Страница 6 из 8
- Что там? - несмотря на злость, есть хочется сильно.
- Борщ. Остыл только. И булочки утренние.
Как оказалось, была еще помятая котлета с хлебом.
Суп как-то очень быстро закончился, а булочка была оставлена на вечер. Дожевывая хлеб с котлетой, я покосилась на него. Костя, казалось, уходить никуда не спешил. Расположился на подоконнике и задумчиво вертел в руках нож, увлеченно качая ногой.
- А ты зачем пришел? - спросила осторожно, с грустью смотря на булочку. Нет, все-таки ее на потом оставлю.
В его же бескорыстное желание накормить меня почему-то не верилось.
- Чем завтра вечером планируешь заниматься?
- А что? - я подозрительно покосилась на него.
Учитывая как мы с ним познакомились, подобные вопросы доверия не вызывали, также как и его последовавший уклончивый ответ:
- Да так. До одного места прогуляться надо. Составишь компанию?
- На дело подстрекаешь? - прищурившись, занудно протянула я. - За подстрекательство ответственность уголовная предусмотрена, между прочим.
Да, в юриспруденции я была несильна. Но суд по первому каналу смотрела часто.
Костя уже привычно хмыкнул - вот что за дурацкая привычка? - но отпираться не стал.
- Всего лишь на стреме постоишь.
Всего лишь. Воображение нарисовало милицейский бобик с мигалками. И холодную, как удав, Виолетту, которая искренне сожалеет, что 'упустила деток'. Потом также легко удалось представить себя, почему-то, в тюремной черной робе, какие в кино показывают, и мне совсем поплохело.
Сглотнув, я елейным голосом протянула:
- Знаешь, я как-то пасс. Меня моя жизнь вполне устраивает, и менять ее на колонию для несовершеннолетних я не хочу, - подумав, решила добавить поистине мудрую мысль. - И воровать не хорошо.
Надеюсь, я его правильно поняла. И он собрался именно воровать.
Костя поморщился и, подойдя, присел около кровати. Еще за руки меня взял и в глаза искренне заглянул.
- Да ладно, мамзель, мы ж не у нищих брать будем. Да и возьмем немного. Ты подумай, - незаметно он переместился на кровать, - у них же все есть. Богатеи! И они не думают о том, как нам живется, а сами жируют. Ну возьмем пара косарей да цацок. И что? Они обеднеют? Нет. Зато мы купить себе сможем... Ты ж хочешь себе что-нибудь прикупить?
Я неуверенно кивнула. Купить действительно хотелось.
...Платье в горошек, как у мамы было. В большой красный горошек. С юбкой-солнце, чтобы кружиться, а она красиво развевалась бы...
И помаду, как у Ленки, ей тетя в прошлые выходные принесла. Целый день вся комната восторженно гудела, у зеркала крутились...
А еще хочется шоколада. Большую плитку молочного шоколада, которая достанется только мне. Я так давно не ела шоколад...
Костя же продолжал убеждать.
- Тебе ж всего в стороне постоять. Посмотреть, чтобы никто не пришел. В случае чего закричишь, а потом сразу тикай.
Действительно, ничего сложного закричать и сразу можно будет сбежать. Это несложно.
И Костя прав. У них есть все, у нас практически ничего. Они не обеднеют. Костя прав.
Подняв голову, я тихо проговорила:
- Я согласна.
Меня потрепали по голове и уверили, что я приняла правильное решение. Не знаю. Наверное...
А ночевать он снова остался со мной, заявив, что тут куда лучше, чем в его спальне. Я не возражала, вдвоем теплее.
Глава 3
'На дело' пошли в шесть вечера, сразу после ужина.
Территорию детдома покинули через дыру в заборе. И следующие полчаса быстрой ходьбы до жертвы ограбления, я посвятила размышлениям о парадоксе заборов и охраны. Вот так всегда, у ворот, непременно двухметровых и железных, наставят будок с угрюмыми дядечками, которые одним видом убивают желание узнать, что собственно тут охраняют и стерегут. В нескольких метрах от этих ворот забор еще крепкий с железными прутьями и острием, проволока железная протянута, а чем дальше от ворот, тем забор все хуже. И прутья выломаны, и проволоки нет.
Моим философствованиям никто не мешал. Костя, лишь у столовой буркнувший привет, сейчас хмуро молчал. Жорж, как мне представили третьего и последнего участника сего сомнительного мероприятий, тоже разговорчивостью не отличался. Он присоединился к нам в холле, на первом этаже. И я успела разглядеть рыжие патлы, торчащие во все стороны, которые быстро скрылись под шапкой. Вообще Жорж, на мой взгляд, был смешным, неуклюжим. Невысокий, слишком худой. При ходьбе он смешно подпрыгивал. И мне приходилось постоянно от него отворачиваться, чтобы не рассмеяться. Судя по подозрительному взгляду светло-серых глаз, обижался он быстро, а зная детдомовские порядки, отомстил бы тоже быстро.
Потенциальная жертва ограбления, как оказалось, проживала в охраняемом дачном поселке. Лезть пришлось снова через забор. Правда, здесь все охранялось не в пример лучше, потому на двухметровый забор меня подсаживал Костя, а вот спрыгивать пришлось самой. Никогда не думала, что в пуховике так неудобно двигаться!
Дачный поселок, на мой взгляд, представлял собой запутанный лабиринт с кучей улочек и проулков, многие из которых были тупиковыми. Без парней бы я давно здесь бы потерялась, а вот они ориентировались тут прекрасно, что наталкивало на определенные мысли. Боже, с кем я связалась!
К нужному дому мы подошли в полнейшей темноте, которую прорезал только один фонарь, и то мигающий. Меня передернуло, перспектива остаться здесь одной и ждать их неизвестно с сколько все меньше мне нравилась, но отступать было поздно.
- Мамзель, запоминай, три свиста - тревога. Ждать нас не надо. Свистишь и сразу убегаешь. Поняла? - Костя инструктировал быстро, озираясь по сторонам. - По идеи все должно быть нормально. Хозяева свалили отдыхать. На Гавайи какие-нибудь Новый год отмечать. Богатеи!
Сморщившись, он презрительно сплюнул.
- Ничего, мы им тоже подарочек оставим, - с непонятной мне интонацией произнес Жорж.
Переглянувшись, парни заржали. Я же вздрогнула, слишком дико звучал их издевательский смех в это тишине зимних сумерек.
- Не боись, мамзель!
Меня потрепали по шапке и ушли. Даже пропали, вот я еще видела темные тени их курток, а потом какое-то мгновение и пустота. Тишина. Лишь снег противно скрепит под сапогами, а падающий снег сыплется за шиворот, обжигая кожу холодом.
Не знаю, сколько времени я стояла под елью, в тени, вздрагивая от каждого шороха и до рези в глазах вглядываясь в темноту, но возращение парней я проворонила. И снежок, аккуратно сунутый мне под пуховик, стал неожиданностью. Взвизгнув, начала извиваться, пытаясь его вытряхнуть. Холодно! И противно от вмиг ставшей мокрой рубашки.
- Костя, ты дурак редкостный! - слепив снежок, я кинула в него.
Попала. В лицо. Выражение его перекошенной рожи предвещало мне смерть, близкую и мучительную. К моему счастью, вмешался Жорж, сообщивший нам в непечатной форме все, что о нас думает и куда нам следуют пойти со своими играми.
- Да ладно, Жорж, не ворчи! - Костя поднял руки в знак примирения, размахивая стеклянной бутылкой. - У нас все получилось, мамзель!
- Мы как банда?
- Да, мамзель, ты - Бонни, он - Клайд, а я - Мишка Япончик, - флегматично вдруг проговорил Жорж, с прищуром смотря на меня.
- До Япончика, Жорж, тебе еще расти и расти, - покровительственно похлопал его по плечу Костя, сразу уклоняясь от последовавшего удара.
Я же смотря на их шуточную потасовку, весело рассмеялась. Мы уже успели выбраться из поселка и сейчас шли по пустому шоссе, возвращаясь в детдом. Быть замеченными мы не боялись, никто в столь поздний час сюда не ездит.
Костя же на мой смех обернулся и, вытащив что-то из кармана, протянул мне.
- На, мамзель, это подарок типа тебе на Новый год.
В его пальцах было кольцо, кажется, золотое с большим синим камнем. Я осторожно взяла подарок и недоверчиво посмотрела на него.