Страница 45 из 48
- Ну и что из этого следует? - устав щелкать кнопками, насмешливо спросила продавщица-продажница.
- Из того следует то, что сейчас ты притащишь мне стремянку. Мухой.
- Она в чулане, пойдем вместе.
- Уволь, лучше я посижу рядом с нагим телом моего боевого друга и соратника.
- Вот уж нет! Иди вперед, кому говорю.
- Дура ты, гражданка Лена! Куда же я денусь? Где чулан?
Я раскорячил стремянку и велел ей выключить все бра. Когда она неохотно подчинилась, я зажег фонарик и отфокусировал тонкий, яркий луч.
По очереди он стрелою жалил хрустальные подвески висящей посредине потолка огромной люстры, и даже сквозь пыль они отвечали радостной, разноцветной игрой. Но это было все не то. Неужели просчитался? Стоп. Что это? Два верхних камня, под самой потолочной розеткой, вдруг брызнули семицветным каскадом спектра. Вот оно! Я засмеялся и полез наверх.
- Чего ржешь, мерин? - насторожилась продавщица.
- Все нормально, Элен, врубай свет!
Аккуратненько я разогнул колечки оправ, и бриллианты доверчиво легли в мою ладонь. Не торопясь спустился, обдумывая, как себя вести дальше. Шлепнуть моих поводырей? Сбежать, а утром потребовать за них Ленку? Заманчиво, но опасно. Могут убить, забрать камни и тоже сбежать. Нет, не пойдет,
- Ну что ты, что? - Видя мою нерешительность, продавщица приплясывала от нетерпения.
Не торопясь, медленно я разжал кулак, показывая добычу. Она завизжала и потянулась к руке.
- Нет! Я отдам их сам.
- Ару! Он нашел их! - Продавщица заметалась по гостиной, не зная, то ли бежать за дружком, то ли сторожить богатство.
- На, возьми! - наконец решился я, протягивая ей камни.
Забыв обо всем на свете, голодным вороном она бросилась ко мне. Слава Богу, совсем потеряла голову и опустила пистолет. Уже через секунду он отлетел в угол, но мне в висок тут же уперся другой, какого-то неслыханного калибра. От выстрела из него череп мамонта разлетится на сотни кусочков. Что говорить о моем!
- Спокойно, дорогой. Дай-ка их мне. Я сам их передам дяде Жоре.
- И я. Я тоже! - с другой стороны ко мне тянулась продавщица. - Я сама хочу передать их папе Жоре.
- Успокойся, малышка, ты уже ничего ему не передашь.
Ствол качнулся в сторону продавщицы, а перед моим носом распахнулась дверь, ощерившись двумя автоматными рылами.
- Почему, сынок? - улыбаясь, спросил людоед. - Это ведь мое. Нехорошо. - Он вкрадчиво заходил справа.
Воспользовавшись секундным замешательством, я резко в падении дернул руку с чудовищным револьвером.
- Вот спасибо-то, Константинушка, век тебя не забуду. Жизнь мою грешную спас, - подбирая оружие, пробормотал людоед. - Вы, мальчишечки, идите за дверь, постойте на стреме, мы тута с Костиком сами разберемся. А ты, Аленушка, иди опои салажонка, как бы чего не выкинул, покуда я здесь порядок наведу. Заставь его граммов двести долбануть. Где его рация?
- У меня, вот, пожалуйста, - услужливо потянулся Арцевик.
- Вот и славненько. Молчит пока?
- Пока я был здесь, ни одного вызова. Я, дядя Жора, внимательно следил, - ластился предатель.
- Ну да, ну да, ты у меня хороший мальчик, а где ментовские пушки?
- Под столом, под одеждой.
- Их не лапали?
- Нет, дядя Жора, и пальцем не трогали. Как договаривались!
- Вот и славно, вот и чудно!
На раскрытой ладони я протянул ему бриллианты, стоившие восемь человеческих жизней. В ближайшей перспективе к ним могут прибавиться еще две, если не четыре. Он как-то неуверенно взял их, не глядя опустил в нагрудный карман куртки. Куда девалась прежняя алчность? Получив фианитовую подделку, он радовался и скакал козлом. А теперь?.. Зашипела рация.
- Ну, нам пора, - только и сказал старик, первым выходя за дверь, - по приезду зайдешь ко мне.
* * *
- Как ты узнал, где спрятаны камни? - опуская алмазы в мензурку, вяло поинтересовался он.
- Ты об этом тоже осведомлен.
- Шутишь?
- Нет. Ты владеешь той же информацией, просто я немного подумал и связал поведение Вартана с его ночным бредом.
- Он что-то бурчал, но...
- И выкрикивал: "Свет, выруби свет!" Теперь понятен ход моих мыслей?
- Старый осел!
- Согласен. Оганян сам раскрыл свою тайну. Оставь ему и матери жизнь.
- Ну нет! Он должен рассчитаться по батькиным векселям. Это во-первых. А во-вторых, пока он жив, не успокоится. Будет пытаться вернуть утраченное. Мне-то это до фени, утром я отбываю.
- А при чем тут сумасшедшая старуха, какая необходимость в ее смерти?
- Ты прав, но она уже мертва. Только увидела, как мы допрашиваем ее сыночка, так и скопытилась. Ухо отрезали у трупа.
- Он знает?
- Нет, но какая теперь разница?
- Где похоронили?
- Что? Похоронили? В штольню закинули, вот тебе и все похороны. Что ты все о чужих костях заботишься, о своих бы подумал да о подружкиных. А то ведь там же могут оказаться.
- По-моему, я твои условия выполнил. Нашел невозможное и оплатил наши жизни.
- Так-то оно так. Да вот только отпускать - тебя мне нет никакого резону. Чистенький ты, в любой момент заложить можешь.
- Тебе же все до фени, ты же отбываешь.
- Правильно. Если бы я был пустой, то и охотиться за мной нечего, но ты знаешь, что у меня есть. Поэтому лучше тебя усыпить.
- Козел ты вонючий, а не вор в законе! - Я сдернул с крюка массивную кочергу и ухнул старика по черепу, так, по крайней мере, мне показалось. Но он успел юркнуть под стол, мой удар пришелся по тяжелой хрустальной пепельнице, разлетевшейся вдребезги.
- Хе-хе, напугал старичка. - Из-за кромки стола показались настороженные глаза Унжакова. - Я поиграть хотел. Ведь еще там, у Оганяна, мог тебя замочить. Пошутил, а ты сразу за дубинку. Повесь кочергу!
Я повернулся, чтобы повесить мое орудие на крюк, а он трижды выстрелил. В дубовой панели перед моими глазами появились три дырочки, аккуратные, как троеточие.
- Что дальше? - Подойдя к бару, я налил полстакана водки. - Садист.
- А дальше вот что, голубь. Жить хочешь?
- Да.
- Устрою я тебе крещеньице. Чтоб не отмылся.
- Какое?
- Там узнаешь.
* * *
В два часа ночи по проселочной дороге две переполненные "Нивы" мчались к месту моего крещения. Им оказался заброшенный серный карьер. Машины остановились у самого края. Водители остались на месте, а восемь человек, включая меня, Вартана и старика, спустились на дно. При свете фонариков по жидкой известняковой грязи мы прошлепали метров двести и уперлись в массивные, обитые железом створки, перекрывающие вход в устье штольни. На них висел знак, обозначающий радиацию. Отвратительно воняло серой. Когда сняли поперечный рельс и приоткрыли устье, в нос ударило с удвоенной силой. Выработка шла наклонно вниз. Нас с Вартаном ржавые рельсы вели в преисподнюю. Метров через пятьдесят мы наткнулись на первую разбитую вагонетку, потом встретили еще пять. Дышать стало легче, видимо, тут еще действовала вентиляция. Потянуло сладковатым, тлетворным запахом.