Победоносец Сталин. Генералиссимус в Великой Отечественной войне

Но финны, подстрекаемые нашими западными «друзьями», упёрлись. Кончилось терпение и у Сталина. Начались военные действия. К марту 1940 года финны запросили мира. В результате граница была сдвинута в сторону Финляндии.

Подводя итоги трёхмесячной войны, Сталин сказал: «Мы разбили не только финнов – эта задача не такая большая. Главное в нашей победе состоит в том, что мы разбили технику, тактику и стратегию передовых государств Европы, представители которых являлись учителями финнов. В этом основная наша победа». Не случайно премьер-министр Франции Даладье сказал, что для его страны «Московский мирный договор – это трагическое и позорное событие. Для России это великая победа».

Корр.: – Но при этом Черчилль заявил, что Финляндия «открыла всему миру слабость Красной Армии…»

Д.Т. Язов: – Это ошибочное мнение. Оно относится к январю 1940 года, когда наша армия действительно терпела неудачи в силу разных причин, в том числе и объективных. Но в феврале войска под командованием генерала Мерецкова начали мощное наступление, прорвав считавшуюся неприступной линию Маннергейма. С этого момента, как считает Лиддел Гарт, «поражение Финляндии стало неизбежным. Только капитуляция могла предотвратить катастрофу».

Интересное сравнение приводит в своей книге «Расшифрованный Сталин» Евгений Резонтов. Он рассматривает осаду и взятие в разное время двух военных твердынь. Взятие нашими войсками «линии Маннергейма» и немцами – крепости Севастополь.

Манштейну в Крыму понадобилось 250 дней. Тимошенко с Мерецковым «уложились» в срок в два с половиной раза короче. Причём немцам четыре штурма нашего легендарного города обошлись в 300 000 погибших. Безвозвратные потери Красной Армии за всю финскую кампанию составили 127 000 человек.

Несмотря на признанную победу, Сталин скрупулёзно проанализировал допущенные просчёты. Это было тем более необходимо, что большая война уже стояла на пороге.

Корр.: – И по мере её приближения всё ярче разыгрывается фантазия Хрущёва. «В ходе войны и после неё, – говорит он на съезде, – Сталин выдвинул такой тезис, что трагедия, которую пережил наш народ в начальный период войны, является якобы результатом «внезапности» нападения немцев на Советский Союз. Но ведь это, товарищи, совершенно не соответствует действительности». И далее Никита Сергеевич живописует как все, включая Черчилля, предупреждали Сталина о надвигающейся опасности, но он был глух ко всем предостережениям.

Д.Т. Язов: – Черчилль в своих мемуарах приводит слова Сталина, относящиеся к этому периоду: «Мне не нужно было никаких предупреждений. Я знал, что война начнётся, но думал, что мне удастся выиграть ещё месяцев шесть или около того». Тем более, что начальник разведуправления Красной Армии генерал Голиков докладывал Сталину, что слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны Германии против СССР необходимо расценивать как дезинформацию. А на дворе уже стоял март 1941 года. Три месяца оставалось до начала войны.

Что же касается многочисленных донесений о дате начала войны, то они были противоречивы и не точны. Вот, как например, выглядели сообщения известного разведчика Рихарда Зорге. Сначала в них утверждалось, что нападение будет осуществлено после окончания войны с Англией. Затем срок нападения «переносится» на конец мая. Потом – на вторую половину июня. Дальше следует уточнение: около 15 июня. 20 июня – просто сообщение: «война неизбежна». Часто поступающие сигналы были взаимоисключающими. К тому же накануне войны немцы разработали план дезинформационных мероприятий, чтобы сбить с толку наше командование.

А что касается самого известного предупреждения Зорге о том, что нападение Германии на Советский Союз состоится 22 июня, то теперь выясняется, что это была фальшивка, созданная в годы правления Хрущёва. С какой целью – не трудно догадаться.

Корр.: – До сих пор речь шла о разноречивых донесениях разведки. Но вот нашу границу перебежал немец, сообщивший точную дату нападения. Об этом немедленно сообщили Сталину, и опять он проигнорировал этот серьезный сигнал. Это я продолжаю излагать аргументы нашего неутомимого докладчика.

Д.Т. Язов: – И опять ложь. Сталин внимательно отслеживал складывающуюся ситуацию. Не проигнорировал он и сообщение Альфреда Лискова – так звали перебежчика. Обстановка была сложной. Многое указывало на то, что немцы могут использовать какую-нибудь провокацию для начала военных действий. Именно так они «организовали» повод для нападения на Польшу. Тогда группа немецких диверсантов, переодетая в польскую форму, захватила радиостанцию на территории Германии и вышла в эфир с антигерманскими заявлениями. Чтобы скрыть следы, немцы расстреляли своих соотечественников, переодетых в польскую форму. Всё выглядело так, как будто на радиостанцию напала группа военнослужащих польской армии. Что им стоило предпринять нечто подобное и у нас? Вот свидетельство Павла Анатольевича Судоплатова, относящееся по времени к 17 июня 1941 года.

«Берия, вызвав меня к себе, отдал приказ об организации особой группы из числа сотрудников разведки в его непосредственном подчинении… Нашим первым заданием было создание ударной группы из числа опытных диверсантов, способных противостоять любой попытке использовать провокационные инциденты на границе как предлог для начала войны. Берия подчеркнул, что наша задача – не дать немецким провокаторам возможности провести акции, подобные той, что была организована против Польши.

Корр.: – Крупной провокации избежать удалось. Но ведь какая-то группа диверсантов прошлась по нашим тылам, перерезав связь с Западным фронтом? А Голованов, которого война застала на Западном фронте, рассказывает в своих воспоминаниях, что в воздухе их обстреливали самолеты с красными звёздами на бортах…

Д.Т. Язов: – Немцы накануне войны создали полк особого назначения «Бранденбург». В его задачу входили диверсии в тылу противника, уничтожение коммуникаций, захват мостов, аэродромов, уничтожение узлов связи, складов с боеприпасами, подрыв железнодорожных мостов и так далее. Одетые в форму бойцов Красной Армии, они безнаказанно орудовали в тылу Западного фронта. И это при том, что там стояли наши воинские подразделения, способные обнаружить и обезвредить вражеских диверсантов.

Корр.: – Похоже, беспечность командующего фронтом удивительным образом поразила и его подчинённых.

Д.Т. Язов: – Горько это сознавать. К войне мы готовились серьёзно. Это факт бесспорный, как бы не изощрялся в своих домыслах Хрущёв. Перед самым началом войны было принято решение преобразовать Прибалтийский, Белорусский и Киевский особые округа в Северо-Западный, Западный и Юго-Западный фронты. Позже было решено создать еще один фронт – Южный. Наркому обороны Тимошенко и начальнику Генштаба Жукову предписывалось отдать приказ о приведении в полную боевую готовность всех частей в приграничных округах.

Известная «Директива № 1» гласила: в течение 22–23 июня 1941 года возможно внезапное нападение немцев, быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников. А дальше за подписью Тимошенко и Жукова шёл перечень конкретных указаний: в течение ночи на 22 июня 1941 года скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе; перед рассветом рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию; все части привести в боевую готовность.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «