Страница 56 из 119
За окном Хомстеда давно стемнело, а на небе загорелись звезды, которые из хижины казались тусклыми. Полная луна, высоко поднявшаяся над стеной, погружала Глэйд в белый безжизненный свет. Лампа, висевшая на потолке Хомстеда, плохо освещала второй этаж, оставляя двух глэйдеров в желтоватом полумраке.
- Я не хочу уходить, - произнесла Эвита тихо, убирая его ладонь ото рта.
Ее посетило какое-то странное чувство, страх, что если она оставит его одного, то с ним опять что-то случится. Да и не хотела она выпускать из рук теплые пальцы, и жаждала постоянно тонуть в его шоколадных глазах, отражавших платиновый отсвет луны.
- Останься, - Ньют выпрямился, продолжая прожигать ее глазами. – Ложись рядом со мной.
Девушка в сомнении посмотрела на ногу парня, которую придется двигать, чтобы Эви легла рядом с ним. Юноша понял, о чем она думала. Он, сжав зубы и терпя резкую боль, прошедшую, как удар тока от пятки до коленки ноги, взялся руками за край лотка и сдвинул ногу в сторону. Эвита подложила под нее валик, сделанный из подушек: Джеф сказал, что нога должна быть поднята, чтобы кровь не застаивалась в месте перелома во избежание опасности появления тромбов.
Но лечь рядом девушка не успела: на второй этаж с диким топотом поднялся Минхо.
- Так, шанки, я чувствую, что испортил вам прекрасный вечер наедине, но мне плевать, - сразу же заявил он, увидев сидящую рядом с Ньютом Эви.
Азиат уселся на соседнюю кровать, не рассчитав силы и больно ударив пятую точку о деревяшки.
- Вот черт! – ругнулся он, морщась и потирая ушибленное место. – А я-то думал, сюда уже положили матрац, - на этих словах Бегуна, ножки кровати с громким скрипом опасно подогнулись. – Стебануться, - успел произнести Минхо перед тем как рухнуть на пол из-за отвалившихся ножек. – Какая невероятно халтурная работа, мать их, Строителей! – возмутился парень и поднялся на ноги.
Ньют с Эвитой не смогли сдержать смех, наблюдая за этой картиной.
- Смешно им, - буркнул Минхо, ища глазами место, куда можно было пристроить свой драгоценный зад. – А я плотно поужинал и мне не до физкультуры сейчас.
Он притащил стул, стоявший у стены, кинул на него подушку и уселся, закинув руки за голову и откинувшись на спинку.
- Не боишься, что спинка оторвется, и ты снова окажешься на полу? – поинтересовалась Эви, уже представив себе, как бы это было смешно и, наверное, больно.
- Неа, - заявил Минхо. – Этот стул я лично сделал. Он крепок, как щит Капитана Америки. Итак, шанк, - обратился он к Ньюту, - я жажду рассказа.
Улыбка на лице блондина погасла.
- Давай, - повторил Минхо. – Никогда не поверю в то, что сказал Алби за ужином.
- А что он сказал? – спросила Эвита, посмотрев на азиата.
- Что чайник этот от гривера улепетывал и повредил ногу, - Минхо фыркнул. – Ага, так я и поверил. Рассказывай давай, что на самом деле произошло. Ты же просто пошел проверить идиотский обрыв. Кстати, с какого хрена?
Ньют глубоко вздохнул, понимая, что обязан рассказать Минхо правду. Дело было даже не в том, что так сказал Алби. Во-первых, они были напарниками около года, доверяли друг другу и стали действительно друзьями. А во-вторых, Минхо все равно узнает правду, ради чего доберется до самих Создателей в случае необходимости.
Эвита опустила руку и сжала в ладони пальцы Ньюта для поддержки. Юноша еще раз вздохнул и рассказал Минхо, что на самом деле произошло.
Когда блондин закончил свой недолгий монолог, азиат с мгновение смотрел на Ньюта, а затем на полном серьезе спросил:
- Кто сожрал твой мозг?
Эвита закатила глаза.
- Ты совсем ушлепался… ушлепок? – продолжал Минхо. – Нахрена? Чем тебе тут плохо жилось?
Он не злился на Ньюта. Бегун злился на себя. Потому что Минхо знал, что в тот вечер в голове Ньюта опять были какие-то стремные мысли, и он просто махнул рукой, а ведь если бы азиат поговорил с ним, возможно, Ньют бы не прыгнул. Поэтому в вопросе Минхо даже не было ни нотки сарказма. Парень просто хотел понять «почему?».
- Подумаешь, у нас тут стебанутая ферма вместо пятизвездочного коттеджа с видом на океан, - не унимался Бегун, хотя Ньют все равно молчал. - Подумаешь, сидим тут, как в гребанной тюрьме, окруженные четырьмя стенами, за которыми непроходимый Лабиринт, кишащий смертоносными монстрами. Подумаешь, мы тут по уши в вонючем кланке. Подумаешь, шанки дохнуть стали последнее время, как мухи. Но наша вина лишь в неосторожности, и на эти грабли больше никто не наступит.
Ньют поднял глаза на Минхо. Тот был прав. Во всем. И Ньют понимал это.
- Все, что происходит в этом адском месте, - добавил напоследок Минхо, выпрямившись на стуле, – не дает тебе право поступать так со мной. И с ней, - он кивнул на девушку. – И со всеми шанками, которым ты, - он ткнул пальцем в Ньюта, - подарил надежду на выход. Ты, мать твою, начал это, начал бегать. И думаешь, что ты имеешь права взять и сдаться? Вот так легко пойти и срыгнуть с этих гребанных стен? Хрен, - Минхо, показав неприличный жест, поднялся со стула и подошел к кровати. – И твоя хромота будет тебе наказанием за это, шанк, потому что каждый раз, наступая на свою кланковскую ногу и ощущая боль, ты будешь вспоминать об этом идиотском решении свалить на нас весь этот кланк, а сам себе преспокойненько отдать концы, - азиат наклонил голову, всматриваясь в глаза Ньюта. – И ты знаешь, что я прав.
Минхо был серьезен, что случалось с азиатом довольно редко. Ньют, плотно сжав челюсть, кивнул, соглашаясь с каждым словом Бегуна, как бы грубо они не звучали.
- Прости, Минхо, - произнес он, прочистив горло. – Я только сейчас понимаю, какой кланк хотел совершить. И мне действительно стыдно за это.
- Стыдно будет, если штаны треснут от внезапного пука, - Минхо вернулся в прежнее настроение. – А сейчас тебе паршиво. Настолько паршиво, что хочется снова сдохнуть. И я понимаю это. Алби думает, как наказать тебя, когда встанешь на ноги, но я против. Твои мысли сами накажут тебя, пока ты будешь лежать. А твоя нога будет всю оставшуюся жизнь продолжать это милое дело.
Ньют неуверенно взглянул на Минхо. Азиат, сложив руки на груди, посмотрел в ответ, а затем перевел взгляд на Эви:
- Пошли, поговорим.
Эвита, почему-то, испуганно сжала ладонь Ньюта, и кинула на лежащего парня быстрый взгляд. Тот едва уловимо кивнул, и она почувствовала одобряющее движение его большого пальца по тыльной стороне своей руки.
- Да едреные тапочки, - Минхо закатил глаза. – Мне надо пару слов сказать ей, а не откусить голову и зарыть останки в землю. Я ж сказал, что наелся уже сегодня, - добавил он.
Эвита улыбнулась, понимая, как глупо получилось, и поднялась с кровати, следуя за Минхо на первый этаж. Азиат лишь на секунду обернулся, прежде чем скрыться с глаз Ньюта:
- Поправляйся, шанк, - сказал он серьезно. – Ты мне все равно нужен, пусть даже и не в Лабиринте.
Эвита с Минхо прошли через общую комнату Хомстеда, разделенную на несколько отсеков и остановились перед комнаткой девочек. Парень резко распахнул дверь, совсем недавно сделанную Максом, и втолкнул туда Эви.
- Эй! – воскликнула Каролина, прячась в спальник. – Стучаться надо!
Минхо посмотрел на девушку и ухмыльнулся:
- Ты там одна?
- Да, - удивленно ответила Каролина. – Я вообще-то переодевалась.
- Нам поговорить надо наедине, - сказал Минхо. – Давай, одевайся и кыш, - с этими словами он вышел из комнаты.
Фыркнув, Каролина вылезла из спальника, надела кофту и ушла к костру, по дороге несильно ударив Минхо по плечу.
- Вроде девчонка, а драчливая такая, - буркнул юноша, возвращаясь в комнатку. – Прям бульдожка.
- О чем ты хотел поговорить? – спросила Эвита, которой не терпелось вернуться наверх.
- Слушай, - Минхо облокотился о стену, закинув руку за голову, - ты же понимаешь, что это ты виновата в том, что он сделал?
Эвита оторопело уставилась на азиата.
- Отчасти, - добавил он поспешно. – Тут, конечно, звезды сошлись: куча смертей, Лабиринт с каждым днем расстраивает все больше, твоя болтливость… Признаю, моя вина тоже есть, я по дурости отпустил его одного к этому чертовому Обрыву. Кто ж мог подумать-то, мать его. Но апогеем все-таки стало то, что ему не за что было цепляться, понимаешь?