Страница 11 из 16
Итак, в ночь на 22 июня 1941 года Александр Шурепов из-за сложившихся непредвиденных обстоятельств не смог попасть домой, а Александра в ожидании мужа, не раздеваясь, прилегла на диван и, уставшая от треволнений, тут же уснула. В кроватках мирно посапывали дочери – двухлетняя Галя и Наташа, которой было всего восемь месяцев.
Потом она часто в ожидании супруга плавила лбом стекло окошка – вглядывалась в окно и ночью, и днем.
Хрупкую предрассветную тишину разбил, разбудив ее и детей, внезапный разрыв снаряда, упавшего рядом с домом, почти у самого крыльца. Стены кирпичного дома зашатались, но устояли. Второй угодил в кучу песка, разметав игрушки, оставленные накануне детьми.
«Война… вот оно – ее лицо. Значит, фашисты обманули, обвели вокруг пальца наше руководство? – пробежала, как показалось ей вначале, крамольная мысль. – Неужели Саша попал в окружение? Где он? Он же гарантировал наш отъезд. Что сейчас с ним?»
Полностью мобилизованная и вооруженная до зубов гитлеровская армада в считаные часы смела оборонительные позиции дезорганизованных полков. Что там полков – целых бригад, дивизий и корпусов РККА. Даже фронты не выдерживали натиска агрессора. Западный фронт под командованием Героя Советского Союза генерала армии Д.Г. Павлова рассыпался как карточный домик. Хотя отдельные части и подразделения, особенно пограничники, демонстрировали русский дух мужественного сопротивления.
На шестые сутки после начала войны танки генерала Гейнца Гудериана грохотали гусеницами по улицам и центральной площади столицы Белоруссии – Минска.
Как уже говорилось выше, Александр еще накануне войны был послан с оперативной группой в приграничный район для борьбы с разведывательно-диверсионными абверовскими подразделениями головорезов полка специального назначения «Бранденбург-800».
Частично батальоны германского полка формировались из числа украинских, белорусских, прибалтийских националистов и белоэмигрантов, поэтому хорошо знали местность и владели русским и местным языками. Их использовали в первую очередь.
Немного истории.
В начале Второй мировой войны, а конкретно – 15 октября 1939 года, по указанию адмирала Канариса его подчиненными была разработана концепция и структура разведывательно-диверсионных подразделений. При «А6вер-2» создается рота специального назначения с местом дислокации в городе Бранденбурге. Зашифрована она была под безобидное название: «Строительная учебная рота для специальных применений – 800» (СУРСП-800). Вскоре рота была преобразована в батальон, который 12 октября 1940 года стал основой для формирования полка «Бранденбург-800».
Через год абверовцы создают еще одно спецподразделе-ние по национальному принципу – батальон «Бергман» («Горец» – в переводе на русский. -Авт.). Он был укомплектован в основном выходцами с Северного Кавказа. Цели и задачи его – организация повстанческого движения в этом регионе и проведение разведки, диверсий и терактов.
Вот как описывал направленность подразделения первый командир СУРСП-800 оберлейтенантТ. фон Хиппель:
«…Вы не будете регулярными солдатами. Мне солдаты не нужны. Солдат у фюрера хватает. Вы станете особой частью абвера, его руками, его пальцами. Мне наплевать, если ваш внешний вид будет не безупречным, но горе тому, кто не сумеет, как положено, носить чужую форму, какую угодно».
Они были переодеты в подогнанную красноармейскую форму, ничем не отличающуюся от обмундирования советских воинов, и действовали с уже имеющимся опытом, пройдя «обкатку» в составе «боевок» в предвоенное время на территориях западных областей Украины, Белоруссии и республик Прибалтики, а также во время оккупации европейских стран.
Пользуясь неразберихой и растерянностью первых дней войны, мобильные отряды диверсантов действовали дерзко и решительно, часто впереди наступающих частей вермахта: взрывали и разрушали транспортные коммуникации, безжалостно уничтожали советско-партийный актив и командный состав Красной армии, сеяли панику в армейских рядах, выводили из строя основные каналы и узлы связи советских войск.
Объективности ради сегодня нам надо прямо признать, что «шапкозакидательство» сыграло коварную роль для наших воинов, находящихся на передовой. На тот период вермахт и его офицеры в организационном и профессиональном плане оказались на голову выше Красной армии.
Исходя из главного замысла Гитлера на быстрое наступление – блицкриг – для разгрома и покорения СССР, руководители центрального аппарата абвера поставили подчиненным три стержневые задачи:
1. По ведению оперативно-технической разведки.
2. По проведению диверсионно-террористических актов.
3. По подготовке и активизации повстанческого движения.
Александр Шурепов, не заканчивая никаких вузов госбезопасности, понимал подвижным аналитическим умом и добрым здравым смыслом, что «бранденбургские» бандиты ставят своей целью парализовать главный нерв любой армии – систему связи и боевого управления войсками, посеять панику среди массово отступающих частей и выявить систему оборонительных позиций РККА.
Военный контрразведчик видел это на конкретных примерах: убитые связисты, километры вырезанного телефонного кабеля, подрывы складских помещений и арсеналов, снятие часовых и прочее…
Именно в первые дни войны в ходе боестолкновений с наседавшим противником при отступлении военный контрразведчик Шурепов получил ранение и был отправлен в лазарет. Подлечив раны, через несколько дней он снова оказался на боевом посту в полку…
Катастрофа на Западном фронте, созданном на базе Западного особого военного округа, стала одной из самых трагических страниц в первые дни войны. Уже 28 июня были захвачены Минск и Бобруйск, западнее белорусской столицы попали в окружение 3-я и 10-я армии, а остатки 4-й армии отошли за Березину.
Создалась угроза быстрого выхода подвижных соединений врага к Днепру и прорыва к Смоленску, а дальше страшнее страшного для Кремля – Москва!
Руководители Западного фронта – командующий генерал армии Д.Г. Павлов, начальник штаба генерал-майор В.Е. Климовских, начальник связи генерал-майор А.Т. Григорьев, командующий 4-й армией генерал-майор А.А. Коробков и ряд других военачальников – в первые же дни июля рокового сорок первого были отстранены от своих должностей.
По приказанию Сталина для «разбора полетов» на Западный фронт срочно был отправлен начальник Главного политического управления в ранге заместителя наркома обороны генерал-полковник Л.З. Мехлис. Это о нем Сталин в 1949 году на предложение министра здравоохранения СССР Е.И. Смирнова поставить Мехлиса во главе одной из правительственных комиссий в системе Министерства госконтроля расхохотался до слез и, схватившись за живот, вымолвит:
«Да разве Мехлиса можно назначать на созидательные дела? Вот что-нибудь разрушить, разгромить, уничтожить – для этого он подходит».
Так вот такого разрушителя Сталин и послал в Белоруссию в штаб Западного фронта, руководство которого он разрушил. Накопал и накапал на военачальников то, что хотел сам Хозяин Кремля.
Всех их быстро предадут суду военной коллегии Верховного суда СССР и расстреляют. Чуть позднее – в сентябре 1941 года та же участь постигнет и командующего артиллерией фронта генерал-лейтенанта Н.А. Клыча.
Это была попытка Сталина переложить на военачальников всю вину за поражения в начале войны и тем самым сохранить в неприкосновенности собственную репутацию.
С другой стороны, как писал в своей книге «Семь вождей» бывший советский политработник, генерал-полковник в отставке Д.А. Волкогонов, оказавшийся на поверку в начале 1990-х явным и первым антисоветчиком, «хотим ли мы этого или не хотим, но в трагические месяцы начала войны беспощадная страшная воля Сталина смогла заставить многих людей «упереться», призвать все свое личное мужество на помощь, одолеть свое малодушие под страхом смертной кары».