Неправильная любовь

Гадость.

Я на пороге снимаю босоножки, беру их в руки, держа в другой букет. Пройдя на кухню, я просто бросаю цветы на барную стойку, кривясь в темноте.

Чем быстрее завянут, тем быстрее их можно будет выбросить.

В квартире очень тихо, даже не слышно машин с улицы. Я надеюсь на то, что дома только Мел, и она уже спит. Ведь на часах половина второго утра.

Что? Я удивлённо снова смотрю на циферблат на холодильнике и вздыхаю. Я пробыла с Доном пять часов, а так ничего и не получила, кроме лёгких поцелуйчиков и историй про Манхеттен и центральный парк. Хотя практически открыто говорила ему, что пора бы уже приступить к открытым действиям. Но он словно не понимал меня, или же испугался моей настойчивости. В итоге, я так ничего и не получила. Обидно.

А мне необходимо! Требует тело ласки!

Никогда не задумывалась, почему все фантазии и развратные мысли обостряются, когда наступают сумерки? Потому что в ночи всё кажется таинственней и можно придумать любую фантазию? Вероятно. Мне только эти фантазии и остались.

Я поднимаюсь на второй этаж, замечая, что свет везде выключен и только тонкие нити, установленные между стеной и полом, освещают путь. Словно взлётная полоса.

Как бы я хотела сейчас взлететь! Очень!

Я тихо открываю дверь в спальню Мел, и различаю очертания фигуры на кровати.

Так, значит, все уже у них закончилось, и Эрик уехал. Ведь и его не слышно. Я облегчённо вздыхаю и уже свободней иду к себе.

Оказавшись в спальне, я в темноте бросаю обувь на пол и расстёгиваю сбоку платье, и тяну бретельки вниз. Оно тут же соскальзывает к моим ногам. Перешагнув его, я открываю дверь ванны, и щёлкаю выключателем.

Сейчас мне просто необходим прохладный душ. Быстрый и прохладный. Не более.

Я сбрасываю с себя белье и забираюсь в душевую кабинку, включаю воду. Я подставляю лицо под сильный напор, успевая выплёвывать воду. Мне хочется… хочется, не знаю чего. Вот бывает такое иногда, тебя трясёт от необходимости получить что-то неуловимое в своём сознании. Ты знаешь это. Только вот объяснить себе не можешь.

Так и у меня сейчас. Надо ещё перезвонить Элеонор. Я сбросила её, потому что Мел попросила не отвечать её матери. Она обещала сама ей позвонить завтра.

Я только сейчас, представляя перед закрытыми глазами лицо подруги, могу увидеть схожие черты с Эриком.

Губы. Они просто идентичны, с ярко выраженным контуром и ямочкой над верхней губой. Идеальные губы. Твёрдые и одновременно мягкие. Грубая ласка.

– Хватит, – резко обрываю я себя и выключаю воду, выхожу из душа и обматываюсь полотенцем. Я быстро смываю остатки макияжа и наношу крем на тело. Выключив свет, я на ходу сушу волосы полотенцем, входя в спальню.

Бросив полотенце на спинку стула, я подхожу к шкафу и достаю свежее нижнее белье и ночную сорочку из шёлка. Обожаю красивое белье. Это мой больной пунктик. Люблю кружева, яркие цвета, нежные ткани.

Развязав полотенце, я быстро натягиваю трусики и юркаю в пеньюар. Теперь я чувствую себя человеком.

Неожиданно в моих глазах вспыхивает свет, что я охаю. Через пару секунд приходит осознание того, что это не только в моих глазах. Это в комнате! Кто-то есть в спальне!

Я едва успеваю открыть рот, чтобы крикнуть о помощи, как мне перекрывает эту возможность сильная мужская ладонь. Моё сердце бьётся с сумасшедшей скоростью, отдаваясь в ушах. Я должна защищаться!

Все остальное происходит настолько быстро, что я перестаю соображать разумно, а только пытаюсь спасти себя. Мои зубы впиваются в солоноватую кожу и её одёргивают. Молниеносно я оборачиваюсь и, взяв противника за плечи, уже подношу ногу к его «золотому» месту, как мои глаза встречаются с этим извращенцем, и я громко вздыхаю.

– Черт, Хлои, больно, – Эрик мотает рукой и кривится. Я, словно ошпаренная, отскакиваю от него, по инерции толкая в грудь. Он, увлечённый своими боевыми заслугами, не ожидал такой прыти от меня, спиной летит на постель, хватаясь руками за воздух.

Я просто онемела, все ещё не придя в нормальное состояние от страха и шока. А он… этот придурок развалился на моей постели и его сотрясает от смеха.

Эрик. В моей. Постели. Черт! Он в моей постели! Рядом! Горячий!

Я отвожу глаза от его подрагивающей груди под обычной тёмно-синей хлопковой футболкой, и начинаю хмуриться.

– Ты совсем офигел? – возмущаюсь я, но это вырывается из моего горла шипящими звуками.

Эрик садится на постели и продолжает улыбаться.

Ненавижу его улыбку! Ненавижу эти белые зубы! Ненавижу эти морщинки! Ненавижу этот самодовольный вид!

Боже, какой он красивый!

– Я хотел поговорить, но меня ожидало увлекательное шоу. Решил, отчего бы ни насладится им, – он красноречиво осматривает моё тело, прикрытое клочком шёлка.

В моей голове вспыхивает такая злость и понимание, что он тут был все это время, и я ходила перед ним голая!

Интересно, понравилось?

Хлои, не сейчас! Сейчас все иначе!

– Ах ты, извращенец! – я подхватываю валяющееся на полу полотенце и со всей силы ударяю по нему.

– Да что я там не видел, – его явно забавляет моя злость, потому что он снова глотает смешки. Это выводит меня ещё больше из себя.

Зачем он это делает? Зачем пришёл? Зачем? Почему я?

– Чтоб у тебя геморрой вылез, – я снова бью его полотенцем, но он вовремя прикрывает голову.

Во мне кипит такой адреналин, что я уже не могу остановиться. Я замахиваюсь и бью, замахиваюсь и бью. А он ржёт! Конь недотраханный!

– Ну, все, малыш, все, – он хватается рукой за полотенце и резко притягивает меня к себе так, что я теряю равновесие и с непонятным писком лечу на него.

Мы падаем на постель. Моя грудь часто вздымается от усердия по уничтожению. Я только через секунду понимаю, что лежу на Эрике. А он обнимает меня за талию.

Тук. Тук. Тук.

Громкие раскаты биения моего сердца шумят в голове. Всего несколько секунд я могу помечтать и снова ощутить под ладонями крепкие мышцы его груди.

Не могу отвести взгляда от его потемневших глаз. Кончик моего языка проходится по нижней губе, и Эрик переводит на них взгляд. Моё тело вспыхивает от этого, и я слышу его быстро бьющееся сердце под моими руками.

Господи, какой он большой. Большой. Черт, да у него стоит!

Эта мысль заставляет меня снять с себя это наваждение, и я начинаю брыкаться, пытаясь отодвинуться от него, но это усугубляет положение, и мои ноги разъезжаются в стороны. И теперь в том самом полыхающем месте я чувствую приятный выступ, об который мне нечаянно удаётся потереться.

– Да отпусти ты меня, – в отчаянии хнычу я, упираясь ладонями в его грудь. Но он перехватывает мои руки и резко переворачивает меня на спину, оказываясь сверху.

Теперь его возбуждённый член лежит точно по всей длине моего пульсирующего естества, и я шумно вздыхаю. Этот гребаный мир издевается надо мной!

– Я хотел только поговорить, Хлои. А ты начала драться, – его шёпот обволакивает мой разум, опьяняет его, и я медленно раскрываю глаза, упираясь ими в расширенные зрачки.

– Каким из органов ты хотел поговорить? Не тем ли, который так явно…

– Хочешь помочь? – перебивает он меня, приподнимая уголок губ в хищной сексуальной улыбке.

– Ты… я тебя сейчас… – от этой наглости у меня перехватывает дыхание, и я начинаю хватать воздух ртом, как рыба на суше. Мне хочется врезать ему, мне надо столкнуть его. Только бы он не узнал, настолько мне приятна его тяжесть.

– Слезь… слезь с меня, – я двигаю ногами, чтобы скинуть его с себя. Но он сильнее вжимает меня в матрац, как и мои руки, раскидывая их рядом с головой.

Боже, да! Господи, пожалуйста, пусть он трахнет меня!

Сумасшедшая! Больная! Да меня разорвёт сейчас от этой демонстрации силы.

Я пытаюсь как-то очистить сознание от пошлых мыслей, но их становится настолько много, что я обречённо вздыхаю и смотрю на Эрика.

– Успокоилась? – его ровный тембр ну никак не вяжется с его членом, ещё более твёрдым, чем раньше. Но я только киваю и снова вздыхаю.