Будни Ада

Мы и наши новые знакомые уже выпили ранее в кафе, поэтому не случилось этой неловкой трезвой заминки в общении, когда все стараются быть деликатными, но не знают, как это правильно делать. Мы сразу, без всякой прелюдии, начали пить и закусывать, о чем-то спорить, подшучивать друг над другом. С каждым новым стаканчиком фамильярность и пошлость поднимались на три или четыре уровня, хотя были и откаты к назад, к культуре. Периодически всплывали темы про утраченное величие русского балета, про философию толстовства, про поэзию Серебряного века.

Через полчаса я вышел покурить. За компанию со мной вышла и Дама. Мы некоторое время стояли молча, хотя я и замечал на себе ее липкие влажные взгляды. Мимо прошел какой-то парень, с интеллигентным лицом, длинными темными волосами и с бородой, в белой майке с надписью "Я ЕСТЬ БОГ!", улыбнувшись мне на ходу. "Педик, что ли? Или хипстер?" - подумал я и глубоко затянулся. И тут Дама заговорила со мной:

- Вы откуда?

- Мы из Сибири.

- Вы настоящий сибиряк? Как здорово! Я много слышала про сибирское здоровье. Это действительно так?

Патриотические струны моей души были задеты, я сделал морду максимально важной и сказал:

- Конечно, клянусь Единой Россией!

(Дама)

- А еще какие у сибиряков есть добродетели?

- Ну, то да се...

- Как это увлекательно, заинтригована!

- А вы сами-то откуда?

- Ну, мы-то из Москвы.

- А тут, что делаете, если не секрет?

Дама выбросила бычок и достала новую сигарету, я как истинный джентльмен прикурил ей своей зажигалкой.

- Я, право, даже не знаю, рассказывать ли вам все это? Это же так скучно и так банально.

- Мадам, я настаиваю! Мне в вас буквально все интересно!

В тот момент я не врал, алкоголь действовал на меня как афродизиак, и я готов был ей вдуть, даже если бы мне пришлось выслушивать целый вечер ее бредни. Хотя, остатками трезвого сознания я понимал, что это только мечты, и ничего такого не предвидится, ну разве что все-таки придется слушать ее бабские залипухи. Но остаточные явления трезвого рассудка не очень-то мешали моему интересу к тому, что скажет эта дама.

- Ну, хорошо, в двух словах. Местный вице-губернатор, родом из этого райцентра, и большой патриот своей малой Родины. Завтра в этом Мухосранске, или Залупинске, я до сих пор не запомнила его названия, будет День города. Так вот, этот самый вице-губернатор, чтобы порадовать земляков, за бюджетные деньги, естественно, и с большим откатом, устраивает в честь праздника концерт. Стандартный набор: выступление местного детского танцевального кружка, пение хора ветеранов, нарядят местных теток-бюджетниц в кокошники и заставят спеть "Вополе березка стояла", потом будут местные молодые "звезды эстрады", ну, а нас сюда пригласили в качестве хедлайнеров. После уличных мероприятий, мы с Олегом и Дмитрием Степановичем (я догадался, что так звали Большого), в местном ДК должны отыграть "творческий вечер", у нас с Дмитрием Степановичем должна быть небольшая антреприза, небольшой спектакль на тему любви в немецком концентрационном лагере, естественно, по пьесе Олега, а после сам Олежка прочитает свои миниатюры о войне в Украине, о смелых и несгибаемых людях Донбасса и прочую хуйню.

- Барышня, богиня, это так интересно, у вас такая насыщенная жизнь!

- Увольте, сударь, это не интересно, это хуйня полная. После этого мы сядем на поезд и поедем в Бурятию, в одном из ее райцентров тоже грядет День города. Хотя нет, по пути заедем в Тюмень, и выступим пред местными нефтяниками. Кстати, а вас что привело в эту дыру?

Из-за алкоголя и желания произвести впечатление на даму я совсем забыл про конспирацию и сознался, сказал, что мы идем из Сибири в Москву, чтобы кинуть бомбу в царя. Дама пришла в неописуемый восторг. Взгляды ее стали еще более влажными и липкими. И под этими взглядами я наконец-то вспомнил, где я их видел! Да, это был какой-то отечественный ТВ-фильм, разумеется, про бандитов, который я смотрел в начале нулевых. Да, справедливости ради, нужно заметить, что телевизор я перестал смотреть с середины нулевых, когда в пьяном угаре поссал на свой ящик и в нем что-то закоротило. А вот что это был за фильм и о чем он, я вспомнить так и не смог, вспомнил только, что Дмитрий Степанович (Большой) играл какого-то коррумпированного милицейского чина, а Дама его любовницу. Я вспомнил, что именно такие же липкие взгляды, какими она дарит меня сейчас, она бросала в этом фильме на Большого, коррумпированного мента.

После четвертой выкуренной каждым сигареты, мы решили, что пора возвращаться к остальным. В номере было примерно так же, как когда мы уходили, только окно (с видом на помойку) уже было открыто настежь, и все курили тут.

Олежек был уже достаточно пьяным и очень эмоционально говорил:

- Вот меня все постоянно спрашивают, зачем? Я так устал от этого вопроса, я так устал на него отвечать, но, сукой буду, если не отвечу вам, друзья мои.

(Сатана)

- Да мы ничего и не спрашивали...

Олежек не обратил внимания и продолжил:

- Нет, я пишу не ради денег, не ради славы, не ради того, что я хочу пролить свет истины. Нет, все это не мое! Вы вот только посмотрите вокруг, сейчас вообще никто не нуждается в литературе, они давно перестали читать! Из самой читающей нации в мире мы стали толпой невежественного быдла. Так зачем для них писать? Нет, я не утверждаю, что сейчас совсем плохо, кто-то еще до сих пор читает, есть и такие, но это редкость. А ведь скоро таких будут просто пиздить, дабы они не смущали своим видом основную серую массу, потребителей говна из телевизора. Да, я верю, скоро перестанут читать. Но я еще верю, пройдет лет сто или двести, и родится ребенок, который возьмет мою книгу в руки и начнет читать. И я пишу даже не книги, я пишу письма этому самому ребенку, я как бы разговариваю с ним сквозь время и пространство...

(Большой)

- Олежка, завали хлебало, ты уже реально всех напрягаешь.

Сатана примиряющим тоном сказал, что, мол, все в порядке, что нам интересна точка зрения этого инженера человеческих душ, а потом обратился к нам:

- А вы, дорогие мои, где вы так долго были?

Я смутившись промямлил, что совсем и недолго, только покурили и вернулись. Дама же высказалась более пространно:

- Да, не очень-то и долго, мы только покурили, я пыталась совратить этого в ушанке, но он испугался чего-то, и только пакостил и дразнил меня, тыкал мне веточкой в ухо.

(Сатана)

- Ты это, поосторожней с ним, он еще нам нужен для важного дела.

(Дама)

- Да, я знаю, бунтовать вздумали. И это так заводит, я уже вся потекла.

(Олежка-Засаленный)

- Шалава!

(Дама)

- Завидуй молча, я то еще ебабельна, а вот твои акции давно обвалились!

Олежка-Засаленный заплакал, Дмитрий Степанович-Большой начал его успокаивать и пытался влить в него водки. Дама продолжала на меня пристально смотреть, только взгляд у нее уже был не просто липким, он был блядским. Чебурашка встал, выпил залпом стакан водки, пукнул, пообещал Даме непременно сегодня сделать ей куни, потом заржал и сразу налил себе еще стакан. Сатана, уже достаточно бухой, кидался в Чебурашку ломтиками колбасного продукта. Я тоже выпил грамм сто беленькой, закусил. Дама налила себе стакан портвейна-косорыловки, жеманно отпивала мелкими глотками и, не отрываясь, продолжала смотреть на меня.

Через какое-то время Олежек потребовал девок, на что Борис Степанович сказал, что он сильно удивлен качеству местной водки, что после нее, этого старого пидора (в хорошем смысле этого слова) потянуло на баб. Потом пытались пить за Россию, но мы с Чебурашкой наотрез отказались, сказали, что пьем только за Сибирь. Сошлись на том, что нужно выпить за грядущие великие и неотвратимые перемены. Дама уже вплотную сидела возле меня, периодически, как бы случайно, вылизывала мне ухо, и виновато опускала глаза, когда я это замечал. Олежка снова плакал, Сатана вытирал козюльки о Бориса Степановича, погрузившегося в думы о судьбах России. Чебурашка убежал в ванную блевать. Дама левой рукой держала стакан, правой пыталась расстегнуть мне ширинку, не обращая внимания на мои вялые протесты. Я пил водку, курил и очень переживал, что на мне грязные трусы. Сатана вскочил на стол и кричал, что нужна музыка, что нужно танцевать. Борис Степанович плакал. Олежек запел "И вновь продолжается бой". Проблевавшийся Чебурашка выпил еще и начал лапать Даму. Дама в экстазе лапала меня. Я пил водку и переживал, что на мне грязные трусы.