Пятый всадник

И тут, представив себе такую ситуацию, понял, что на тот момент поступить иначе и не мог. То есть был обречен уже изначально. Нет, конечно, если бы кто-то мне сказал, чем это все чревато, я, разумеется, наплевал бы на все угрызения совести. Тем более, что, как показала жизнь, мое заявление в милицию на судьбу девчонки все равно никак не повлияло. Но прислушавшись к себе, осознал, что даже если бы и нашелся такой оракул, в тот момент я бы ему просто не поверил. Потому что еще пару недель назад был абсолютно уверен, что все, что со мной произошло, бывает только в дешевых триллерах или криминальных сериалах.

Так я лежал в тишине уснувшей палаты с закрытыми глазами часа два, а, может, больше. Вывод, который следовал изо всех этих моих размышлений, был до безобразия простым, и, вместе с тем, циничным: если тебе вдруг посчастливилось стать свидетелем преступления – не торопись обращаться в органы.

А время, меж тем, плавно сочилось, отсчитывая свои минуты и секунды. Вот уже закончились хождения моих соседей «в туалет – покурить», прокрались в палату футбольные болельщики, смотревшие какой-то вечерний матч по телевизору. Откуда-то начал раздаваться храп.

Сон никак не шел. Было тревожно.

Конечно, я понимал, что причина этих волнений – сегодняшнее происшествие и предупреждение доброжелателя-мужичонки. Нет, это же просто бред! Идти на убийство прямо в больнице, да еще и предварительно рассказав об этом кому ни попадя. Рассудок отказывался признавать реальность угрозы.

Я прислушался к звукам из того угла, где располагалось спальное место моего врага, но там все было тихо. Слегка настораживало некоторое напряжение в поведении моего врага и его приятелей перед отходом ко сну. Никакого обычного трепа со смешками до глубокой ночи. Тихо просочились после вечернего перекура и молча разошлись по своим местам. Я всячески отгонял от себя опасения грозящей опасности.

Интересно, а почему все-таки большинство людей категорически отторгает мысль о том, что именно с ними может случиться какая-нибудь трагедия? Вот и я в данном случае ничем от них не отличаюсь. Хотя кому-кому, а уж мне-то после событий последних дней вообще пора стать параноиком. И я приступил к самокопанию, пытаясь выяснить мотивы людей вообще и свои, в данной конкретной ситуации. Ну почему никак не хочу сейчас поверить в то, что этот побитый мною ублюдок всерьез собирается меня убить? Вот с женщинами, например, все понятно – ими движет иррациональное суеверное опасение «накликать беду». В том смысле, что если думать про плохое, и готовиться к плохому, то оно обязательно произойдет. И наоборот. Например, оружие в доме держать нельзя, потому что оружие стреляет, а любая стрельба – это очень плохо. А вот огнетушитель – это к пожару.

Но в моем случае причина, все-таки, в чем-то другом. И тут, наконец, дошло. Это же обычная лень. Потому что признать существование опасности – значит делать что-то, что позволило бы данную опасность избежать. В частности, мне сейчас следовало бы делать отсюда ноги, и как можно скорее.

Но что значит бежать? Променять теплое место, где, вдобавок, еще и бесплатно кормят, на сырую холодную неизвестность, где меня ищут убийцы в погонах?

И хотя, в качестве обычной защитной реакции самоуспокоения, мне бы сейчас очень хотелось отмахнуться от полученной информации и спокойно уснуть, в глубине души все равно сидел и скрипел параноик, никак не давая расслабиться.

«Господи!» – который раз за последние несколько дней возопил возмущенный внутренний голос, задавая один и тот же риторический вопрос, – «почему же я все время вляпываюсь во всякие мерзкие истории?».

Рациональная часть моего «я» прекрасно осознавала, что не нужно ходить к гадалке для того, чтобы получить ответ на этот вопрос. Причина в том, что я – неадекват. В самом прямом смысле этого слова. Мои действия неадекватны обстановке. Но это вполне естественно, ведь мое формирование как личности проходило в совершенно другой действительности. С детства я слышал, что воровать и врать – плохо, что агрессивность – признак глупости, а силу применять можно только для защиты. Только вот в том мире, где я волею судьбы очутился, все эти принципы, похоже, вывернуты наизнанку. И теперь для того, чтобы перестать постоянно получать проблемы на свою задницу, мне надо поменять свою природу, то есть стать соответствующим окружению. Грубо говоря, стать другим человеком.

А, может, проще было бы поменять обстановку? Ведь для этого нужно всего-навсего оказаться среди нормальных адекватных людей, устроиться на приличную работу. А еще найти жилье. Но жилье, даже комнатка в квартире у какой-нибудь бабульки, стоит денег. Значит, последовательность такая: сначала работу, а потом жилье. Но работать первое время придется, не имея жилья. Как это осуществить на практике – непонятно.

Черт! Всего-навсего! А ведь есть еще одна проблемка – на меня хотят повесить убийство и похищение, которое, скорее всего, тоже убийство. Это тоже как-то надо решать. Потому что если меня объявили в розыск, то на свободе мне долго не гулять. А там камера, пытки и «чистосердечное признание». А потом просто умру. Например, от сердечной недостаточности. Или совершу «самоубийство». И в никому не нужных отчетах напишут: «преступник не выдержал тяжести содеянного». Не будут же они, в самом деле, доводить до суда дело, где все шито белыми нитками. Как там у них? «Дело закрыто в связи со смертью обвиняемого»? Вот и мое дело так закроют.

Как уже не раз осознавал, оставаясь наедине с самим собой, смерти я не боялся. Боялся пыток. Плюс к этому, совершенно не хотелось, чтобы меня все считали преступником и убийцей Машуни. Я горел жаждой успеть отомстить ее убийцам. Не хотелось умирать, не исполнив свой долг перед ней.

Была и еще одна причина, по которой не хотелось умирать. Я чувствовал, что обязан докопаться до сути открытого мной явления, создать на его основе новый источник энергии и принести этим пользу человечеству. Звучит громко и честолюбиво, но я на самом деле хотел этого. Не зря же, в самом деле, поглощал кислород на планете столько лет.

И тут я задумался. А ведь этот чертов энергетический эффект во всем и виновен!

Не открыл бы его – не уволили бы меня с работы. Соответственно, не надо мне было бы бомбить на машине, и не вляпался бы я тогда во всю эту историю. Получается, что все эти бедствия – расплата за открытие.

Или жертвоприношение.

Да, не любит природа просто так приоткрывать свои тайны.

Где-то читал, что в древности перед тем, как начать строить крепость или храм, на месте будущего строительства приносили человеческую жертву, и затем тело закапывали под фундамент. Чтобы здание лучше стояло. Со мной, судя по всему, похожая история. Ну, что ж, тогда, получается, есть надежда, что из этой затеи может выйти что-нибудь путное.

Мысли мои, между тем, опять вернулись к самой, так сказать, актуальной проблеме. Я не мог решить – реальна ли угроза моей жизни со стороны этого Волчка, или же нет.

Не знаю, сколько времени пролежал так в раздумьях. Часа два, может, больше. Мозг уже готов был провалиться в сон, но тут со стороны мочевого пузыря пришло ощущение дискомфорта. Идти в туалет было лень, и какое-то время еще надеялся, что и так удастся уснуть. Но после непродолжительной борьбы мочевой пузырь победил. Стараясь не скрипеть пружинами кровати и не шаркать тапками, встал и потащился на выход. Уже в коридоре, когда закрывал за собой дверь, из палаты послышался легкий шорох. В тот момент я не придал этому особого значения, просто отметил про себя, и направился к туалету в дальний конец коридора.

Могильная тишина туалета вызвала неприятные ассоциации со склепом. Тихое журчание воды, сочившейся из неисправного унитаза, лишь подчеркивало это сравнение. Вдруг со стороны коридора донесся еле слышный скрип двери, а затем шаги. Вернее, шагов-то как раз и не было слышно, а о том, что по коридору идет человек, можно было догадаться только по скрипу деревянных половиц. Древний инстинкт, оставшийся еще от животных предков, моментально заставил напрячься. Зачем кому-то надо красться бесшумно, если у него нет никаких враждебных намерений? Я притаился за дверью, бросив взгляд по сторонам в поисках хоть какого-нибудь оружия. На глаза попалась деревянная швабра. Как говорится, на безрыбье и рак – рыба. Осторожно, чтобы не громыхнуть шваброй о стальное ведро, взял ее в руки. Крадущийся тем временем достиг туалета, но не стал входить сразу внутрь, тихонько постояв несколько секунд в дверном проеме.