пока не прыгает с тарзанки.

– Вудли… – я неожиданно замолчал, уставившись на изголовье кровати. Одеяло и простыни заправлены очень аккуратно, как будто это делала горничная. Настолько странно и неожиданно, что я сначала не обратил на это внимания. – Это ты сделал?

– Я, конечно, обеспечиваю всестороннюю поддержку своим клиентам, но на приведение постели в порядок это не распространяется.

Я отпустил его и с нетерпением наблюдал, как он собирает свои причиндалы. Осмотрел гостиную, но ничего не заметил. Все на месте – поверьте, декор в гостиной настолько спартанский, что любая пропажа будет сразу же заметна.

Когда Вудли ушел, я схватил Дека за руку и потащил его в спальню.

– Кровать, – только и сказал я.

– Мы с тобой давно дружим, – мягко сказал он, – но в сексуальном плане ты меня не привлекаешь.

– Кто-то перестелил простыни.

– Ты уверен? – Дек приподнял бровь.

– Конечно, уверен. Разве я похож на человека, который будет этим заниматься?

– Нет, если только под ними не спрятаны деньги.

– Вот именно.

– Значит, кто-то прослушал твои сообщения и перестелил кровать. У тебя нет случайно виртуальной подружки?

– У меня и реальной-то нет.

– А у кого еще есть ключ? Управляющий, например?

– Он уже сидит, как раз за незаконное проникновение и кражу.

– Значит, не он. А что пропало?

– По-моему – ничего.

– О’кей, давай подведем итоги: кто-то проник в твою квартиру и слегка прибрался в ней. У тебя как будто шило в заднице, ты размахиваешь оружием направо и налево. На софе в гостиной лежит женщина с запястьями, напоминающими страницы автомобильного атласа, и ты только что заплатил Вудли по максимуму, только чтобы он держал язык за зубами. Может быть, пришла пора рассказать мне, что все-таки происходит?

Я взял купальный халат и прикрыл Лору. Тот, который пропитался кровью, выбросил в мусорный контейнер, где он – уж я-то знаю местный сервис – пролежит года два. Лора пока не пришла в себя, но она, скорее всего, отключилась уже от препаратов, которые ей дал Вудли; ее щеки порозовели, а руки, тщательно зашитые и заклеенные пластырем, выглядели получше. Теперь, когда кровь убрали, было видно, что порезы не такие уж страшные и далеко не первые. Старые белые полосы почти в тех же местах говорили о том, что ее сегодняшняя попытка нырнуть в тоннель ранее повторялась неоднократно. Что не сделало ее ни умнее, ни осторожнее.

Со всей бережностью, на которую был способен, я перенес ее в свободную спальню и уложил на кровать. Прикрыл старыми пальто и немного усилил обогрев.

После этого я вернулся в гостиную и заставил автоответчик повторить сообщения, которые кто-то уже успел прослушать. Три, все от Страттена. Первое вежливое, второе деловое, а третье: «Свяжись с офисом. Немедленно».

Время стремительно истекало. Я налил кофе и рассказал Деку всю историю.

За те пять месяцев, что я занимался хранением воспоминаний, мисс Рейнольдс успела стать одним из моих регулярных клиентов. Я еще не знал ее имени, но она шесть раз сбрасывала одно и то же воспоминание.

Она на берегу лесного ручья за своим домом. Не знаю, сколько ей лет, но, скорее всего, тринадцать-пятнадцать. Вторая половина дня, жарко, и она пошла в лес, где ее ждет нечто очень важное. Она полна нетерпеливого ожидания, я чувствую ее беззащитность и сам ощущаю себя очень юным.

Она стоит и ждет. Неожиданно на нее падает тень. Она оборачивается и видит мать. Мать очень высокая и довольно худая, с копной рыжевато-каштановых волос. Лора медленно поднимает глаза, пока не упирается взглядом в лицо матери. Она все отдала бы, лишь бы не видеть его выражения. Ярости с толикой ликования.

Воспоминание всегда неожиданно обрывается именно на этом месте. Я не знаю ни что означает выражение на лице матери, ни что произошло потом. Это меня всегда как-то радовало. Я прекрасно понимаю, почему у человека может возникнуть желание избавиться от подобных воспоминаний.

На прошлой неделе я поднялся к себе в номер, после того как полдня провалялся на солнце в одном из отелей Санта-Барбары, и обнаружил письмо, пришедшее с незнакомого адреса. Прежде чем прочитать, я проверил источник – некоторые устанавливают опцию автоматического подтверждения получения письма, когда то открыто адресатом. Код домена не вызвал никаких подозрений, но все равно я велел консоли напечатать сообщение, не заходя в тело письма.