Страница 11 из 30
– Рады вас приветствовать в «Сто три поросенка»!
Голос пацана в кепке звучал как зажеванная пленка, что подтверждало мою теорию о его снах под прилавком.
– Салют! – ответил я и плюхнулся на первый попавшийся стул.
Дотц сел рядом, а через минуту к нам подошла девочка лет тринадцати в цветастом фартуке и с блокнотом в руках.
– Что будите заказывать?
Я попытался сообразить, но извилины намертво примерзли к черепной коробке, так что мне пришлось побыть слегка вульгарным.
– А что есть?
Девочка покопалась в блокноте в блокноте и выдала заранее приготовленную фразу:
– У нас полный ассортимент….
– А если по-русски? – спросил я без капли вежливости.
Слишком уж меня достала вся эта местная стужа. Хотелось хоть чуточку тепла, а не лекций по маркетингу.
– Горячий чай, бутерброды….
– И то, и другое, – сказал я и сунул в карманчик фартука стольник из своих отпускных.
Дотц, на время поверженный своей неистовой депрессии, при слове «горячий» мгновенно ожил и тут же поспешил кинуть вслед свой заказ:
– И мне!
Бистро действительно работало по-быстрому. Не успел я оглянуться, как Дотц уже давился колбасой, бессовестно опередив меня.
– Спасибо, – сказал я, когда очередь дошла и до меня, и хлебнул из стакана.
Тепло мгновенно распространилось по пищеводу и ниже. И сразу стало как-то очень хорошо. Это удивительно, но иногда простые вещи становятся чем-то важным.
И все же, как бы ни было хорошо в бистро, нас ожидали важные дела.
– До свиданья, – сказал я на прощанье и, дернув дверь, во второй раз оживил колокольчики.
– Всего доброго! – крикнул нам вслед пацан в кепке.
И вновь в лицо плеснул пронизывающий ветер.
– Куда теперь? – спросил я, поежившись.
Дотц достал из кармана скомканную карту, повертел ее во всех позах, а потом махнул рукой в сторону проулка:
– Кажись, туда….
– Кажись?
Пристальным взглядом я попытался увидеть в его глазах, насколько исповедимы наши пути. Результаты давались неутешительные.
– А что ты от меня хочешь? Я же не местный.
Как и предполагалось, мы долгое время заходили не туда. В конце концов, я остановил какого-то деда с посохом и задал прямой вопрос.
Старик ответил не так прямо, как хотелось бы:
– Туда, потом туда, метр вправо, метр влево….
Но все же лучше, чем Дотц со своей картой. Побродив еще с некоторое время, нам все же удалось найти нужную школу.
– Чего вам? – спросил усатый детина в спецовке прямо с порога.
На этот раз я уступил куратору в праве вести переговоры.
– Нам нужен директор.
– Директор? А на кой черт вам директор?
На лице охранника играла какая-то странная смешливость. Для полноты образа совершенного придурка он сунул себе в рот сигарету и стал гонять ее из угла в угол.
– А???..
– Тебя забыли спросить!
Определенно роль миротворца Дотцу не подошла.
Наоборот, он только раззадорил непомерное эго местного сторожилы.
– А ты че крутой?!
Дебаты невольно стремились к мордобою, но тут раздался усмиряющий возглас:
– Пантелеймон!
И вмиг вся спесь охранника улетучилась, не оставив и следа. Теперь он стоял по стойке смирно и ждал ценных указаний.
Автором таких трансформаций оказалась высокая темноволосая женщина с короткой стрижкой и в очках.
Мысленно изрешетив охранника взглядом, она обратила свой взор на нас. В нем хватало всего, кроме искренности.
– Рады вашему приезду! Я – Валентина Никаноровна, директор школы. А вы?..
– Геннадий Чайкенфегель и Вадим Дотц – члены исследовательской группы.
– Рада знакомству.
Мне протянули руку и, согласившись на жест доброй воли, я столкнулся с очередной ледышкой, которая едва не отморозила мне ладонь.
– Я тоже, – но поспешил прервать контакт.
– Тогда милости просим.
По виду Дотца было отчетливо видно, что его тошнит от подобных телячьих нежностей, так что я был рад, что вовремя перехватил инициативу переговорщика. Нас повели по коридорам, стены которых были разрисованы какими-то зайцами и воздушными шарами. Тут же ютились никому ненужные стенды с планами тематических занятий и правилами этикета. Сплошная белиберда. Единственным, что привлекло мое драгоценное внимание, была репродукция картины Репина «Бурлаки на Волге». И вовсе не из любви к творчеству художника.
Изюминка заключалась в непристойной коррективе от таинственных негодников. Под баржей значилась надпись «школа», а над заглавным бородатым бурлаком – «это наш директор».
– Чего-нибудь желаете, перед тем как…? – спросила директриса, по ходу расписывая, какая же прекрасная школа живет и процветает под ее руководством.
– Горяченького, – попросил я, все еще не оправившись от ее рукопожатия.
Почти тут же мы завернули за угол и уткнулись в дверь с табличкой «учительская». Директриса старательно распахнула дверь и пропустила нас вперед.
– Уважаемые коллеги, это наши гости из Твери!
После такого уведомления не менее двух десятков пар выпученных глаз уставились на наши с Дотцем персоны. Смотрели они так пристально, что даже моему куратору со всей его депрессивностью стало не по себе. А тут еще неуместное затишье.
– Здрасьте, – промямлил он в потугах сбросить с себя тяжесть окружения.
Впрочем, совершенно безрезультатно. Я же не стал раскисать и наглым образом подошел к чайнику и заварил себе кофе.
– А сливки есть? – обратился я к директрисе, надменно подчеркивая, что меня не испугать местной малохольностью.
Никаноровна, которая в течение нескольких мгновений пыталась ментально воспринять волну народных настроений, тотчас пришла в себя и кротко пролепетала:
– Сейчас будут!
И действительно, не успел я оглянуться, как мне уже протягивали пакет сливок.
– Замечательно!
Смешав кофе с молочным продуктом, я сделал глоток.
– Замечательно! – повторил я, больше для убедительности, чем для констатации своих ощущений. Выпученные глаза все еще безмолвно наблюдали за мной, но уже с опаской.
– Так кто у нас главный по медицинской части?
Мой вопрос должен был дать росток сотрудничеству, но он не вызвал никаких эмоций. Учителя по-прежнему считали меня пришельцем из большого города, который приехал их поиметь.
Конечно, они были правы, но в тоже время я не мог уехать с пустыми руками.
Пришлось действовать наобум.
– Вижу, дела у вас совсем плохи. Раз среди вас нет медицинского работника, будем прямо сейчас проводить всем анальное зондирование для оценки профпригодности. Возможный ущерб покроет ваша страховка….
Мысли о зондировании способны достучаться до кого угодно. Хорошо, что Дотц не подвел и просек мою задумку.
С величественным видом он распахнул сумку и извлек фонендоскоп.
– Кто первый?!
От прежней неприязни не осталось и следа. Вместо нее со всех сторон благовонно веяло страхом.
Да, страх и впрямь всему голова.
– Может не надо? – дрожащим голосом поинтересовалась директриса.
– Надо, Валя, надо! – с садистской жестью произнес я.
И тут один из учителей внезапно подскочил.
– Я!
Мне была как-то неясна эта реплика.
– Что «я»?! Вы готовы к анальным экзекуциям?
По столь же неуточненным мотивам, мужчина стал багроветь. Пришлось подтолкнуть его к отрезвляющей пропасти.
– Так что вы готовы? Начнем?
Как и ожидалось, вместо согласия последовало протяжное «нет».
– А что так?
Мужчина еще немного помялся, а потом сообщил свой секрет:
– Я – физкультурник.
– И что из этого? – спросил я, витая в смутных догадках.
– А еще мне вверены обязанности медицинского сотрудника.
– Вы?
– Да.
Мужчина еще сильнее побагровел.
Но это не имело значения, потому что все элементы многогранной мозаики слились в единый объект.
И я был предельно зол.
– Выходит, вы тут корчите мне рожи из-за боязни, что вскроются ваши аферы с бюджетом? Да мне плевать!