Пепел в песочнице

Кстати, о сепаратизме — на нынешний момент еще несколько штатов объявило о своей независимости от США — Дакота, Техас и Калифорния. И это помимо того, что и Канада кажется решила развалиться на две части — французскую и английскую. В России и Европе, насколько известно, происходит что-то похожее, но крови там побольше — каждый сосед норовит ухватить кусочек от распадающихся государств. Короче говоря, я так поняла, что с Россией мы пока больше не воюем, а скорее даже наоборот. У нас появились общие интересы. Это о том, что вообще происходит.

А теперь еще немного о наших гостях. В местном участке полиции висит во-о-о-от такой, — она показала руками, — портрет мистера Арчера и его друга, где сказано, что аляскинское правительство разыскивает их за массовое убийство в городе Игл, в котором они уложили главу местного сепаратистского клана Донахью, его сына и местного «бизнесмена» Лири. Бизнес господина Лири мне знаком очень хорошо. Сталкивалась. Рекет, оружие, наркотики, проституция. Донахью старший известен тут как один из спонсоров «независимости Аляски». На волне независимости собирался откусить приличный кусок углеводородного бизнеса. Его сын тоже известен пьянством, пристрастием к кокаину и настолько злобным нравом, что Донахью старший специально держал его в какой-то глухой деревне, лишь бы отпрыск его не позорил перед обществом.

Как вы понимаете, у меня не могло не возникнуть некоторых симпатий к людям, которые избавили эту землю от всякого отребья.

Симпатии мои значительно усилились, когда я узнала о том, что произошло здесь, пока меня не было. Фактически когда я приехала, на судне дееспособен был только один человек — мистер Арчер. Все остальные находились либо без сознания, либо заперты в трюме. Господин Арчер был полным хозяином положения. Когда я пришла, он встретил меня на трапе, вел себя предельно вежливо, даже галантно и даже поцеловал мне руку.

Максим посмотрел на Арчера, но удостоился только пожиманием плеч и кивком на Дженнифер — слушай, мол.

— Что меня поразило больше всего так это то, что мистер Арчер еще и извинялся передо мной! Хотя я на его бы месте, если бы меня заперли в каюте, могла бы начать стрелять. А учитывая, что в распоряжении мистера Арчера и его друга был пистолет с глушителем, то весьма вероятно, что они могли бы захватить судно без каких-либо потерь. Вне всякого сомнения, мистер Арчер повел себя как наиболее взрослый человек на этом судне. Скажите Стивен, вы ведь служили в армии?

Арчер поднялся над столом во весь свой громадный рост и, поправив руками несуществующий ремень, с нескрываемой гордостью торжественно сказал:

— Более двадцати пяти лет я отдал службе родине в рядах «зеленых беретов», за что был удостоен звания капитана.

Голос Дженнифер потеплел.

— Я предполагала что-то подобное. Погон у вас сейчас, может быть и нет, но сияние от них — осталось. А ваш друг?

— Этот молодой человек — друг моего русского друга, которому я обязан жизнью. Когда-то в Афганистане так сложилось, что я попал в плен к талибам и меня отбил русский спецназ. Отец этого молодого человека вытащил меня на себе, лечил меня и в конечном итоге — спас. Максим знал эту историю от моего друга, из первых уст, и поэтому когда оказался один в чужой стране — пришел ко мне. Кроме того, он помог мне решить проблему в моем городе. Я имею в виду Лири и Донахью.

— Он военный?

Вопрос был не праздным. Максим понимал, что фактически речь идет о том, является ли он агентом российской разведки или нет. Что Дженнифер будет делать с русским агентом было пока непонятно, но учитывая приступ патриотизма — вряд ли что-либо хорошее. Хотя за демонстрацией высоких чувств к родине могло скрываться обычное желание завуалировать действия с этими чувствами идущие в разрез. Это стоило проверить. Кроме того Максиму надоело, что его обсуждают так, как будто его здесь нет.

Максим встал. Его тут же шатнуло, а голова закружилась. Он оперся на стол и дождался, пока кают-компания перестанет вертеться перед глазами. Арчер хотел было помочь и даже привстал, но Максим, выставив ладонь, отказался от помощи, и Арчер вынужден был сесть.

— Уважаемые дамы и господа!

Голос был хриплым и Максим прокашлялся. От этого в голове мучительно стрельнуло, он поморщился, но продолжил:

— Уважаемые дамы и господа! Первое что я хотел бы сказать, это то, что я увы никогда не служил в российской армии, никогда не работал на разведку, и никогда не был занят на госслужбе. Более того, я даже не прошел полугодичной срочной службы, которая у нас обязательна для всех. То есть я — человек не просто штатский, а штатский совершенно и окончательно. И здесь, в обществе мистера Арчера и миссис Коллин, я в первый раз жалею об этом. Я — обычный секретарь-референт. Проблема в том, что я работал на фирме, которая производит оружие, а значит имею доступ к секретной информации. Поэтому моих коллег арестовали. А я, все, что я хочу, — Максима шатало, но он только повысил голос, — Все, что я хочу, все мои цели — добраться домой к своей семье, которая сейчас в опасности. Я буду благодарен за любую помощь, которую мне окажут. Любого, кто мне попытается помешать, я постараюсь убить. Спасибо за внимание.

Силы оставили Максима, и он тяжело повалился на стул.

Негр Джек потрогал свое забинтованное ухо и недоверчиво пробасил:

— Так это получается, что меня отделал секретарь-референт? Так что ли?

Максим улыбнулся.

— В нашей семье сильны динамовские традиции. Я занимался самбо, отец тоже самбо, мама плавала.

— «Динамовские традиции» это традиции клана? Группировки? Банды?

— «Динамо» это такой спортивный клуб основанный еще в советское время.

— Ах, в советские! — негр потер разбитое ухо. — Что ж, это многое объясняет. Так бы сразу и сказал, что советские…

— И ты не служил в армии?

В голосе Арчера было столько брезгливого изумления, что Максим поднял голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Да. Не ходил. В нашей среде это не принято. Считается, что служба в армии для простых, а не для интеллигенции.

— А ты выходит не простой? И как же «не простые» служат стране?

Максим усмехнулся.

— Ну, в основном брюзжат про то, что все не так и все не то, ужасаются очередному диктату «простых» и ноют про то, что хорошо бы сделать у нас, как за границей. До исламизации Европы ныли, что хорошо бы как в Европе, а теперь ноют, что хорошо бы как в Китае — там интеллигенции даже наложниц от государства выдают.

— Уже не выдают.

— Да. — Максим спрятал усмешку, — Уже не выдают.

— А на чем же держится страна при такой элите?

— А интеллигенция это не элита. Элита у нас такая же — простая. Вот это интеллигенцию и бесит. Смешно получается. Так, что страна держится на других. На простых. — Максима штормило, он качался как пьяный. — Только для некоторых тут, — он обвел расфокусировывающимися глазами команду, — меня вполне хватило. Так-то.

Последнее, что он услышал, был голос хозяйки судна:

— Вот так Джек. Не будешь прятать бухло в навигационном инструменте, не нарвешься на страшного русского секретаря. Макс! — голос Дженнифер снова стал серьезным, — А вы можете сказать нам, что вы везете?

— Понятия не имею. — честно ответил Максим и отрубился.

Очнулся Максим снова в той же каюте. У койки на табурете сидел шепелявый Джон и вводил Максиму в вену какой-то препарат.

— Фпокойно! — в ответ на нервное движение Максима сказал он, — Я все фе фудовой враф. Мфе фолофено уколы фелафь.

— Где Арчер?

— В каюф-комфании вмесфе с кафифаном. Прикафали фебя разбуфифь. Воф фефаю, фо могу.

— Слушай, а кто все-таки меня так по башке приложил?

— Эфо Майкл тефя. Наф механниф. Фоф, кофорого, фы голофой фодал. Он ферфнулся, а там фы спиной к двери сфоиф. Ну, воф он и врефал фефе… А фто ему ефе делафь? А пофом прифол мисфер Арфер и сфукнул Майкла.

— Круговорот тумаков в природе. А зачем судовому врачу пистолет?