Страница 2 из 15
— Тем, — мужчина за спиной на миг оторвался от шеи, — Она сама пришла.
— Не сомневаюсь, — взгляд стеклянных глаз прошелся по мне от ботинок до растрепанных волос на макушке, — Но не к тебе, падальщик, — он улыбнулся.
Я закрыла глаза, повторяя про себя глупые слова отрицания: "Так не бывает, так не бывает, так…"
Но клыки незнакомца и не думали исчезать. Видимо, заклинание было неправильным.
— Опять мужики какую-то дрянь на стежку притащили, — раздался немного сварливый женский голос, и я распахнула глаза.
По дороге шла девушка в коротком платье, даже в таком разобранном состоянии, я не могла не заметить, как она красива, как уходящий свет играет на ее светлых волосах, как полные губы складываются в идеальное сердечко, и только голос, вернее тон, больше бы подошел старушке.
— Машка, — оскалился тот, что стоял напротив, его поднятая рука уже готовая коснуться моего лица, замерла в сантиметре от скулы.
— Почему вас вечно на всякую дрянь тянет, и чем дурнее пахнет добыча, тем веселее.
— Не завидуй и до тебя очередь дойдет, — прохрипел стоящий за спиной мужчина, пальцы чуть сжались и ногти оставили на коже длинные царапины, — Шла бы ты, Маш…
— Помогите, — прошептала я, и, собравшись силами заорала, — Пожалуйста, вызовите милицию!
Она была женщиной, а я все еще находилась во власти вбитых с рождения заблуждений. Глянец, покрывавший картину мира, уже растрескался, но еще не облетел. В женщине я увидела надежду на спасение. Один из самых смешных предрассудков, зло не имеет ни пола, ни возраста.
Мужчины заржали, громко, вызывающе, словно я придумала лучшую шутку года, и даже неподвижное лицо того, кого называли Тёмом, ожило.
— Ухожу, ухожу, — по-старушечьи пробормотала девушка, — Куда уж мне, глупой бабе, с советами лезть. Конечно, запах почти выветрился, ага почти. Но уж его я узнаю из тысячи, но большим мальчикам, конечно, виднее… — она уходила все дальше, бормоча себе под нос не понижая голоса.
А потом тот, что стоял за спиной с шумом втянул воздух, наверное, машинально, а тот, что стоял впереди, наклонил голову на бок.
— Кто ты? И зачем пришла? — ровным голосом спросил он, — Отвечать, не молчать.
Он снова поднял руку, и я увидела, как из пальцев, словно в замедленной съемке вырастают серо стальные когти.
— Аааа, — только и смогла произнести я.
— Она искала дом Старика, — ответил тот, что стоял за спиной, по-прежнему прижимая меня к себе.
— Нужен дом Твердина, там…, - коготь перед глазами чуть качнулся, — Там… там… я ищу мужа и… — осознание собственных слов пришло с опозданием. Я рассказываю этим психам, где находится моя семья. Горло сжалось, слова скомкались.
— Ты знаешь посредника ведьмака? — удивился сутулый, ласково отводя волосы с шеи.
— Зачем тебе Семеныч? — продолжал спрашивать Тем, — Если не откроешь ротик и не начнешь говорить, начнешь кричать, и поверь будешь очень рада, если мы все-таки выслушаем.
Коготь коснулся щеки под глазом, и заговорила. Быстро, глотая слова и продолжая вжиматься спиной в того, кто стоял позади, и думаю, ему это нравилось, больше чем уверена.
— Там прячется мой муж, Твердин ему помогает. Кирилл Седов. Он ушел, и я должна была пойти за ним. Я просто ищу мужа, пожалуйста, отпустите.
— Запах хозяина, — с сожалением констатировал лишенный эмоций, опуская пальцы, — Хотя пересекались они не сегодня. Ты идиот, падаль.
Тот, что держал меня за плечи, выругался и отступил на шаг, убирая руки. Без опоры, я упала в пыль, больно ударившись коленками. Издалека несся заливистый старушечий смех.
— Не дурнее тебя.
— Я это запомнил. Вставай, гостья, пойдем в гости — он пнул меня носком ботинка по ребрам, не сильно, скорее для оснастки, заставив хватать ртом воздух, — Метка есть? Я могу, дать…
В его пальцах появилась и затанцевала узкая полоска стали.
— Лучше мою, — проговорил лохматый.
А я все смотрела на грязную дорогу, на землю на которой сидела, сердце колотилось как сумасшедшее, очень хотелось плакать. Это единственное чего на самом деле хотелось. Я рассказала этим психам о Кирилле, о дочери не смогла, но сейчас они пойдут туда…
Ухо пронзила дикая боль, я закричала, извиваясь, стараясь вырвать голову из жестких рук.
— Так то лучше, — проговорил сутулый, выходя вперед, его пальцы были перемазаны в крови.
В моей крови. Ухо и часть головы пульсировали болью. Я повалилась вперед пытаясь коснуться, понять что же это и тут же одергивая руки. В ушную раковину было воткнуто, что-то острое, что-то похожее на спицу с навершием. Или шило, или брошку, которую мама иногда втыкала в шляпу.
Лохматый поднес руку к лицу, и его ноздри по-звериному раздулись, а потом… Потом он слизнул алые капли. Слизнул тем же самым языком, что казался моей шеи.
И именно в этот момент я поняла, все изменилось, и уже никогда не станет прежним. Уже не получиться закрыть глаза и уговорить себя, что все в порядке. Я могла перепутать время… А почему нет? Люди видят солнечные блики, а потом уверяют, что наблюдали НЛО. Я тоже так смогу… наверное. А девушка, которая просто прошла мимо, окажется деревенской сумасшедшей.
Одинокая женщина нарвалась на шпану, о которой пишут в газетах, и они вполне могли поразвлекаться на ее счет. Могли воткнуть ей иголку в ухо, непонятно зачем, но психов много. Воткнули, а потом стали рассуждать о чем-то посреди дороги. Они многое могли, но не слизывать кровь с рук, подобно животным. А клыки? А гладкое лицо? А…?
Глянец мира облетел прозрачной шелухой. Я не дома, не в смысле квартиры, города или страны. Я не дома в смысле мира, я упала в черную кроличью нору, наполненную туманом.
— Пусть старик посмотрит, где она могла с Седым пересечься. А потом уж с чистой совестью развлекайся.
Пальцы нащупали железную загогулину. Я выдохнула, задерживая дыхание в предчувствии нового всплеска боли. Наверное, им было смешно наблюдать за потугами человека, который еще только поднимал руки, а они наверняка уже знали, каким будет следующий шаг. Как и Кирилл.
Я сжала пальцами спицу и выдернула, не удержавшись от краткого вскрика. Отбросила в сторону железку, и не обращая внимания на боль, на заливающую воротник кровь, побежала. Оттолкнулась ладонями от земли, и ринулась прочь, под мужской смех, казавшийся почти добродушным.
Растрескавшийся асфальт слился в сплошную ленту, на обочине мелькали деревья, а за спиной все смеялись и смеялись. Я бежала, пока не увидела впереди свою машину. Увидела и пронеслась мимо, даже не повернув головы. Если остановлюсь сейчас, если потеряю минуту, чтобы открыть дверь, найти ключи, вставить в зажигание, завести, развернуться — не выберусь. Я знала это так же точно, как и то, что тот мужчина слизывал кровь с рук. Как показало время, я была чересчур оптимистична. Шанса не было с того момента, как машина преодолела переход.
Я бежала, когда ног коснулись первые рваные клочки тумана, бежала, когда дорога сузилась и пошла вниз, бежала, пока могла дышать, а не хрипеть. Вряд ли меня можно назвать спортивной, но тогда я вложила в рывок все силы, и остановилась только когда в боку кололо так, что на второй план отступила даже пульсация в ухе, колени дрожали, мышцы подергивались. Несколько минут я стояла, наклонившись, упираясь руками в бедра, и просто дышала.
А когда нашла в себе силы выпрямится вокруг был туман. Непроницаемое белое марево, а не предрассветная наброшенная на мир пелена. Воздух был сух и неподвижен, словно кисель.
"Неправильный кисель, как и все вокруг" — на этот раз я была полностью согласна с внутренним голосом, — "Убирайся отсюда! И быстро" — опять никаких возражений, лишь желание устроит второй старт забега и финишировать первой.
"А ведь ты совсем недалеко ушла, и те мужчины будут здесь в течении минуты, если не раньше"
Я оглянулась, а потом еще и еще. И поняла, что уже не знаю, с какой стороны прибежала. Чувство направления дало сбой, да и все остальные тоже. Все, кроме страха.