Страница 78 из 89
При раскопках в Дельфах найдены стелы с записями текстов вместе с музыкой гимнов Аполлону[936]. Правда, перевести ее на современные ноты затруднительно, потому что в античности умели точно указывать лишь высоту звука и очень приблизительно – его продолжительность[937]. Поэтому музыкант многое привносил от себя, и не случайно Аристид Квинтилиан в трактате «О музыке» приравнивал значение композитора и исполнителя.
Наряду с пением греческие праздники сопровождались танцами. Нередко они составляли единое целое; такой танцующий и поющий под музыку хоровод описан Алкеем в гимне Аполлону:
Перевод В. Иванова
Хоровод женщин, движущихся и, наверное, одновременно поющих под звуки кифар, изображен на фрагменте клазоменского кратера, найденного на Березани, а на его верхнем фризе показаны танцующие под аулос мужчины в составе праздничного шествия (рис. 2, 96).
Гипорхемы, хоровые песни с танцами пантомимического характера, известны сейчас по фрагментам из сочинений Пиндара и Вакхилида. Первоначально исполнители воспроизводили мифологический сюжет о странствовании Лето, матери Артемиды, и Аполлона; они пели и жестами изображали песни, язык и обычаи народов, у которых побывала Лето (Hom. Hymn. I, 159-164). Вообще хорошие танцоры прекрасно знали мифологию, потому что, как писал Лукиан в трактате «О пляске», большинство танцев изображали сцены из мифов, а значит в них заметную роль играла пантомима. Это подтверждается словами Аристотеля (Poet., I) о том, что танцоры посредством выразительных движений воспроизводят характеры, душевные состояния и действия. Описания античных авторов иллюстрируются росписями некоторых ваз. На килике выдающегося художника Эпиктета представлена танцовщица в небриде, шкуре молодого пятнистого оленя (рис. 104); вероятно она изображает сцену из мифа о Дионисе и его почитательницах менадах, одевавшихся в небриды.
Состязания танцоров включались в некоторые праздники. Например, на Панафинеях выделялись призы исполнителям военного танца пиррихий; его танцевали под аккомпанемент аулоса сначала мальчики, затем юноши и, наконец, взрослые мужчины (Aristot. Athen. Pol. 60, 4)[938]. Пиррихий в разных вариациях был известен всем эллинам, и, конечно, его танцевали в Северном Причерноморье. Пляска исполнялась либо одним танцором, либо двумя группами, представлявшими противников, они бывали одеты или обнажены, но непременно имели шлем, копье и щит. Платон в «Законах» (VII, 815 а) описал пиррихий как мимическое изображение войны; танцоры своими движениями имитировали нападение и оборону во время сражения: они подражали тому, «как человек спасается от ударов и метательного оружия, кидаясь в сторону, отступая, прыгая вверх и нагибаясь к земле», а затем показывали движения нападающих, бросавших стрелы и дротики и наносящих удары врагам.
По рассказу Ксенофонта (Anab. V, 29) и вазовым рисункам известно, что пиррихий танцевали также девушки. Они изображены на фрагментах расписных ваз из Пантикапея и Херсонеса[939]. Полностью сцена с этим танцем сохранилась на кратере конца V в. до н. э. из кургана в Киевской области, куда ваза попала несомненно из какого-то города в Северном Причерноморье. Танцор в шлеме с конским хвостом нарисован в энергичном движении, в одной руке он держит расписной щит, в другой – копье, рядом стоят с одной стороны судья, с другой – аккомпанирующая на аулосе женщина в роскошном узорном хитоне и плаще (рис. 107)[940].
Эллины считали обучение танцам столь же полезным, как и занятия гимнастикой (Xen. Symp. II, 16-19). На палестре наряду с атлетическими тренировками подростки учились танцевать. Поэтому понятно, почему танцевальное состязание мальчиков, описанное в «Застольных беседах» Плутарха (IX, 747 a-b), судили учитель гимнастики и брат писателя, который сам превосходно умел плясать пиррихий и выделялся этим еще тогда, когда посещал палестру.
Наряду с пиррихием известны названия множества разнообразных плясок и отдельных фигур (Pollux. Onom. IV, 99-105). Мы видим их на бесчисленных произведениях античного искусства, но далеко не всегда можем отождествить с описанием определенных танцев у древних авторов. Почти все юноши и девушки умели танцевать. Они исполняли разные танцы на домашних праздниках, на пирах при дворе разных правителей и на всевозможных общественных празднествах. По изображениям видно, что греческие танцоры редко прикасались друг к другу, лишь в хороводах брались за руки. Во время некоторых танцев женщины надевали короткие хитоны, не доходящие до колен, в то время, как в повседневной жизни женские одеяния закрывали ноги до ступней. Вероятно, в коротких хитонах танцевали только гетеры и профессиональные танцовщицы, они же выступали в некоторых танцах частично или полностью обнаженными (рис. 105).
Роль музыки, пения и танцев во время празднеств в честь разных божеств
Всякое греческое более или менее крупное празднество начиналось с торжественного шествия к храму или алтарю и сопровождалось музыкой и пением. Музыка обязательно звучала и во время жертвоприношения, создавая у участников ритуала определенное эмоциональное настроение сопричастности божествам. Кроме того, она заглушала стоны жертвенных животных[941]. На краснофигурной ойнохое из Пантикапея показано, как ведут быка для жертвоприношения, вслед за ним идет женщина с лирой; она несет ее к алтарю, где будет играть во время заклания животного (рис. 108)[942].
Около алтаря хор пел гимн, обычно в сопровождении лиры или кифары. Часто эти гимны писались по заказу к определенным праздникам. Таковы, например, знаменитые гомеровские гимны Аполлону Делосскому и Пифийскому или гимн Зевсу, сочиненный Пиндаром для хора в Фивах. Гимны разным богам пели и в Северном Причерноморье. Сохранились две надписи с текстами гимнов, написанных элегическим дистихом: один, посвященный Ахиллу, исполняли в Борисфене в I в. н. э.[943], другой сочинен в Херсонесе во II в. н. э. для праздника в честь Гермеса (IPE I2 . 436)[944]. В первом прославляется «равный бессмертным Ахилл Эакид», покровитель острова, а второй написан по заказу гимнасиарха Демотела по случаю атлетических побед его подопечных.
В ионийских колониях на Боспоре и в Ольвии, вероятно, самые пышные празднества справлялись в честь Аполлона. Гомер в гимне этому богу писал, что, где бы ни собрались ионийцы, они услаждают Аполлона пением и пляской (Hom. Hymn. I, 149, 150). В VI-V вв. до н. э. в Ольвии существовал аристократический мужской союз мольпов, образованный по образцу такого же союза в ее метрополии Милете[945]. Мольпы ведали сакральными делами при отправлении культа Аполлона Дельфиния и, возможно, сами исполняли, священные песнопения и танцы в честь бога; ведь наименование мольпов произведено от греческого слова μολπή, означающего либо просто пение, либо пение с пляской. Это слово употребил Гомер, описывая хоровод девушек и юношей, изображенный на щите Ахилла (Il. XVIII, 606), и говоря о пении славного музыканта Фемия (Od. I, 152).
936
Грубер Р.И. Указ. соч. С.282; История греческой литературы. Т. 1. М.; Л., 1946. С. 225.
937
Герцман Е.В. Указ. соч. С. 303.
938
Neils J. The Panathenaia // Goddes and Polis. The Panathenaic Festival in Ancient Athens. New-Jersey, 1992. P. 15.
939
ОАК 1876.С.161; Зедгенидзе А.А. О времени основания Херсонеса Таврического // КСИА № 159. 1979. С. 28. Рис. 2, 3; Вдовиченко И.И. Изображения военных женских танцев на вазах из Северного Причерноморья // Записки iсторико-фiлологiчного товариства Андая Бшецького. № 3. Кшв, 1999. С. 81-86.
940
Штительман Ф.М. Античные сосуды, найденные в кургане скифского времени // Культура и искусство античного мира. Л., 1971. С. 40; ARV2. Р. 1346. № 3.
941
Герцман Е.В. Указ. соч. 1995. С. 60.
942
ДБК. Табл. 61, 7; UKV. № 305.
943
Шеллов-Коведяев Ф.В. Березанский гимн острову и Ахиллу // ВДИ. 1990. № 3. С. 49-62.
944
Соломоник Э.И. Новые эпиграфические памятники Херсонеса. Киев, 1973. С. 100. № 127.
945
Карышковский П.О. Ольвийские мольпы // Северное Причерноморье. Киев, 1984. С. 42-51.