Страница 2 из 69
Финнула раздраженно пнула деревянный дорожный сундук, стоявший в футе от кровати. Внутри лежали накидки и блио (*длинные платья с рукавами узкими до локтя и расширяющимися к запястью), которым она предпочитала поношенную, но очень удобную шерстяную тунику и кожаные шоссы (*мужские чулки-сапоги).
- Этого бы не случилось, - проворчала она, - если бы Хьюго Фитцстивен знал, как бедно живут его слуги при его дьявольском кузене Лароше. А живи он среди нас, уж точно бы не отказался от мяса, что я продаю.
- Но это все лишь вымысел, Финн, - устало промолвила Кристина. Это была старая ссора, начавшаяся, когда старший и единственный брат девушек, Роберт, выбрал маленький лук и научил тогда еще четырехлетнюю Финн стрелять по мишеням. Первая же выпущенная ею стрела угодила в задницу любимой няни семейства, Эгги, и с тех пор никому не было позволено забирать лук из рук маленькой охотницы.
- К тому же, - продолжала Финнула, точно не слыша слов сестры, - шериф не найдет никаких доказательств. Я никогда не оставляю своих стрел, он не найдет ни единого следа, способного привести ко мне. Единственная причина, по которой он действительно потрудился сюда приехать – это его любовь к Меллане.
- Финн, ты неправа. Месье Ларош сказал шериф де Бриссаку, что недавно еще один олень из лесов лорда пропал.
- И вовсе он не пропадал, - уголки губ Финнулы слегка поползли вверх, на ее лице вот-вот готова была появиться улыбка. – Олень там же, где был всегда, в усадьбе Стивенсгейт. Просто так вышло, что теперь он отдыхает в животах некоторых слуг лорда Хьюго.
Кристина лишь растерянно заморгала в ответ на бесстыдное заявление сестры. Она давно уже поняла, что если бы у Финнулы не было таких странных пристрастий в одежде, если бы она надела хоть раз одно из своих шелковых платьев, пылившихся в сундуке, если бы она расчесала густые рыжие волосы, а не заплетала их в тугую косу, то стала бы поистине прекрасной молодой женщиной. Вот только эта упрямая девчонка даже советов слушать не желала, хотя, по мнению Кристины, вовсе не Меллана привлекла шерифа, а сама Финнула. И дело тут было вовсе не в ее любви к запрещенной в графстве охоте.
Громко вздохнув в третий и последний раз, Кристина ухватилась за столбик кровати, неловко поднимаясь на ноги.
- Так и быть, я сделала все, что могла. Роберт не сможет обвинить меня в бездействии.
Финнула улыбнулась, на этот раз по-настоящему, и великодушно похлопала сестру по пухлому плечу.
- Бедная Кристина, - пропела она. – Мне так стыдно за то, что я то и дело создаю проблемы тебе и дорогому Брюсу. Я не могу обещать, что прекращу, но точно обещаю, что меня никто не поймает. И что я не смущу тебя перед твоей новой семьей.
Кристина, забыв о том, что она теперь замужняя женщина – и к тому же, жена важного в деревне человека, мясника – фыркнула точно так же, как несколькими минутами ранее сделала Финнула.
- Это будет то еще представление, - рассмеялась она, качая головой. – Что же, в таком случае, я советую тебе спуститься и повторить свое обещание перед Робертом.
- Перед Робертом? – Финнула отвела от лица прядь растрепанных рыжих волос. – Что Роберт делает дома? Разве он не должен быть сейчас на мельнице?
- Он там и был бы, если бы не визит твоего поклонника, шерифа Джона де Бриссака, - серые глаза Кристины насмешливо заблестели. – Но это не единственная причина. Розамунда тоже здесь, и, кажется, они с Робертом хотят тебе о чем-то сказать.
Финнула так и задохнулась. В отличие от сестер, она не любила свадьбы, наряды и прочие подобные вещи, но за брата была счастлива.
- Ты же не… Неужели отец Розамунды наконец дал согласие?
Кристина кивнула, и радость, которую она так старательно скрывала, пока честила младшую сестренку, вырвалась на свободу.
- Да! Иди скорее, поприветствуй ее. Она была обескуражена присутствием служивого в своем будущем доме. Мне пришлось убеждать ее, что это из ряда вон выходящее событие.
Но Финнула уже ее не слушала. Слетев вниз по лестнице, она поспешила к небольшой группе людей, собравшихся у камина.
- Боже милостивый, Робби! Почему же ты мне не сказал?
Присутствующие расступились, и Роберт, молодой мужчина ростом в добрые шесть футов с небольшим (~183 см), подхватил на руки свою младшую, но гораздо более шумную, нежели он сам, сестру. Оторвав Финнулу от земли, он покружил ее, как делал в детстве, а затем осторожно поставил на место и слегка шлепнул.
- Черт подери, Роберт! – возмутилась Финнула, отскакивая в сторону и потирая ноющую кожу. – Это еще за что?
- За оленя, - суровость Роберта никак не сочеталась с его обычным веселым и легким нравом. – Если мне придется еще раз соврать, чтобы выгородить тебя, ты неделю сидеть не сможешь, заруби себе на носу.
Едва ли на такое празднование помоловки надеялась Финнула. Сморгнув слезы обиды, выступившие на глазах, она сурово уставилась на брата, стараясь не замечать миниатюрное личико его будущей невесты, маячащее где-то возле его локтя.
- Тьфу на тебя, Роберт, - процедила она. – Ты ничем не докажешь, что это я подстрелила оленя, а уж шериф де Бриссак или этот идиот Реджинальд Ларош тем более не смогут. Я собиралась пожелать вам с Розамундой радости и счастья, но теперь, пожалуй, пойду прямиком к шерифу и попрошу вздернуть меня на виселице, раз уж мне не рады в родном доме.
С этими словами она круто развернулась к дверям, прекрасно зная, что, как бы Роберт ни старался держать ее в строгости все эти годы, он не вынесет ее несчастного вида. Он был единственным братом шестерых сестер, каждая из которых могла крутить им по-своему. Но младшая, Финнула, постигла это искусство в совершенстве. Ее старшим сестрам оставалось лишь наблюдать за тем, как испаряется гнев Роберта при одном лишь грустном взгляде Финнулы, брошенном в его сторону.
- Нам не стоило, - сдался Роберт, - омрачать ссорами этот прекрасный день.
- Нет-нет, - подхватила Розамунда, явно удивленная переменами настроения Роберта, - мы не должны были.
У самой двери Финнула тихонько улыбнулась, затем изобразила глубочайшее раскаяние и обернулась.
- Значит ли это, - промурлыкала она, - что ты меня простишь?
- Ага, - Роберт тяжело вздохнул и кивнул, словно откладывая казнь пойманного за руку преступника. – Но лишь на этот раз.
Ни секунды не медля, Финнула бросилась в объятия брата. Затем так же поприветствовала и Розамунду, похожую на ангела дочь мэра Стивенсгейта и первую и единственную девушку, не сразу попавшую под чары Роберта, но ставшую любовью всей его жизни. Нетрудно было понять, почему отец Розамунды неохотно дал согласие на этот брак, ведь у Роберта было шесть сестер. Уже само по себе это казалось недобрым знаком и даже проклятием, хоть его родители и были горды. Но куда худшим обстоятельством была его младшая сестра, разгуливающая в мужской одежде и хваставшая тем, что она – лучший стрелок во всем графстве Шорпшир, несмотря на то, что в семнадцать лет она уже должна была вырасти из таких игр. И, конечно, никто не забывал неудачного замужества Финнулы…
Остальные пять сестер обладали репутацией, достойной подражания. Старшая, Бринн, двадцати пяти лет от роду, на год младше Роберта, жила в счастливом браке с кузнецом. У них родилось четверо сыновей, каждый был крепко сбит, как отец, и мог похвастаться огненно-рыжими волосами матери. Затем Патриция, жена хозяина местного трактира, мать троих детей, Камилла, которая бунтовала и спорила, не переставая, пока не стала совсем нежеланной гостьей в собственной семье и не согласилась выйти замуж за винодела в два раза старше нее. Кристина, недавно обвенчавшаяся с мясником Брюсом и нежно любившая его, и, наконец, пятая дочь, Меллана, которую многие называли самой красивой из шестерых сестер, но ей, к ее двадцати годам, лишь предстояло найти себе жениха.
Конечно, семья мельника, в целом, была весьма достойной, а Роберт Крейс мог бы составить достойную партию Розамунде, а потому у мэра не было никаких причин косо поглядывать в его сторону, но Финнула, странно независимая и известная своим стремлением попрать законы, настораживала всех жителей деревни. Как закрыть глаза на слухи о том, что Финнула Крейс, быть может, и ложно, обвинялась в убийстве собственного мужа?