Bentley

Сергей Гончаров

Bentley

«А чего хочешь от жизни ты?»

На плакате блондинка с волнистыми волосами манила изящным пальчиком в очередной магазин на очередную распродажу. В следующий миг поезд остановился. Двери открылись. Я выскочил на платформу станции Петровско-Разумовская с единственным желанием – попить. Пока мощный мотор тащил стальную лестницу к поверхности, разглядывал рекламу на стенах. Гаджеты, новый мюзикл, одежда – эти вещи мало интересовали. Перекинул коробок с посылкой из правой руки в левую. Взгляд зацепился за афишу легендарной американской рок-группы. Затем увидел на соседнем эскалаторе ковырявшего в носу парня. Смотрелся он забавно. Вообще люблю наблюдать за людьми: это интереснее зоопарка – это мегаполис. Да и заняться в метро нечем. Работаю курьером, и в день обычно три-четыре доставки. Читать скучно, в телефон играть надоедает. Иногда музыку слушаю, но менял ее два месяца назад – надоела уже основательно.

Спрыгнул с эскалатора и направился влево, к стеклянным дверям с зеленой табличкой «Выход». На улице середина мая, жара – как считают жители Москвы. Для меня, коренного шахтинца, такая погода самое то – не холодно и не жарко.

Остановку шестьсот семьдесят седьмого автобуса нашел быстро. Минуты три наблюдал за расположившимися в остановочном комплексе пропойцами. Они рассуждали, где взять денег. Трое мужчины и две женщины. Грязная одежда, неверные движения, опухшие лица, синяки на руках и ногах. Рядом с ними пустая бутылка из-под слабоалкогольного коктейля.

После выходных, проведенных, как всегда, в пьяном угаре, хотелось пить. Три секунды колебаний и решил, что понедельник и так тяжелый день, потому незачем его усложнять и мучиться с перепою. Направился за бутылкой пива. Купил две. Первую выпил рядом с магазином. Залпом. Вторую решил употребить в дороге. Подошел автобус. К дверям, словно лоси через кусты, ломанулись бабули. Советская привычка, когда в автобус набивались как селедки и для того, чтобы сесть, надо было умело работать локтями. Сам я родился в конце девяностых, но мама рассказывала, что так и жили.

Внутри прохладно, работал кондиционер. Устроившись у окна, коробку с посылкой поставил на колени. Задержал взгляд на алкоголиках. Руки сами собой открыли бутылку пива. Пропойцы курили и о чем-то спорили. Одна из женщин, которую с натяжкой можно назвать женщиной, трясла пальцем перед лицом собутыльника и кричала какую-то невнятицу. Опухшее лицо с бусинками блеклых, безжизненных глаз, будоражила злость, будто собутыльник – алкогольный магнат и великий жлоб. Свалявшиеся длинные волосы, когда-то были русыми. По фигуре в грязных джинсах и теплой красной кофте видно – женщина была красива. Вероятно, приехала в Москву за новой, лучшей жизнью. О чем-то мечтала, а может и цель имела.

Я в Москву приехал учиться. Поступил в Гнесинку на вокальный факультет. Идея принадлежала маме. Сама она с детства мечтала стать эстрадной певицей, но жизнь решила по-другому. Хотя, как мне кажется, мама попросту испугалась тернистой дороги к мечте. Зато это не помешало ей с самого детства таскать меня по различным кружкам, где я пел и снова пел, а потом еще пел. В итоге петь научился довольно сносно, грамотами дома часть стены завешена. Даже в московский ВУЗ приняли.

А вообще в Москву я поехал ради карьеры. Дома у меня была рок-группа. В отцовском гараже мы репетировали, но никто из участников всерьез к этому не относился. Кроме меня. Не единожды я слышал, о чем говорили гитарист с басистом и барабанщиком. В их фантазируемом будущем музыка если и присутствовала, то лишь как звук из колонок дорогого авто. Пытался найти единомышленников. Иногда казалось, будто находил, но на поверку все оказывались увлекающимися. Довольно скоро понял: если и возможен какой-то прогресс в этой области, то в Москве.

Вторая из женщин-алкоголичек с красными глазами и в разных туфлях, вскочила с лавочки. Попыталась ударить одного из собутыльников, но не удержалась и грохнулась на асфальт. Друзья лишь хмуро и вяло на нее посмотрели. Никто не сделал даже попытки поднять упавшего человека.

Первую сессию я не сдал. Жизнь в общаге, бесконечные пьянки и прогулы не прошли безнаказанно. В феврале меня отчислили, а через пару дней и из общежития выгнали. После этого и началось нескончаемое вранье родителям о том, что учусь на «четыре» и «пять». Попутно приходилось рассказывать придуманные истории из студенческой жизни. И все ради того, чтобы перечисляли на карточку деньги. Можно плюнуть и вернуться обратно: работа собачья, денег вечно не хватает, рок-группу так и не сколотил. Но тогда надо мной будут насмехаться: друзья, дальние родственники, друзья друзей. Прослыву на районе «москалём» или «покорителем столицы». Да и от родителей попадет. Папа у меня суровый, может и по лицу съездить.

Автобус, наконец, тронулся. Алкоголики остались где-то позади.

– Следующая остановка, – раздался из динамика над головой хорошо поставленный мужской голос. – Кинотеатр «Комсомолец».

У меня заказ на Дубнинской улице. И Яндекс показал, что ехать до одноименной остановки. Из головы не выходили алкоголики. Я в сотый раз клятвенно пообещал себе, что этим летом вновь поступлю в университет. Через четыре года, конечно, узнается о моем обмане, но проблемы надо решать по мере поступления.

Автобус выехал на Дмитровское шоссе. Я попивал пиво и наблюдал за людьми в салоне. Все такие сосредоточенные: одни с наушниками, другие с электронными книгами. Третьи просто в телефоны уставились, будто там будущее показывали.

– Кинотеатр «Комсомолец», – раздалось из динамиков над головой. – Следующая остановка «Нижние Лихоборы».

На желтой разметке стояли BMW золотого цвета и матово-черный Jaguar. Водители, парни лет тридцати, болтали неподалеку. Один смеялся, а второй, размахивал руками и о чем-то рассказывал. На подъехавший автобус обратили ровно столько внимания, сколько человек обращает на пролетевшую мимо муху. Я с откровенной завистью смотрел на этих ребят. Головой-то понимал, что они, как минимум, нагло нарушили правила дорожного движения. Из-за машин автобус смог лишь приткнуться на остановку. Восхищенно смотрел то на автомобили, то на водителей. Золотистая BMW выглядела потрясающе, как огромный слиток «презренного» металла, переливалась на солнце, приковывала взгляды прохожих.

Почти год, как жил в Москве и видел подобных людей. Они разъезжали на дорогих машинах, жили в элитных домах. И ничего не делали. Получали от жизни все, ничего не отдавая взамен. Сами собой в голову лезли мысли: отчего им можно, а мне нельзя?

Автобус тронулся. Я проводил взглядом золотистое «BMW», «Jaguar» и их водителей. Мужской голос объявлял остановки, автобус ехал, люди заходили и выходили, но эти действия проплывали мимо моих глаз. Мысленно я сидел за рулем синего Bentley Continental . Машина мчалась по МКАД, и я знал, что могу ехать так хоть целую вечность, ведь мне не надо беспокоиться о том, чем питаться, где жить и что надеть.

– Остановка «Дубнинская улица», – прозвучало над головой.

Тело среагировало быстрее, чем мозг. Окончательно из тумана грез я выбрался лишь через минуту после того, как автобус отъехал. На улице душно. Перегретый и тяжелый от выхлопных газов московский воздух с трудом протискивался в легкие. Лениво, словно одуревшие на палящем солнце черепахи, ползли машины. Где-то вдали, с надрывом и хрипотцой, лаяла собака.

Я оглянулся по сторонам, сверился с картой на телефоне. Допил пиво и выкинул бутылку в урну. Переходя дорогу, подумал, что одновременно и люблю свою работу и до чертиков ненавижу. Ненавижу из-за мизерной зарплаты, ненормированного рабочего дня, а еще из-за того, что это в принципе работа. А люблю из-за людей, которых встречаю. Курьер в секс-шопе специфическая должность. И люди, попадающиеся мне, подразделяются на три типа. Первые – те, кто с каменным выражением лица принимают из моих рук коробку. Делают это с настолько безучастным и безэмоциональным выражением на лице, будто я им каждый день на протяжении семи лет в такой коробке доставляю кирпич. Вторые – наоборот слишком эмоциональные люди: начинают краснеть, смущаться, допускают ошибки в бланке, где надо лишь поставить автограф и фамилию с инициалами. Каждый второй интересуется, а не смотрел ли я, что в коробке. Этот момент самый ответственный и самый веселый в моей работе. Надо с серьезным выражением на лице сообщить, что у нас полнейшая конфиденциальность и формированием заказов занимается человек, который не знает, куда коробок в дальнейшем отправится, а мое дело и вовсе маленькое – доставить и отдать. Главное, когда говоришь, сделать безучастное лицо, несмотря на то, что час назад укладывал в эту коробку, например, анальный стимулятор и расширитель для рта. Третий тип клиентов – красивые девушки из-за специфики работы, потерявшие всякий стыд. Таким хоть двухметровый фаллоиммитатор на Красной Площади вручай. Может и лизнет еще, для шутки.