Страница 13 из 15
Стол с напитками стоял у соседнего опорного столба, и пухленькая нелюдь, как раз отошла, взяв стакан с янтарным содержимым. Я опустила голову, минуту подумала и быстро направилась к стойке с напитками. Март оказался рядом как раз когда я, схватив бокал, одним глотком отпила сразу четверть. Язык и горло обожгло, и я закашлялась.
— Как тебе виски?
— Никак, — прохрипела я. — На бабкину самогонку больше похоже.
— Что он тебе наговорил?
Вместо ответа, я снова схватилась за бокал, и очередной глоток жидкого огня осел внутри.
— Он сказал, что мы марионетки, которых дергают за нитки, — ответила за меня подошедшая явидь.
На мгновение вместо девушки в коротком лиловом платье, передо мной появилась черная змея, чешуйчатый хвост ударил по каменному полу и исчез. Пашка провела когтем по столу, оставляя светлые борозды. От нее разило горьким миндалем и гарью. Он нее пахло яростью.
— Кто дергает? — уточнил молодой целитель.
— Хозяин. Восточник сказал, что наша прогулка к Простому была спланирована.
— Даже если так, чего ты злишься? Воля Седого. Если бы он приказал прямо, стало бы легче?
— Мне да, — прошептала я, отставляя пустой стакан.
Явидь оборвала злое шипение и как-то сразу сникла. Я взялась за вторую порцию спиртного.
— Лучше бы подумала о том, зачем восточник, тебе это сказал?
Март отвернулся и вдруг склонил голову в уважительном приветствии. Чуть дальше метрах в пяти стоял седой мужчина в черном костюме гробовщика. Он ничего не делал, не говорил с гостями, не пил, не разговаривал, просто смотрел на нас. Шорох Бесцветный. Целитель вне уровней.
— Не хочу, — ответила я правду, второй опустошенный бокал опустился на стойку. — не хочу об этом думать. Надоело.
— Воля и закон, плоть и кровь Северных пределов, повелитель нечисти и страж переходов, Седой демон!
Голос вспорол толпу, словно ножницы ветхую ткань, и гости расступались перед ним, перед его силой, как и перед тем, кто носил эти титулы. Они отходили в сторону, бросая опасливые взгляды друг на друга, на меня, на стены и потолок. Они расступались, пока от возвышения на котором стоял хозяин предела, до резных столбов не образовалось пустое пространство. Дорожка дошедшая до стола, до той которую сегодня назвали хозяйкой.
Очень впечатляюще. Они расступились, словно море перед Моисеем. Что-то в последнее время меня тянет на религию, в которой я мало что смыслю. Да и ждать чего-то хорошего с той стороны в моем случае глупо.
Чужие взгляды кололи со всех сторон. Надо полагать, мне надлежало со всех ног броситься на шею благодетелю. Хотя, какой смыл кочевряжиться? Я подхватила второй бокал, и почувствовала легкий толчок в спину. Сзади тихо зашипела Пашка. И все же я позволила себе легкую заминку. Собственно это все, что я могла себе позволить, но они, конечно, заметили, нечисть всегда все замечает.
Глупое ребячество, легче не стало, да и страх никуда не делся, спиртное не заставляло его исчезнуть, лишь притупило. А ведь все это уже было, и зал и люди и внимательный взгляд Кирилла. Самое поразительное, что ничего не изменилось. Совсем. Даже перейдя на другую сторону, добыча осталась для них добычей, а ее страх острой — приправой.
Взгляд Кирилла ожег меня, как совсем недавно первый глоток виски. Первый шаг дался с трудом, второй легче, третий вышел чуть торопливым. На четвертом кто-то что-то сказал, вызвав взрыв смеха. Я вложила руку в ладонь Седого, и все снова пришло в движение, зазвучали голоса, рычание, шорох одежд.
Стоило пройти через все это, и почти все потерять, чтобы понять, страх остается с нами навсегда. Не важно, какого размера слон, если он все еще боится мышей. Человек, нечисть… пока я не перестану бояться, я останусь дичью.
Я сделала глоток, словно алкоголик, который не в силах выпустить из рук спиртное и села на так похожий на мягкое кресло стул или трон, сразу некстати вспомнив, что Влада, посидев здесь, отправилась прямиком на алтарь.
— Собираюсь напиться, — известила я Кирилла, — Есть возражения?
— Ни малейших, — Седой поднял руку и к нам тут же подскочил официант, забрал пустой и вручил нам по новому.
— За будущее, — Кирилл поднял бокал, не глядя в мою сторону.
— За прошлое, — я ополовинила свой, — Если попрошу, скажешь кто я?
— Смотря, как попросишь, — он дернул уголком рта, — Можешь начинать.
Я перевела взгляд на гостей, на толпу высокородной нечисти, как назвал их Март. Сейчас парень смотрел на меня из глубины зала, а в глазах такая тревога, что становится тошно. Не ужас, от которого убегаешь сломя голову, а неизбежность, с которой давно смирился. Я не возвышение поднялась, а на эшафот.
— Кого вы с Простым из меня сделали?
Седой не сдержал улыбки, словно я произносила нечто приятное, даже интимное, таким предвкушающим был его брошенный искоса взгляд.
— Ради чего вы все это затеяли? — я снова отпила, не чувствуя вкуса, бокал неприятно клацнул о зубы, — Ведь не ради человека? Меня можно было просто привязать к кровати, и пользовать пока не соображу, как следует отвечать на вопросы, — я посмотрела на толпу людей и нелюдей в зале, — Седой и Простой, — жидкость в бокале качнулась, — Так ради чего? Или кого?
Я почувствовала чужой горящий взгляд, он был похож не на зудящее чувство беспокойства, он был похож на удар, словно кто-то заехал под дых, и теперь наблюдал, смогу ли я набрать в грудь воздуха. Злость, жалость и снова злость, желание причинить боль. На меня смотрели из толпы сверкающим серебром глазами, в которых полыхала ненависть. Тамария Прекрасная вызывающе вскинула голову и сказала что-то своему светловолосому спутнику. Я была почти уверена, что услышала: "Эта тварь". Это могло относиться ко мне, к Кириллу и еще сотне другой гостей.
— Ради Алисы. Ради нашей дочери, скажи, в кого ты превратил меня?
Реплика прозвучала чересчур трагично, Кирилл даже поморщился, повернулся и ответил. Просто, взял и ответил, словно не было никаких тайн.
— Подвия.
— Что? — не сразу поняла я.
— Ты подвия, Ольга.
— Подлость или подвиг? — прошептала я внезапно охрипшим голосом, и допила виски.
— Да.
— И мне не нужно есть людей?
— А хочешь? Если надо я распоряжусь, — повинуясь жесту, к нам снова подошел официант, волосатый мужчина, не так давно сменивший жилет слуги на черный пиджак, — Кого предпочитаешь? Мужчину? Женщину? Ребенка?
— Никого. Святые, только не говори, что у тебя на кухне есть на убой дети…
— Свежих нет, но полуфабрикаты найдем, — прогудел слуга.
— А что, если это не дети, значит их можно на убой? — иронично спросил Седой.
— Не передергивай, — я повернулась к официанту, — Есть вообще не хочу, только напиться, — официант тут же заменил пустой бокал на полный.
— Вынужден разочаровать, не получится, — Кирилл даже не смотрел на меня.
— Почему?
— Пьешь чистый виски, бокал пятый, а раньше засыпала уже после двух рюмок.
Я прислушалась к себе, и нехотя признала, что он прав, как всегда. Никакого опьянения, никакого шума в голове, лишь приятное тепло. Как сказал Александр, организм не изменился, но все процессы ускорились в несколько раз.
— Они боятся даже приближаться ко мне, — проговорила я, — Сила, которую трудно контролировать. Буду нечисть распугивать. Нужно раздобыть повязку со знаком опасности, — мне вспомнился злыдень из filii de terra, и то какими невезучими становились все в его присутствии, нерадостная картинка.
— Силой данной мне свыше, — Кирилл взмахнул рукой, — Разрешаю не носить. А если привяжутся, шли в чащу или ко мне, — улыбка так никуда и не исчезла, то, что происходило, по необъяснимым причинам нравилось демону, — Я объясню в разы лучше.
— Это опасно.
— Для них, не для тебя, — Седой наклонил голову и вкрадчиво произнес, — Но если тебя это волнует, могу выдать ограничитель.
Кирилл поднял левую ладонь и стал стаскивать кольцо, не дававшее мне покоя последние сутки. Обручальное кольцо. Я замотала головой, уронила бокал, спиртное разлилось, обрызгав ногу.