Страница 8 из 22
Закончив длинную тираду, Андрей обессилено привалился к бетонному столбу. Горячка боя отпускала, в голове мутилось, шум в ушах нарастал, потеря крови чувствовалась всe сильнее. Уже в полубеспамятстве Андрей почувствовал, что его поднимают, кладут на носилки и куда-то несут. Склонившееся над ним лицо в белом халате он уже не различил, успев прошептать «третья, положительная», увидеть понимающий кивок головы, и отключился, провалившись в омут беспамятства.
Андрею повезло вдвойне – и тем, что Татьяне удалось быстро дозвониться до милиции и скорой помощи, и тем, что страдающая бессонницей бабулька из соседней пятиэтажки именно в это время стояла у открытого окна, смоля дешевую сигарету без фильтра, и отлично запомнила всe происшествие от начала до конца, подтвердив показания Андрея, что защищаться он стал только после того, как получил смертельное ножевое ранение. Скорая приехала вовремя, Андрея быстро откачали, доставив в реанимацию, и о нанесенных ранениях напоминали только два рубчатых, со следами от кетгута, затянутых тонкой молодой розовой кожей шрама на левом предплечье и на боку, под ребрами. Однако совсем без последствий Андрей не обошелся – следователь был так впечатлен нанесенными преступникам повреждениями, что даже нанятый дорогой адвокат не смог устранить формулировку обвинения «превышение необходимой самообороны». Как, по мнению доблестных работников правоохранительных органов, должен был действовать безоружный Андрей при нападении на него группы вооружeнных уголовников, никто не сообщил, скорее всего, прокурор и сам этого не знал. Возможно, нужно было сначала зачитать все нарушенные бандитами статьи уголовного кодекса, после чего издать десять предупредительных воплей вверх и тщательно сковать их связкой наручников. Или, на худой конец, связать мотком веревки. То, что ни Андрей, ни Татьяна не догадались захватить с собой ни наручников, ни веревок, судью волновало мало. Грозили отчисление из института и реальный срок. Ситуацию спасла инициативная группа студенток из института, средь белого дня, пока муж-судья был на работе, завалившаяся к его жене на квартиру. У судьи подрастали две дочки, и жена, проникнувшись серьезностью ситуации и фразами «у вас самих дочери подрастают, а если они в такую же ситуацию попадут?» пообещала надавить на мужа… В результате Андрей отделался условным сроком. Из института не исключили, но непогашенная судимость омрачала его мысли о будущем. Капитан оказался прав – законы в его родном государстве были далеки от идеала. Последним гвоздем в крышку его гроба явилась короткая беседа с прокурором, после оглашения приговора отозвавшим его в сторонку и вежливым голосом сообщив:
– Повезло вам, Андрей Иванович! И из реанимации вышли подозрительно быстро, и срок получили условный. Но смотрите – вы теперь у нас на заметке. И про ваши геройства в армии нам тоже известно. Постарайтесь больше никого не только не убивать, но даже пытаться ударить. Робин Гуды, знаете ли, нам тут не нужны. Каждый должен заниматься своим делом. Даже если человек преступил закон, право карать и миловать имеют только правоохранительные органы.
Андрей едва сдержался, чтобы не сказать прокурору в лицо всe, что он думал и о нeм, и о выполняемой им работе. Мысленно сосчитав до десяти и выдохнув, кипя внутри от возмущения, но внешне спокойно, Андрей ответил:
– Вы не поверите, товарищ прокурор, но за свою пусть и недолгую, но весьма интересную и, благодаря таким патриотам, как Вы, насыщенную жизнь, я не убил ни единого человека.
– Вот даже как? А как же два трупа и один инвалид в вашем уголовном деле? Или у меня плохо со зрением?
– Повторяю. Ни одного человека. А они – не люди. Подонки. Звери. Отморозки. Кто угодно – но не люди.
– В армии тоже не люди?
– Тоже. В армии нет людей. Есть свои солдаты и чужие враги. Тоже, кстати, солдаты. Я убивал врагов, как приказывали мне отцы-командиры. Или Вам, товарищ прокурор, незнакомо понятие присяги?
– Вот даже как… Идейный, значит… Ну смотри, идейный, я тебя предупредил. Условный срок на тебе висит, ещe одного убитого или покалеченного тебе никто не простит.
– А что же мне делать, если на меня опять нападут?
– Да что угодно! Можешь убегать, можешь звать на помощь, можешь хоть сам себя убить. Это твоe право и твой выбор. Тебе нельзя одного – попадать к нам ещe раз. Помни – место в тюрьме под тебя уже зарезервировано, защитничек…
Показывая, что разговор окончен, прокурор важно повернулся и шаркающей походкой пошел по коридору. Андрей двинулся в другую сторону, к выходу, лишь на улице глубоко вздохнув, хмелея от аромата свежего воздуха после спертой, душной атмосферы суда.
История имела продолжение, хотя Андрей не любил об этом вспоминать. Убитые им бандиты входили в организованную банду, занимавшуюся заказными убийствами, грабежами и вымогательствами, и потерю трех своих бойцов от какого-то лоха посчитали личным оскорблением, решив разобраться с обидчиком в своем стиле. Андрей, правда, был уже учeным, поздними вечерами и по безлюдным улицам Татьяну не водил, сосредоточившись на дневных прогулках по выходным и домашних посиделках на квартире у Татьяны, у которой, из предосторожности, заказал двойную стальную входную дверь с усиленным засовом, мощной стальной цепочкой, глазком, переговорным устройством и двумя замками сейфового типа. Проинструктировав Татьяну о недопустимости одиночных хождений по вечерам и открытий двери незнакомым лицам, без разницы, кем там они представляются, минимальные требования по Татьяниной безопасности Андрей посчитал выполненными и сосредоточился на ловле на живца – в последние дни он неоднократно затылком чувствовал на себе чьe-то пристальное недоброе внимание. В довершение ко всему перспективным кадром вдруг заинтересовались вербовщики из серого дома – скорее всего, бывшая контора глубинного бурения заинтересовалась его специфическими боевыми умениями. Однако работать наемным киллером, пусть даже на службе у государства, Андрей не желал, в мягкой форме, памятуя о возможности, в случае резкого отказа, сильно осложнить ему жизнь, пояснив вежливым людям в штатском, но с явной военной выправкой, что в данный момент он хотел бы спокойно закончить учебу и завести семью, поэтому в ближайшие два года он не видит перспектив сотрудничества, однако в дальнейшем, возможно, ситуация может измениться…
Ловля на живца принесла свои плоды – в один из поздних дождливых вечеров его подловили на пустынной улице, практически там, где Андрей и ожидал нападения – специально не меняя своего ежедневного вечернего маршрута, именно в этом месте он уже несколько раз ловил на себе чужое внимание. Встреча закончилась ещe несколькими трупами – оставлять лишних свидетелей Андрей не желал, но в этот раз обошелся без крови, нанося точные смертельные удары по определенным точкам и сворачивая накачанные шеи. Последнего бандита, оглушив, оттащил за гаражи и, допросив, ликвидировал, погасив сознание точным ударом ладонью по затылку и пережав сонную артерию. Одежду и обувь Андрей выбросил, заскочив на пять минут домой переодеться, чтобы потом, укатив на другой конец города, выбрать несколько мусорных баков в новостройках.
То ли он хорошо уничтожил улики, то ли помогли ребята из конторы – в милиции тоже не дураки работали, даже без улик смогли сложить два плюс два – очень уж характерным оказался почерк убийств, но от него отстали. Как потом объяснил подошедший к нему после института молодой неприметный мужчина – он действительно чисто сработал, не оставив следов. Доблестная милиция, конечно же, догадывалась о личности убийцы, однако ни явных, ни даже косвенных улик не было, а выбивать показания из него не стали – прикрыла Контора, деликатно предупредив, что Андрей – их клиент, и тронуть его позволят лишь в том случае, если у следствия есть прямые доказательства его виновности. Контора же прикрыла его и от бандитов, намекнув, что Андрей обладает полной информацией по всей их банде, и если нападения не прекратятся, контора даст Андрею полный карт-бланш на их ликвидацию, известив, соответственно, об этом милицию. В завершение следователю, ведущему дело, было открыто предложено аккуратно прикрыть дело, а буде не захочет – то вести его строго по закону, оставив все свои догадки о личности киллера при себе и сосредоточившись на поиске конкретных фактов, без которых контора не позволит предпринимать против Андрея каких-либо шагов… Более того, если следователь вдруг решит, расследуя дело, преступить закон, то на скамье уже окажется он сам, и условным сроком он не отделается – Контора гарантирует. Без явных улик и без возможности применить силу и выбить из Андрея признательные показания, да и ещe под надзором Конторы, дело однозначно уходило в глушняк, и его благополучно отправили пылиться на дальнюю полку. Черная полоса закончилась, напоминая о себе лишь шрамами да перспективой предстоящей работы с Конторой…