Страница 2 из 7
Зазвонил телефон. Она сняла трубку. Муж, по-прежнему не глядя на нее, все бубнил что-то в свой сотовый.
– Здравствуйте, могу я поговорить с Аддисон Коннор?
– Я слушаю.
– Это доктор Маккей.
Ее гинеколог. Но ведь она была у него на приеме на прошлой неделе, сдала анализы, прошла УЗИ.
Аддисон машинально перевела взгляд на Калеба, опасаясь, что тот может услышать ее беседу с врачом, но муж был всецело занят собственным разговором.
– Чем могу вам помочь, доктор?
Гинеколог замялся.
– Не могли бы вы заехать в клинику сегодня после обеда или завтра?
Аддисон словно обдало холодом.
– Зачем?
– Нам необходимо кое-что обсудить.
– Через час я уезжаю за границу на целый месяц. Если вам нужно что-то мне сказать, говорите сейчас.
Похоже, у него плохие новости. Но ведь еще недавно все было в порядке: обследование показало, что беременность развивается нормально.
– Нам необходимо обсудить результаты сканирования затылочной прозрачности плода.
– Но врач, который делал эту процедуру, не сказал, что имеются какие-либо проблемы.
– Я понимаю. Но, видите ли, мы рассчитываем риски, основываясь на совокупности факторов, а потому учитываем не только результаты этого обследования, но еще и анализ крови, возраст матери и так далее. Наши выводы таковы: у вас высока вероятность родить ребенка, страдающего синдромом Дауна.
Сердце Аддисон пропустило удар.
– Насколько высока?
– Шансы примерно один к ста сорока.
Кровь зашумела в ушах. В голове мелькнуло: «Этого не может быть! Такого не может случится со мной! Все ведь было в порядке! Когда я носила Тристана, я тоже проходила это обследование, и никаких проблем не возникло».
– Миссис Коннор?
– Я думала, что в группе риска женщины, которым уже за сорок, а мне ведь только что исполнилось тридцать.
– Возраст может провоцировать развитие заболевания у плода, но не всегда виной является именно он. Если хотите, мы можем провести пункцию околоплодного пузыря…
– Но эта процедура небезопасная, так?
– Ну, существует небольшой риск спровоцировать выкидыш.
– Тогда я отказываюсь от нее. Больше никаких обследований! Не хочу!
Последовала небольшая пауза. С другого конца холла Калеб на мгновение встретился глазами с женой. Еще несколько лет назад он был для нее опорой во всем. Но сегодня, услышав эти плохие новости, Аддисон почувствовала себя бесконечно одинокой.
– Миссис Коннор, я уважаю ваше решение. Когда плоду исполнится двадцать недель, вам предложат пройти повторное УЗИ. Я настоятельно рекомендую его провести. Если синдром Дауна у ребенка все-таки есть, то могут иметься и сопутствующие дефекты сердца. Нам необходимо выявить их еще до родов – это в интересах вашего ребенка.
Аддисон сделала глубокий вдох, пытаясь заставить себя мыслить трезво. Внезапно в памяти всплыло воспоминание о том, как, вынашивая Тристана, она проходила УЗИ. Ей и Калебу тогда сказали, что у них ожидается мальчик. Они так обрадовались, что тут же направились в ближайший магазин детской одежды, чтобы присмотреть вещи для будущего ребенка. А теперь на Калеба нельзя положиться: вряд ли он выкроит в своем графике время, чтобы свозить жену на УЗИ. Придется отправиться на обследование в одиночку.
Муж в это время уверял кого-то по мобильнику:
– Я могу сделать это сегодня вечером, мне несложно. Дай мне только немного времени. – Он снова кинул взгляд на Аддисон и вздрогнул, заметив, что она смотрит на него. – Мне нужно уладить кое-что дома.
Аддисон охватил гнев. Неужели Калеб забыл, что им меньше, чем через час надо быть в аэропорту? О, нет! Он не посмеет! Или все же?..
Она произнесла в трубку:
– Доктор Маккей, я сегодня уезжаю, через месяц вернусь и приду на УЗИ. Вы можете меня записать заранее?
– Разумеется, миссис Коннор. Мой секретарь вас запишет. Если вам понадобится что-то уточнить, пока вы будете в отъезде, звоните мне.
Она положила трубку и повернулась к мужу. Тут сделал шаг ей навстречу.
– Аддисон, милая…
Когда он называл ее так в последний раз? Когда пропустил рождественское выступление Тристана в детском саду? Или когда пообещал искупать сына и уложить его спать, почитав на ночь сказки, а сам снова задержался на работе? Тристан тогда так и уснул, сжимая в руке книжку со сказками.
Аддисон вытянула перед собой руку.
– Иди собирайся, Калеб. Такси будет здесь через сорок минут.
Он указал на свой мобильник.
– На работе настоящий завал. Предстоит сложная сделка по слиянию двух компаний. Это отнимает у меня все силы. Время поджимает. Я не могу уехать прямо сейчас. Да еще на целых четыре недели. Это слишком долго. Об этом не может быть и речи. Я должен быть здесь.
Гнев и разочарование, кипевшие в душе Аддисон последние три года, внезапно вырвались на поверхность.
– Да, работа отнимает у тебя все силы. Ты, похоже, больше не обращаешь внимания на свою семью. Тебя никогда нет дома. А если ты и дома, то мыслями всегда не с нами.
Калеб вздрогнул, словно от боли, но Аддисон было его сейчас не жаль – слишком много в последнее время ей выпало разочарований и одиноких ужинов.
Он покачал головой.
– Это нечестно.
– Нечестно? Нечестно? – Она, уже не в силах контролировать себя, прокричала: – Знаешь, что такое «нечестно»? Это когда твой сын, выступая в детском саду, смотрит на дверь, ожидая, что вот-вот ты войдешь в комнату. Я помню, что ты опять сослался на какую-то срочную работу. Но попробуй объяснить это четырехлетнему ребенку. – Она указала на себя. – Это я видела разочарование на его лице, а не ты.
Калеб в смятении уронил портфель и, избегая взгляда жены, провел рукой по своим еще мокрым волосам.
– Пожалуйста, прекрати!
Аддисон уже трясло. Им давно надо было сесть и поговорить по душам, но Калеба вечно не было дома.
Чудо, что она вообще забеременела. Последний раз они занимались любовью двенадцать недель назад. У Аддисон тогда зародилась смутная надежда, что, наконец, муж снова начнет замечать ее, разговаривать с ней. В тот день была очередная годовщина их свадьбы, и Аддисон думала, что Калеб не вспомнит об этом. Но он, придя домой, вручил ей прекрасный букет цветов, торопливо подписанную открытку и тонкий золотой браслет, купленный в единственном ювелирном отделе, открытом так поздно ночью. У Аддисон на глаза навернулись слезы. Ей показалось, что между ней и Калебом вспыхнула искра былой страсти, что это станет для них поворотным моментом. Но на следующий день все пошло по-старому.
– Эта сделка очень важна. Я работал над ней несколько месяцев. Все решится в следующие пару недель. Я должен быть тут.
– Ты должен быть со своей семьей.
– Может, я возьму отпуск через месяц-другой, когда на работе станет поспокойнее, и проведу время с тобой и Тристаном?
– Мы оба прекрасно понимаем, что у тебя на работе никогда не станет спокойнее. – Аддисон выпрямила спину, подумала: «С меня хватит! Довольно я терпела!» – и добавила вслух: – Через полчаса мы с Тристаном уезжаем в аэропорт. Если ты не сядешь с нами в самолет, мы вернемся через месяц, но только не в этот дом.
Калеб вытаращил глаза.
– Что?!
– Я устала. Устала, что мы с Тристаном в твоей жизни всегда на втором плане. Принимай решение. У тебя тридцать минут.
Жизнь Калеба Коннора, казалось, рушилась прямо у него на глазах. Он никогда еще не видел свою красавицу жену такой рассерженной. И, что еще хуже, она выглядела такой холодной, что было на нее совсем не похоже.
Сегодня по дороге домой он надеялся, что сумеет уговорить Аддисон отправиться без него в отпуск, на котором она так настаивала. Она в последнее время выглядит такой несчастной, и в этом, конечно, есть его, Калеба, вина.
Жена права: его никогда не бывает дома. Работа отнимает все время. С тех пор как ему вручили награду «Бизнесмен года», жизнь так стремительно изменилась и продолжает меняться. Он не пришел на выступление сына, не выполнил свое обещание почитать ему на ночь, да и уделяет так мало внимания Аддисон. Впрочем, она не жалуется. Это впервые она устроила ему такой холодный прием. Хотя, может, она давно на него дуется – откуда ему знать, ведь он возвращается, когда она уже спит.