Замок одержимого

— Так, погодите… ваше рыцарство, — голос его звучал недовольно, да вдобавок дрогнул на середине фразы, — все просто, говорите? А я вот, олух деревенский, почему-то простоты здесь никакой не заметил. Что значит, «просто»? Судя по тому, что капитан Римас рассказывал, замок теперь — то еще местечко… кошмарное. И соваться туда… чес-слово, как по мне, лучше на ежа с разбегу голой задницей плюхнуться. Или на муравейник. И приятнее выйдет, и безопаснее.

— Ты можешь никуда не ходить, — сухо и твердо молвил сэр Андерс, — вы все вольны оставаться здесь… или уйти, куда желаете. Я могу пойти один. В конце концов, замок Веллесхайм — мой. И земли эти тоже. А значит, ответ держать за все, здесь происходящее, тоже мне. Мое дело…

— Боюсь, насчет… ежа и муравейника Освальд прав, — сказала на это Равенна, — Скверна — это не тот противник, которого можно мечом порубить. И кольчугой от нее не защититься. Без волшебства, боюсь…

— Всевышний, — с металлом в голосе перебил ее рыцарь, — я верю, что Всевышний спасет меня.

— Как паренька-священника? — с ехидством вопрошал Освальд, — ну этого… из обители… как ее там. А, капитан Римас?

— Святого Эммануила, — нехотя отвечал бывший командир замкового гарнизона, и вор продолжил:

— Ну вот. Наверное, он тоже был уверен, что достаточно просто воззвать к Всевышнему, и дело будет в шляпе. Но Дедуля-Бренн правильно сказал: Всевышний помогает лишь тем, кто сам себе помогает. А значит, не помешают меры предосторожности. Не то кто-нибудь, например, мог бы спрыгнуть хотя бы с башни того замка. Уверенный, что волею Всевышнего обретет способность летать. С тем же, я думаю, успехом.

В ответ на речь Освальда Равенна могла бы возразить, припомнив хотя бы парочку святых или колдунов, или волхвов из языческих времен, которым удавалось полететь без всяких крыльев. Просто силой своей веры или воли заставили они тело держаться в воздухе. Но чем спорить без особого смысла, волшебница сказала другое:

— Он прав — в одиночку против Скверны вы, сэр Андерс, сможете разве что геройски погибнуть. Не говоря уж о том, что вашу душу после этого может ненароком и в ад занести.

И последний довод рыцаря пронял — он заметно содрогнулся. Тогда как волшебница продолжала:

— Теперь по поводу предосторожности. Я провела разведку… ну, как в прошлый раз. Так вот, в нашем случае Скверна подобна сердцу: она то расширяется, то сокращается. Вчера Скверна, поднатужившись, сумела растянуться до предела. А теперь пришла отдача. Пришлось Скверне сдать назад, оставляя даже ранее захваченную землю. На холме, например. Я видела: теперь там просто безжизненная земля… но вполне обычная. Что-то там может, наверное, даже расти теперь. Если посеять.

— Временно, — сообразив, буркнул капитан Римас, — все это временно.

— Увы, да, — Равенна согласно кивнула, — как и всякое отступление. Рано или поздно, Скверна соберется с силами вновь. Источник-то никуда не делся. Тем более, он зацапал сегодня немало жизней. Но пока Скверна… так сказать, отдыхает, у нас есть время. Хотя бы до ночи.

— Время для чего? — поинтересовался сэр Андерс. Как показалось волшебнице — с ноткой недоверия.

— Для того чтобы уничтожить источник, разумеется, — отвечала она, — а прежде принять меры предосторожности, о которых обмолвился Освальд. Ведь до замка мы хоть и дойдем без хлопот. Но внутри Скверна будет сильнее всего. И как бы не попасть под ее власть.

— Ты это у нас спрашиваешь? — хмыкнул капитан Римас, — ты, волшебница?

— Увы, здесь моих знаний не хватает. Пока не хватает, — Равенна развела руками, — так что придется, похоже, советоваться с мастером Бренном.

— Давно пора, — сказал Освальд чуть ли не с облегчением в голосе.

Колдунья же тем временем уже извлекла из дорожной сумки голубоватый граненый камень, на котором были высечены руны. Положила его на столешницу из грубых, необструганных досок.

— Ножа ни у кого не будет? — спросила Равенна, обращаясь сразу ко всем соседям по столу.

— Пожалуйста, — Освальд извлек из сапога маленький тонкий ножик размером чуть больше указательного пальца и с улыбкой протянул волшебнице, — для тебя — что угодно.

И бровью не поведя в ответ на последнюю фразу, Равенна взяла ножик и осторожно, но ощутимо ткнула его острием в подушечку большого пальца на левой руке. Перевернула кисть… с пальца сорвалась капелька крови и упала на украшенный рунами камень. Чтобы миг спустя бесследно исчезнуть на его голубоватой поверхности. Словно капля простой воды испарилась на солнце. Или, скорее, камень проглотил эту кровь. Втянул в себя.

Втянул в себя — и осветился изнутри белым холодным светом. А еще ярче засияли руны: они просто-таки излучали из себя свет. Лучи, исходившие из них, прорезали воздух над столом… затем скрестились — и сложились в картинку. Картинку прямо в воздухе: призрачное изображение знакомого лица. Борода, морщины, высокий лоб.

— Приветствую, дитя, — сказало лицо мастера Бренна голосом, прозвучавшим несколько безжизненно, но в целом узнаваемо, — я смотрю, мой подарок оказался тебе не бесполезен. Рад… очень рад, коли так.

— Жаль, только что повод не слишком радостный, — молвила на это Равенна, — похоже, наша миссия здесь осложняется. С нежитью мы сладили… вроде. Пока. Хоть и сложно было. Но нежить тоже не просто так поднялась. Оказалось, что замок захвачен Скверной. И там же… я почти уверена, находится ее источник. Если мы сегодня не уничтожим его, все повторится.

— Ясно, — лицо Бренна кивнуло, а приветливое выражение сменилось задумчивым, — да, пожалуй, Скверна — худшее, с чем вы могли столкнуться. И тело отравляет, и разрушает душу.

— О, это мы и без вас знаем, Де…мастер, — подал голос Освальд, — на собственной шкуре убедились. Вот нам бы защиту какую-нибудь от этой Скверны. Чтобы ни отравить не смогла, ни разрушить.

— Сложный вопрос, — мастер Бренн зачем-то погладил бороду, — есть у меня амулеты, от Скверны защищающие. Но не до конца, чтобы вы знали. Это как с доспехами: вроде крепкие, железные, а стрелы врага все равно цели находят. Если этот враг достаточно меткий. И уж тем более не спасают доспехи от валуна, с большой высоты на голову сброшенного. То есть, даже с амулетами вы будете в опасности, если пойдете к источнику Скверны… считаю должным предупредить вас об этом.

— Давайте, что есть, — вздохнула Равенна, — лучше что-то, чем совсем без защиты.

Но вот сэр Андерс, похоже, на сей счет имел другое мнение.

— Амулеты, вы говорите, — молвил он с недоверием, — побрякушки языческие? Предлагаете мне нацепить это на себя? Всевышнего предать?

— Ой, сэр рыцарь, — Освальд поморщился, будто от зубной боли или как если бы съел что-то пересоленое, — как же вы утомительны, вот чес-слово. Может, не надо уже Всевышнего всуе поминать да про веру талдычить? В конце концов, пьянство, за которым я вас застукал в нашу встречу — тоже грех… вроде бы.

Андерс фон Веллесхайм на это нахмурился, но промолчал. Не знал, чем крыть последний довод. Вообще не ожидал удара с этой стороны, по чести сказать.

Тогда как Освальд поспешил закрепить успех:

— И кстати! Зелье-то вы для защиты от заразы, мертвяками разносимой, выпили, не поморщились. А вдруг оно… из кр-рови младе-е-енцев сде-е-елано.

Последние слова он произнес, не только растягивая, но и нарочно нагоняя жути в голос. Ни дать ни взять фигляр, исполняющий роль «злодея» в ярморочных постановках.

А сэр Андерс даже опешил, услышав такое предположение. На миг Освальду даже показалось, что благородного рыцаря сейчас вырвет — прямо на стол.

Между тем Равенна, бросив на спорщиков недовольный взгляд (время, мол, теряем), торопливо спросила, обращаясь к лицу мастера Бренна:

— Как мы могли бы получить амулеты?

— Приходите на то же место, куда вас вчера принес портал, — отвечал старик, — я буду там и передам вам их.

12

Узнать место вчерашней высадки было не очень-то легко. Зеленый ковер из травы сменился почти голой землей. Из всей растительности сохранились разве что отдельные пучки чего-то сухого, похожего на солому. Росшее неподалеку дерево облетело и высохло. Более того, ствол его теперь был искривлен, едва ли не изломан. А ветки почему-то торчали кверху — словно руки человека, сдающегося на милость победителя.