Хоровод обреченных

– Вы, наверное, деточка, считаете меня бессердечной? – произнесла между тем она, словно прочтя мои мысли. Прежде чем я смогла возразить, она продолжила: – У меня, видите ли, слишком много дел, чтобы найти время горевать! Яша оставил несколько незавершенных трудов, и я намерена сделать все возможное для их посмертной публикации. Кроме того, есть моральный долг перед его аспирантами и студентами, которым понадобится помощь в написании дипломов и диссертаций, ведь научный руководитель оставил их, хоть и не по своей воле, но они же не виноваты… В общем, только вечерами, когда работа окончена, я ощущаю, как мне не хватает брата!

Сама слишком эмоциональная, я ценю в людях сдержанность и умение владеть собой. У некоторых людей чувства лежат на поверхности и легко вырываются наружу. У других они запрятаны очень глубоко, и требуется немало времени и сил, чтобы заставить их ярко проявиться.

– Меня потрясло известие о гибели Якова Борисовича, – пробормотала я. После того как гроб с останками профессора опустили в могилу, Маргарита Борисовна не отходила от меня ни на шаг. Накануне она лично обзвонила около трехсот человек, и почти все они пришли на церемонию погребения. Однако почему-то Кармина избрала меня в качестве «задушевного друга», несмотря на то что в толпе провожающих ее брата в последний путь находились люди гораздо более близкие. Кармины жили по еврейским традициям, хотя и не являлись ортодоксальными евреями. По этой причине поминок не устраивали, но Маргарита Борисовна объяснила мне, что сразу после похорон начинается шива – семь дней траура. Тем, кто соблюдает шиву, приносят еду, полностью освобождая человека от приготовления пищи. С тех пор как мы вернулись с кладбища, в дверь то и дело звонили, и Маргарита Борисовна проносила на кухню кастрюльки и подносы со всевозможной снедью, частью которой потчевала и меня.

– Спасибо, что нашли время прийти, – ответила Маргарита Борисовна, разливая кофе из фарфорового кофейника по чашкам. – Яше бы это понравилось.

– Как же так вышло? В смысле, как Яков Борисович оказался на путях?

– Спросите лучше, как его вообще занесло в то место! Яше просто нечего было делать в этой Сиверской!

– Может, ему назначили там встречу?

Кармина резко поднялась. Я подумала, что невольно обидела ее чем-то, но она подошла к старинному комоду и, выдвинув верхний ящик, извлекла оттуда огромный, похожий на Тору ежедневник в синем кожаном переплете.

– Вот, – сказала она, раскрывая его примерно посередине. – Всем Яшиным встречам я лично вела строгий учет. Если бы он собирался в Сиверскую, это отразилось бы здесь.

Она продемонстрировала мне совершенно пустой лист на то число, когда погиб ее брат.

– А почему совсем нет записей? – полюбопытствовала я.

– Он должен был находиться в краткосрочной командировке в Москве, – ответила Маргарита Борисовна. – Я звонила ему на мобильный, и он сообщил, что добрался… – В уголках ее темных глаз предательски сверкнула слезинка, так и не рискнувшая сорваться с ресниц и упасть на безупречно накрахмаленную блузку.

– То есть вы хотите сказать, что Яков Борисович вместо того, чтобы находиться в Москве, был совершенно в другом месте и не сообщил вам об этом? – уточнила я.

– То-то и оно, – подтвердила Кармина. – Понимаете, деточка, такого раньше не случалось! Нет, я, конечно, никогда не вмешивалась в дела Яши – он взрослый человек и вполне мог принимать собственные решения, но он не отличался эксцентричностью и был абсолютно предсказуем, а уж сказать мне неправду… Прямо ума не приложу, что на него нашло!

Я тоже с трудом представляла себе, что могло заставить обычно пунктуального и болезненно обязательного профессора изменить планы, никого не предупредив. А что, если дело в женщине? Все знали, что Маргарита Борисовна слишком ревностно относилась к своему брату и пресекала любые поползновения возможных претенденток на роль жены. Не мог ли он вести двойную жизнь – очень аккуратно, чтобы не тревожить покой Маргариты Борисовны?

– А следователь, ведущий дело, заинтересовался этим фактом? – спросила я вслух. – Ну, тем, что Яков Борисович непонятно зачем оказался в Сиверской?

Кармина покачала головой.

– Дело ведет какой-то местный, не питерский, по фамилии Лавров, – ответила она. – Ему ни к чему глубоко копать, и он сразу дал мне понять, что Яша, скорее всего, покончил с собой или неосторожно переходил рельсы. Естественно, я с возмущением опровергла первое предположение, но второе кажется мне довольно правдоподобным: если Яша был чем-то увлечен и задумчив, он не заметил бы приближающегося поезда – да что там, он и ядерного взрыва бы не заметил!

– Значит, вы не считаете, что кто-то мог… поспособствовать гибели вашего брата? – задала я осторожный вопрос.

– Поспособствовать? Вы имеете в виду – убить Яшу? Да нет, что вы, у него же не было врагов!

В этом я сомневалась. Не существует ни единого известного человека, у которого не нашлось бы ни одного врага. Всегда есть завистники, мечтающие «подсидеть», опорочить, но тут речь о возможности убийства, а для этого, что ни говори, необходима веская причина. Имел ли Кармин врагов, способных на крайние меры, или я, как обычно, ищу преступление там, где его нет, просто в силу того, что долгое время работала в Отделе медицинских расследований? Я уже собиралась сворачивать беседу, как вдруг Маргарита Борисовна неуверенно сказала:

– А знаете, Агния, я тут подумала…

Я насторожилась:

– Что такое?

– Яша в последнее время вел себя не совсем обычно. Мне казалось, его что-то беспокоит, но он отговаривался усталостью и занятостью. Но примерно неделю назад он вдруг заговорил об отпуске, представляете?

Нормальный человек вполне может себе такое представить, но вот Кармин, которого я знала, предпочитал интересную работу любому отдыху, поэтому заявление его сестры и в самом деле произвело на меня впечатление.

– Причем он решил куда-нибудь съездить: в Рим, Барселону или Париж! – качая головой, продолжала Кармина. – Яша даже начал фантазировать о том, что, возможно, нам следует купить домик в Болгарии… Какой домик, Агния, ведь мы все никак не могли закончить ремонт в коттедже!

– Разве Яков Борисович испытывал финансовые затруднения?

– Да нет, но жили мы всегда скромно, без излишеств. Однако знаете, что самое странное? Мне показалось, что Яша говорил серьезно о приобретении собственности за границей, и это здорово сбило меня с толку! Я вела все его счета, учитывала каждую копейку и просто ума не приложу, откуда у него возникли эти фантазии…

– Вы наверняка в курсе, над чем работал ваш брат? – спросила я.

– В основном он занимался студентами и аспирантами. Годы уже были не те, и ездить по бесконечным экспедициям Яша себе позволить не мог. Навалились старческие болячки – сердечко пошаливало, гипертония… Ну и, конечно же, большую часть времени занимала основная работа в Институте Пастера. Ничего сверхъестественного – все как обычно!

Заметив, что моя чашка пуста, Кармина поднялась и вновь наполнила ее из кофейника. Создавалось впечатление, что она до сих пор не до конца осознает гибель брата и ведет себя так, словно он вот-вот может войти в дверь и тоже попросить налить ему кофе.

Идя в понедельник на работу, я все думала о той встрече – попеременно с мыслями о сообщении Шилова насчет возможности принять в свое ведение клинику. Он больше не заговаривал об этом, но я понимала, что разговор рано или поздно возобновится. На самом деле я считаю, что Олег достоин гораздо большего, чем должность заведующего отделением в обычной городской больнице, но мысль о том, что он станет работать в другом месте, меня смущала. В последнее время я много думала о нас – о том, не поторопилась ли выскочить замуж, едва разведясь со Славкой. Меня так воспитали: женщина должна быть либо замужем, либо одинока – третьего не дано. Сама удивляюсь, насколько старомодны мои взгляды, и лишь в последние несколько лет у меня стали понемногу открываться глаза. Не знаю, хорошо это или плохо, но я точно знаю одно: ни за что на свете мне не хотелось бы потерять Шилова. Наши тела подходят друг другу, наши губы потрясающе сочетаются, когда доходит до поцелуя, словно две половинки одного целого соединяются на несколько чудесных, великолепных, незабываемых мгновений. Наши руки, соприкасаясь, словно испускают электрические импульсы. Возможно, все это звучит патетично, но так уж я чувствую. Наверное, мне стоило выказать больше восторга, когда Олег поделился со мной своими планами. Он надеялся, что я обрадуюсь и поздравлю его, а я начала размышлять о том, что это изменит в нашей жизни. Нет, воистину я черствая женщина! Пора что-то с этим делать, иначе мы можем непоправимо отдалиться друг от друга.