Страница 12 из 89
Участники праздника, войдя в ворота святилища, попадали на улицу длиной 250 м, подводившую к боковой стороне храма Аполлона, они огибали его и завершали свой поход у главного фасада. Здесь совершались жертвоприношения на круглом алтаре, проходили состязания хоров, бег с факелами и другие соревнования. Зрители сидели на ступенях храма и на специально построенных для этого уступах подпорной террасы[147].
Итак, с архаического вплоть до начала римского времени праздники Аполлона играли ведущую роль в милетских колониях Северного Причерноморья. Ольвийский храм Аполлона Дельфиния и пантикапейский храм Аполлона Врача занимали господствующее положение в панораме города, открывавшейся перед взором мореходов, прибывавших сюда из многих государств Причерноморья и Средиземноморья. В первые века существования колоний праздничные ритуалы в честь бога копировали принятые в Милете церемонии. Наиболее яркие свидетельства этого найдены при раскопках Ольвии. Там на Центральном теменосе построили храм Аполлона Дельфиния по образцу милетского; на теменосе Аполлона почитали Зевса, что напоминает о культе этого бога в Дидимском святилище на празднике Боэгия (Callim. Fr. 36). Вдоль ольвийской священной дороги для праздничных шествий стояли сделанные милетскими мастерами скульптуры львов, сходные с аналогичными изваяниями на пути в Дидимейон[148].
В римский период праздники Аполлона Врача на Боспоре и Аполлона Дельфиния в Ольвии утеряли свою роль ведущих государственных торжеств. После возобновления жизни Ольвии, прерванной из-за разрушения города гетами, местный пантеон сильно изменился, и взамен Аполлона Дельфиния первенствующее место заняла другая ипостась этого бога – Простат[149].
Еще более радикальные перемены в системе праздников произошли на Боспоре. Стремясь превратить в единое целое страны, входившие в его владения, Митридат VI Эвпатор ввел на Боспоре македонский календарь и летосчисление, принятое в Понте и Вифинии[150]. Это должно было повлечь за собой настоящую революцию в системе государственных праздников, отмечавшихся в строго определенные числа прежнего календаря[151]. Торжества в честь Аполлона Врача утеряли свое главенствующее положение, что подтверждается весьма малым количеством свидетельств о культе этого бога в римское время.
ГЛАВА III. ПРАЗДНИКИ АРТЕМИДЫ
В гимне Каллимаха «К Артемиде» (III, 124-132) описаны несчастья людей, разгневавших сестру Аполлона; ведь только у тех, кому она покровительствует, созревают хорошие урожаи, растут стада и роженицы благополучно разрешаются от бремени. Любимое занятие Артемиды – охота в горах и созерцание танцев и хороводов на праздниках в ее честь (Hom. Hymn. 18-20; Callim. Hymn. III, 180-182; 264,265; Paus. VI, 2, 6-9). Поэтому во всех греческих государствах справлялись те или иные праздники этой богини.
В Милете, как и во многих ионийских городах, Артемиде поклонялись с древнейших времен (Callim. Hymn. III, 225-227). Поэтому уже в первые десятилетия после переезда греков на новую родину в милетских колониях Северного Причерноморья появились праздники Артемиды, воспроизводившие ритуалы, принятые в метрополии. Судя по архаическим изображениям богини, колонисты представляли ее охотницей с традиционными атрибутами: луком со стрелами и ланью, ее священным животным[152].
Разнообразные эпиклезы богини (в Ольвии, например, их насчитывается шесть)[153] указывают на многообразие ее празднеств в Северном Причерноморье. Праздники Артемиды Агротеры в Фанагории проходили около ее храма (КБН. 1014), а праздники Артемиды Эфесской справляли в Борисфене, Ольвии, Керкинитиде и в ряде городов Боспора.
В Пантикапее найдена одна из самых древних греческих надписей в Северном Причерноморье. В середине VI в. до н. э. некий Сон преподнес в дар Артемиде Эфесской бронзовое ситечко для процеживания вина и написал посвящение на его ручке[154]. Это косвенно свидетельствует о существовании святилища богини, около которого справляли ее праздники. О том же говорят надписи IV в. до н. э. из Пантикапея, Гермонассы и Горгиппии (КБН. 6 а, 11, 1040, 1114). В двух из них названы жрицы Артемиды Эфесской; они посвящали богине алтари и статуи и, безусловно, совершали ритуалы, принятые на ее праздниках. Вероятно, эти ритуалы напоминали те, которые проводили около самого знаменитого греческого храма Артемиды в Эфесе. Там находилась древняя своеобразная статуя богини со множеством женских грудей. Ее упрощенная копия, воспроизведенная на терракоте из Ольвии, указывает на то, что в этой колонии, как и на Боспоре, поклонялись Артемиде в такой ипостаси[155]. Праздники Артемиды Эфесской также отмечали в Керкинитиде около ее святилища, там найдены два граффити с посвящениями богине на килике и скифосе V в. до н. э.[156] О том же свидетельствует близкая по времени надпись на чернолаковой солонке из раскопок Борисфена[157].
В древности эфесский храм причисляли к семи чудесам света; множество эллинов из разных концов ойкумены прибывало туда на праздники, сопровождавшиеся музыкальными, атлетическими и конными агонами. Паломники приезжали целыми семьями и приносили богине всевозможные дары и жертвы (Dion. Hal. IV, 25). На рубеже III— II вв. до н. э. Антипатр Сидонский, видевший все семь чудес, счел храм Артемиды Эфесской самым замечательным и написал такую эпиграмму:
АР. IX, 58. Перевод Л. Блуменау
Весьма вероятно, что среди паломников бывали и греки из Северного Причерноморья, в первую очередь с Боспора, так как там памятники с именем Артемиды Эфесской встречаются вплоть до эллинистического времени. В других городах на северных берегах Понта они исчезают значительно раньше, при том что свидетельства об Артемиде с иными эпиклезами там достаточно многочисленны.
В ионийских колониях женщины играли заметную роль на праздниках Артемиды. Выше упоминались ее жрицы на Боспоре, а на постаменте утраченной скульптуры эллинистического времени сохранилось имя ольвийской жрицы Тимо (IPE I2. 190), ее муж Эпикрат поставил в святилище Артемиды статую в память о служении богине своей супруги. Вероятно, в том же святилище находилась частично уцелевшая мраморная скульптура III в. до н. э.; Артемида изображена в традиционном образе охотницы в коротком хитоне с колчаном, висевшем на ремне у нее за спиной[158].
Наверное, в Северном Причерноморье, как и повсюду в Греции, праздники Артемиды сопровождались женскими хороводами и танцами[159]. Среди последних известны прилий и пиррихий, исполнявшиеся с оружием в руках под музыку аулосов[160]. Женщины постоянно делали приношения богине. Жительница Керкинитиды Хедея посвятила Артемиде чернофигурный килик, а ольвийские коропласты для приношений в святилище изготовляли терракотовые фигурки богини-охотницы[161]. Поклонницы Артемиды носили украшения с ее изображениями и обязательно надевали их во время праздников богини. Таковы, например, золотые серьги из Нимфея, представляющие Артемиду сидящей на скачущей лани, одной рукой она держится за рог животного, а другой сжимает факел[162]. Бронзовые и золотые перстни с изображением Артемиды из боспорских некрополей могли украшать наряд женщин и мужчин на праздниках богини[163].
147
Nilsson M.P. Die griechische Feste von religiosen Bedeutung. Leipzig, 1906. S. 177; Кобылина М.М. Указ. соч. С. 110-11; 114-117.
148
Русяева А.С. Скульптура // Культура населения Ольвии и ее округи в архаическое время. Киев, 1987. С. 159-160.
149
Русяева А.С. Религия и культы... С. 50.
150
Перл Г. Эры Вифинского, Понтийского и Боспорского царств // ВДИ. 1969. № 3. С. 68.
151
Ср. главу «Праздники, календарь и определение времени».
152
Такой мы видим Артемиду на терракоте рубежа VI-V вв. до н. э. из Пантикапея. См. Кобылина М.М. Терракотовые статуэтки Пантикапея и Фанагории. М., 1961. С. 48.
153
Русяева А.С. Религия и культы античной Ольвии. Киев, 1992. С. 106-107.
154
Фрагмент бронзового предмета с надписью был обнаружен В.Д. Блаватским во время раскопок Пантикапея и предположительно определен им как часть треножника, см. Блаватский В.Д. Пантикапей М., 1964. С. 52. Позднее М.В. Трейстер (Древнейший предмет этрусского производства в Северном Причерноморье и некоторые проблемы ранней истории Пантикапея // КСИА. 1990. № 197. С. 40) убедительно доказал, что это часть ситечка для процеживания вина. Надпись на нем впервые опубликована в статье Н.П.Розановой «Посвятительная надпись Артемиде Эфесской, найденная в Пантикапее в 1949 г.» (ВДИ. 1960. № 3. С. 130-132). И хотя Блаватский сомневался в том, что там читается слово «Эфесская», Ю.Г. Виноградов при повторном изучении надписи поддержал чтение, предложенное Розановой, и датировал надпись серединой VI в. до н. э. См. Виноградов Ю.Г. Прохус Минииды из Пантикапея // ВДИ. 1974. № 4. С. 60-61. Эта датировка поддержана в упомянутой статье Трейстера.
155
Русяева А.С. Античные терракоты Северо-Западного Причерноморья. Киев, 1982. С.78.
156
Кутайсов В.А. Античный город Керкинитида в VI-II вв. до н. э. Киев, 1990. С. 142; Он же. Керкинитида. Симферополь, 1992. С. 48.
157
Яйленко В.П. Греческая колонизация. М., 1982. С. 90. № 100.
158
Штительман Ф.М. Античне мистецтво. Кшв, 1977. Рис. 63.
159
Laurer L. The Dance in Ancient Greece. Seattle and London, 1967. P. 105.
160
Poursat J.K. Les representation de dans armee dans la ceramique attique // Bulletin de correspondance hellenique. 1968. P. 614.
161
В Ольвии найдена глиняная форма местного производства для таких фигурок. См. Русяева А.С., Сон Н.О. Теракотова форма з зображенням Артеміди // Археологія. 1995. №4. С. 138-140..
162
ГЗ. С. 173. № 110.
163
Античная художественная бронза. Л., 1973. С. 35. № 110, 114; Неверов О.Я. Античные инталии в собрании Эрмитажа. Л., 1976. С. 90. № 39; ГЗ. С. 193. № 125; Русяева А.С., Русяева М.В. Верховная богиня античной Таврики. Киев, 1999. С. 150-151.