Страница 2 из 16
Он в нем писал:
«Село Кстово… возникло, по всей вероятности, в 40-х годах XVII столетия. Кстово и Кстовская волость, отстоящая от Нижнего Новгорода в 21 версте, лежит на гористой местности и по течению Волги.
В окружности много родниковых ключей, к которым ходят за водой местные граждане. В Кстово имеется лесная пристань. А еще есть две небольшие речушки – Кудьма и Озерка. Они приносили жителям пользу мельничными запрудами. Разные породы рыб в этих реках имеются. Кругом сенокосные земли. Кудьма разливается в половодье, затопляя поля. В селе имеется 30 колодезей.
В селе Кстово жителей: мужского населения – 180, женского – 184. Домов или дворов – 70, кузниц – 13, ветряных мельниц – 4, точилок – 4, кирпичный завод – 1.
Есть каменная церковь.
Дорога Казань – Нижний Новгород проходит через село.
Крестьянские избы состоят из различных резных украшений. Влияние климата на здоровье жителей благотворно.
Средствами медицинскими простой народ пользуется редко. Лечатся травами и настойками. Жители по занятиям – земледельцы и промышленники. Нравственное состояние жителей довольно хорошее. Более можно видеть в народе примеров честности и правды, чем лжи.
Работают сельские училища с 1864 года.
Во дни великих праздников достаточный крестьянин считает своей обязанностью накормить у себя в доме какого-нибудь странника, прохожего, нищего. Народ почитает родителей и старших. Религию народ почитает и любит. Преступления в народе редки.
Степень развития огородничества и садоводства не имеет особого значения и не славится как промысел, но то и другое существует почти для домашнего только продовольствия. Развито пчеловодство…»
Разве лихие люди могли рождаться в таких краях?
Здесь появлялись на свет настоящие силачи духа и плоти!
Детство Саши проходило, как у всех, – учеба на волне наркомовского постановления борьбы с безграмотностью и помощь по хозяйству родителям. А какое детство, тем более с такими реками, какие соседствовали с селом, обходилось у подростков без рыбалки?!
Однажды сосед Никодим Ершов, проезжая на телеге мимо двора Шуреповых, завидев хозяина, окликнул его.
– Алексей, ну и сын у тебя – настоящий великан. Растет не по дням, а по часам. Тут давеча ехал за дровами мимо болота по грунтовке и не заметил, как воз сошел с колеи и завяз в глине. Как ни просил я коня, как ни стегал его кнутом, ничто не помогало. Как раз, на счастье, узрел твоего мальца. Ба-а-а, а он уже выше меня стал!..
– Чужие дети незаметно растут, – перебил его Алексей Шурепов.
– Позволь продолжу… Тугой такой стал. Увесь в мускулах. Прямо богатырь, да и только. Даже смешно стало от радости, что его встретил.
– Знаешь, Никодим, сила никогда не бывает смешной…
– Твоя правда… Так вот, он подбегает ко мне и кажет: «Дядя Никодим, не печальтесь – вдвоем вытянем». Подошел сзади и переставил мою повозку на большачок. Я ему баю: «Как – вместе, ты сам свершил доброе дело». А он в ответ: «Вместе, вместе», – и пошагал своей дорогой. Добрым и сильным человеком он у тебя вырастет.
– Дай Бог ему таким вырасти – в мире, без войны, – ответил Алексей Шурепов и погладил свои пышные усы. Не думал он, что вслед за Первой мировой войной придет Вторая, а потом Великая Отечественная и в ней будет геройски воевать его сын.
Запомнилось Саше Шурепову страшное время голода в Поволжье 1921–1922 годов, разразившегося из-за сильнейшей засухи. Но была и другая причина, о которой восьмилетний мальчик не мог знать. Ее, эту другую причину, размотали из социального клубка политики того времени.
В условиях Гражданской войны Ленин боялся воевать на два фронта: внешний – с белогвардейщиной и Антантой и внутренний – с верующими массами. Но после окончания внутренней войны вождь решил нанести удар по церкви на фоне нестабильности огромного крестьянско-православного сегмента России, называя его противником. Он считал эту ситуацию потенциальным вторым фронтом, способным вспыхнуть из-за недовольства жизнью, связанного с разрухой, нищетой и в конце концов голодом.
Вот что писал вождь в инструкции от 19 марта 1922 года:
«Я думаю, что здесь наш противник делает громадную ошибку, пытаясь втянуть нас в решительную борьбу тогда, когда она для него особенно безнадежна и особенно невыгодна. Наоборот, для нас именно данный момент представляет из себя не только исключительно благоприятный, но и вообще единственный момент, когда мы можем в 99 из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля наголову и обеспечить за собой необходимые для нас позиции на много десятилетий.
Именно теперь и только теперь, когда в голодных местах едят людей и на дорогах валяются сотни, если не тысячи, трупов, мы можем, и потому должны, провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией, не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления.
Именно теперь и только теперь громадное большинство крестьянской массы будет либо за нас, либо, во всяком случае, будет не в состоянии поддержать сколько-нибудь решительно ту горстку черносотенного духовенства и реакционного городского мещанства, которые могут и хотят испытать политику насильственного сопротивления советскому декрету…
Поэтому я прихожу к безусловному выводу, что мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий…»
Надо, правда, признать, что Ленин не говорил о физическом истреблении священников, в отличие от Хрущева, который мечтал показать по телевизору последнего попа, он проводил политику запугивания церкви, на местах переросшую, чего греха таить, в массовое истребление священников.
Неурожаем были охвачены центральные губернии – Саратовская, Самарская и Царицынская, и частично он задел отдельные уезды Нижегородской губернии. В других губерниях – Курской, Воронежской и Тамбовской – хлеб был. Оставалось Кремлю включить механизм перераспределения, и с голодом было бы покончено. Больше того, зерно имелось в государственных закромах, так как его продолжали продавать за границу.
Начальником операции «Помоги голодающим» (Помгол) был назначен Калинин. Ленин без обиняков высказался: «товарищ Калинин и ни в коем случае не товарищ Троцкий». Таким образом, от этой операции Ленин отвел всех лиц еврейской национальности, чтобы в случае неудачи не получить очередных погромов.
Но в связи с этими событиями есть смысл послушать августовское послание 1921 года патриарха Тихона. Вот что он писал:
«К тебе, православная Русь, первое слово мое. Во имя и ради Христа, зовет тебя устами Святая Церковь на подвиг братской, самоотверженной любви. Спеши на помощь бедствующим с руками, исполненными даров милосердия, с сердцем, полным любви и желания спасти гибнущего брата.
Пастыри стада Христова!
Молитвой у Престола Божия, у родных Святынь, исторгайте прощение Неба согрешившей земле…
Паства родная моя!
В годину великого посещения Божия благословляю тебя: воплоти и воскреси в нынешнем подвиге своем святые, незабвенные деяния благочестивых предков твоих, в годину тягчайших бед собиравших своею беззаветною верою и самоотверженной любовью во имя Христово духовную русскую мощь и ею оживотворявших умиравшую русскую землю и жизнь.
Неси и ныне спасение ей – и отойдет смерть от жертвы своей…»
А дальше в этом послании он обращается не к правительствам других стран, а к общественности:
«К тебе, человек, к вам, народы вселенной, простираю я голос свой: помогите! Помогите стране, всегда помогавшей другим! Помогите стране, кормившей многих и ныне умирающей с голода. Не до слуха вашего только, но до глубины сердца вашего пусть донесет голос мой болезненный стон обреченных на голодную смерть миллионов людей и возложит его на вашу совесть, на совесть всего человечества.