Страница 2 из 11
- Что за дурацкие сны! - кто-то проговорил в голове. По-английски, но отчего-то совершенно понятно. - Бони, гад, по голове пинал, вот оно и...
- А кто такой Бони? - невольно подумалось.
- Жлоб. Бони маленький. Странный ты, сон. Как мне может что-то сниться не по-английски?
- А почему тебе и почему по-английски?
- Потому что я сплю, и я - англичанин.
- А я не сплю, - прикалываюсь над глюком.
- Ну, правильно. Как ты можешь спать, если ты мне снишься?
- Я, вообще, неместный...
- А! Ты мне по ошибке снишься. Не туда залетел.
- Гм. Залетел. Не туда. Да-а-а! А куда?
- Ко мне в голову, конечно. Не в жопу же.
- А что ж все так чешется-то?
- В башке вши, а жопа, потому что обдристался.
- Ё.........
- Ухты! Давай еще!
- И сколько раз подряд надо обделаться, чтоб так воняло?
- Воняет? В трюме всегда так.
- В каком трюме?
- Каком-каком! В корабельном. Дурацкий ты какой-то, сон, тупой и болтливый.
Я точно знаю, что я - не сон. Как бы в этом убедиться? Ощупываю себя. Странная одежда. Но это пофиг. Не мог я за ночь так съёжиться! И сбрить усы! Обделаться - это теоретически возможно. Трюм... э... по пьяни тоже вероятен. Но сбрить усы не мог. Только не я. Не я? А кто?
- Ты кто? - снюсь и интересуюсь.
- Закари.
- Что ты делаешь в трюме, Захар?
- Сплю.
- А ещё?
- Болтаю с дурацким сном.
- А вообще?
- Плыву на корабле на каторгу.
- На сколько лет?
- Почти четырнадцать.
- Четырнадцать?! А за что так много?
- Мне почти четырнадцать лет, а каторга пожизненная, за убийство. Мы тут все за убийства, в основном.
- Что, не убийцы есть? - ошарашенно ляпаю, что в голову пришло.
- Нету, просто у некоторых, кроме убийств, всякого навалом.
- Что, например, просто?
- Конокрадство, поджоги, грабежи. Ещё насильники были.
- Были?
- Угу. Только кончились, болели сильно, каждый день.
- А ты?
- Я только за убийство.
- Хм. Зак, а если я у тебя немного задержусь?
- До утра?
- До смерти.
- Не знаю, я днём не сплю, бьют. Ты ночами прилетай, будем болтать о том, о сём.
- За что бьют?
- За то, что мелкий. Кормят сухарями с плесенью, я на оправку не успел и обдристался в трюме, отпинали и прозвали дристуном.
- Почему не успел?
- Из-за сухарей, ещё меня от трапа оттолкнули, три раза.
- От какого трапа?
- Вон там люк открывают и верёвку сбрасывают на полчаса.
- А трап?
- Верёвка с узлами и есть трап.
- А если не сможешь залезть?
- Тогда жди, пока, кто на палубу пробился, парашу поднимут, потом в очереди стой, терпи. Не вытерпишь - обдрищешься в трюме, отпинают. И так пока не забьют, а когда забьют, на той же верёвке вытащат и выбросят в море. Всё, улетай, скоро утро, ссать охота!
- Зак, я на денек останусь. Лады?
- Нравится, когда бьют?
- Не нравится, потому останусь.
В башке взревели баззеры боевой тревоги. Зак внутренне сжался, набираясь отчаянья для броска. Только фигли готовиться? На ледяной решимости сталкера проверил моторику, ощутил каждый мускул. Ноги коленями к груди и резко вперёд.
Лёгкое тело пацана удивительно послушно. Когда ноги коснулись пола, трюмный люк приоткрылся. Длинный прыжок и в кувырок. На выходе из кувырка замечаю, что люк открылся полностью. Сверху хрипло заревело.
Слева и справа нехорошо. Один на низком старте, второй уже замахнулся. Присесть, уходя от удара и открытой ладонью первому в лоб. Поваляйся в гамаке, рано еще вставать. Над головой пролетел кулак. Теперь моя очередь. Локтем с разворота в солнышко. Удачно.
Задержался я с ними. Сзади уже подбегают. Уклон и передняя подножка. Здорово грохнулся! Однако, у нас дела, поссать-таки надо.
Прыгаю вперёд, снова в кувырок и на трап. Страдальцы на полу народ задержали, но несильно. Запнулись об тушки, но успели. Шустрые. Самому шустрому приз - подъёмом ступни в нос уже с верёвки. Быстро поднимаюсь наверх.
- Куда теперь, Зак?
- Вон клюзы в фальшборте, - ответил Зак, перестав визжать.
Он всё время утренней зарядки визжал от страха.
- Уёёёоу, здорово!
- Не от страха, значит, - думаю, замерев в нирване у клюза.
Сзади бежит народ и снова не понять чего орёт. Странно, Зака я понимаю, а тут не в зуб ногой. Ещё радовался, что английский за ночь выучил. Фигушки.
- Зак, чего они?
- Опять отпинают. - Зак обреченно.
- На палубе? А вертухаи?
- А им за счастье, когда кого-нибудь из нас бьют.
Блин, толпой точно забьют. Сваливать надо, да и помыться не мешает. Разбегаюсь и прыгаю в море. Вдогонку снова кто-то хрипло орёт.
- Чего ему, малыш? - спрашиваю у Закари в полёте.
- Куда ты, дурак? Акулы! - уже под водой Захар голосит на весь мозг.
Акулы и прохладная вода - это неприятно. Пусть лучше изобьют.
- Вон спасательный конец, к нему давай! - вопит в башке пацан.
Стежками быстренько гребу к веревке. Теперь нырнуть и, используя силу Архимеда и собственные... гм, не понять чьи, конечности выпрыгнуть из воды почти по пояс. Хватаюсь за конец и, подтянувшись, поджимаю ноги. Под самой задницей прошёл большой треугольный плавник. Фу-у!
Полез на палубу по-альпинистски. Хорошо, хоть борт невысокий, и пеньковая верёвка не скользит в мокрых руках. Залез. А дядька в смешном наряде надрывается!
- Зак, ну что ему опять?
- Ты это... полетай пока где-нибудь, я тут сам, - решает Захар.
Ага, полетай. А как? Может, представить, что уснул? Или в игре передал управление искину, а сам пошёл чайку заварить? Попробуем...
Ну, кино! Как страшный сон. Речь стала понятной. Тело ощущается, но не слушается. Во, бля!
- Ты что, оглох, ублюдок?
- Никак нет, сэр боцман, сэр
- Зачем в море сиганул?
- Помыться, сэр боцман, сэр.
- Хм. Иди за мной. Кэп хочет на тебя посмотреть.
Вот ё-ё-ё! Картинка двинулась. Тело идёт само.
- Сэр капитан, сэр. Вот этот вот...
- Зачем прыгнул за борт?
- Говорит, что хотел помыться, сэр капитан, сэр.
- Ха-ха-ха! Ну, раз ты так любишь чистоту, останешься на палубе чистить клюзы.
- Ай-ай, сэр капитан, сэр, - колокольчиком восторженно заливается пацан.
- У тебя звонкий голос. Спой что-нибудь.
Зак запел "Правь, Британия, морями". Выслушали благосклонно, у парня есть слух.
- Вестовой, бутерброд. - Скомандовал Кэп. - Отныне ты каждое утро будешь купаться и петь, чистюля. Или только купаться.
- Ха-ха-ха! - заржали холуи.
- Мне понравилось шоу. Постарайся продержаться подольше. Вот твоя награда. - Говорит Кэп, протягивая Заку ломоть белого хлеба, намазанный маслом и вареньем.
- Да, сэр. Благодарю, сэр.
- Жри и приступай к работе.
- Ай-ай, сэр капитан, сэр!
Бутерброд кончился обидно быстро, хотя Зак пережёвывал очень тщательно, наслаждаясь каждым мгновеньем. Что ж пора переходить к прозе жизни. Парень берётся за дело со сноровкой рядового срочной службы. Максимум усердия при минимуме результата. Начал он с ближайшего клюза, недалеко от кормовой надстройки, с которой доносился интересный разговор.
- Вы убедились, джентльмены, что в Атлантике не бывает скучно?
- О да, Кэп! Как забавно они дерутся за право вычистить гальюны, вытащить за своих собратьев парашу из трюма и надраить палубу всего за лишний глоток свежего воздуха! А этого любителя чистоты забили бы насмерть, но он предпочёл акул обществу своих приятелей!
- Ха-ха-ха! Видите, как вам повезло, Джим? Вы лично убедились, какие это звери. Хуже акул, что доказано сегодняшним опытом.
- Всё-то вас, Дасти, тянет на мораль.
- Но, Боу! Вы только представьте себе общество, способное терпеть таких выродков!
- Эх, скучно будет после такого в других рейсах!
- Не будет, Джим.
- Но, Дасти, сэр! Мне всю жизнь служить на этой лохани?!
- Для корабля это последний рейс, не волнуйтесь.