Страница 31 из 119
— Он сам виноват! — вспыхнула Эвита.
А сама подумала о том, что вчера она первая завелась ни с того ни с сего. Ведь, если по правде, Ньют действительно просто попросил ее поделиться своими мыслями, но женский мозг, заведясь, уже не тормозил. Ну, а в конце концов, распаленный ее истерикой парень сболтнул лишнего. И снова женская логика сыграла как нельзя лучше — забыв о том, что она сорвалась первая, Эвита обиделась на Ньюта за последние обидные слова.
— Понятно, — буркнул Минхо. — Я даже не буду вдаваться в подробности, моя ранимая детская психика не выдержит ни одной стебанутой серии Санта-Барбары, но мой тебе совет, — он посмотрел в глаза девушки. — Мы тут, видишь ли, заперты в четырех стенах на неопределенное время, а возможно и вообще навсегда, так что не стоит сотрясать воздух негативом. Никому от этого легче не станет. И если Ньют действительно сам виноват, он поймет это и извинится. Уж в этом я не сомневаюсь.
Эвита, сглотнув, согласно покивала и отошла к плите. Ее гордость помешала нормально поговорить с Ньютом, а теперь это мешал сделать стыд.
***
Минхо, быстро перебежав коридор, обернулся назад и осмотрел пустое пространство.
— Черт бы побрал этого шанка, — пробурчал азиат. — Ньют, мать твою, ты где?
— Минхо? — раздался удивленный голос Бегуна совсем рядом, но звучал как-то слишком глухо.
— Я не понял, ты где? — повторил вопрос Минхо, крутясь вокруг своей оси и ища напарника, голос которого звучал совсем рядом.
— Я, кажется, забежал в тупик, — пробурчал Ньют.
Минхо обернулся и подошел к стене, густо увитой плющом. Напарник был за ней.
— Ушлепок, — ласково обозвал азиат. — Ты налево, что ли, свернул?
— Видимо…
— Возвращайся, я жду тебя ровно минуту, — Минхо для верности стукнул кулаком по камню.
Ньют прибежал довольно быстро, хотя азиат уже успел прикончить пару бутербродов, которые взял с собой.
— Из-за тебя я остался без обеда, — буркнул Минхо, едва Ньют остановился рядом с ним, отдуваясь.
— Зачем ты сожрал все свои запасы-то?
— Потому что ты слишком долго бежал, — ответил азиат. — Я не смог остановится.
Ньют снял со спины кожаный рюкзачок и, вынув оттуда свой обед, протянул его Минхо.
— Че это? — не понял тот.
— Это тебе на обед, — пожал плечами Ньют.
— А ты?
— Я не голоден, — Бегун бросил бутерброды на колени Минхо. — И не думаю, что захочу есть.
Минхо, равнодушно пожав плечами, спрятал еду себе в рюкзак, а затем, посмотрев на безучастно смотревшего в сторону Ньюта, который секунду назад присел рядом, поинтересовался:
— Ну и что за кланк?
Блондин непонимающе свел брови, обернувшись на азиата.
— Что случилось? — по-человечески перефразировал Минхо.
Ньюту не очень хотелось рассказывать Минхо про свой косяк, он боялся, что тот обстебет его, и юноше станет только хуже. Но слова сами собой вырвались из его уст.
— Вчера вечером я сказал кое-что очень неприятное Эве… И она обиделась.
— Мой мозг взрывается каждый раз, когда ты зовешь ее Эва, — Минхо крякнул, садясь поудобнее.
— Зато только я зову ее так…
— Чувак, да ты встрял в кланк по самые свои уши, — покачал головой азиат. — «Только я зову ее так», — передразнил он. — Тебя просто затягивает в трясину всех этих чувств и сентиментальности, тьфу. И ты добровольно стоишь, ничего не делая, чтобы выбраться.
Ньют подавил глубокий вздох и посмотрел на каменный настил под собой. Минхо одобряюще стукнул его по плечу:
— Поговори с ней.
— Я попытался… — Ньют покачал головой. — Разговор не поможет, Минхо.
— Слушай, я знаю ее немного дольше тебя. Эрни, конечно, знает ее лучше…
На этих словах кулаки блондина непроизвольно сжались, что не укрылось от азиата.
— Эй, шанк, полегче, — он усмехнулся. — Между ними ничего нет, только дружба, она сама мне сказала.
Ньют перевел взгляд на Минхо, сверкнув глазами, в которых читался немой вопрос: «А с какой целью ты, собственно, интересовался?»
— Ушлепок, — Минхо пнул Ньюта по ноге. — Дай тебе волю, перестреляешь всех глэйдеров, кто посмел дышать в сторону Эви. Умерь свой пыл, чайник.
— Какая теперь уже разница, — махнул рукой блондин.
Минхо снова усмехнулся:
— Когда-нибудь мы найдем чертов выход, выберемся из гребанного Лабиринта, и ты пожалеешь, что остановился, встретив хилую преграду, которую мог бы преодолеть с полпрыжка.
— Думаешь, она может меня простить? Она ведь… я так задел ее, что она даже смотреть на меня не хочет.
— Ну раз так, то у тебя нет шансов, — серьезным голосом пошутил азиат, поднимаясь на ноги.
Ньют, прищурившись от ярких лучей солнца, поднял грустные глаза на напарника.
— Хочешь, я вырублю тебя и оставлю здесь? — предложил Минхо. — Ночью тебя сожрет гривер, зато не будешь мучатся, — увидев, как нахмурился товарищ, азиат улыбнулся. — Есть у Эви одна реально крутая черта: она умеет видеть во всем и во всех хорошее. Бывали, конечно, и у нее печальные времена, но она смогла пережить их. Лабиринт меняет людей, Ньют. И ее он поменял лучше, чем любого из парней.
Минхо протянул руку и помог напарнику подняться на ноги.
— Поговори с ней еще. Она все-таки девчонка. И хоть я не помню, какие они, но мое мужское начало подсказывает: логика у них стебанутая, а любят они ушами, — он толкнул Ньюта вперед. — А теперь сеанс психотерапии от доктора Минхо закончен, руки в ноги, ушлепок, и бегом вперед!
Ньют сделал пару шагов и обернулся:
— Спасибо, Минхо.
— Ой, только не надо этого мимими.
***
Решив не откладывать в долгий ящик совет Минхо, Ньют тем же вечером пожарил на костре пару зефирок, взял пару ломтей черного хлеба и направился к бревну.
На его удивление, Эвита, как и раньше, сидела около него, хотя парень предполагал, что девушка не станет этого делать, зная, что Ньют все равно придет. Но удивление сменилось злостью, когда он увидел Эрни, присаживающегося рядом. Чистильщик садился на его место. На траву, давно примятую задницей Ньюта! И вытянул руку вдоль бревна позади спины девушки. Лапа Эрни находилась в опасной близости с ее плечом.
Быстрым шагом Ньют преодолел расстояние до бревна:
— Эва, мы можем поговорить?
Эрни молча перевел взгляд на девушку и вопросительно поднял брови. Увидев, что Эви едва заметно кивнула, Эрни поднялся и молча ушел к костру.
— Ты все ему рассказываешь? — поинтересовался Ньют, слишком поздно понимая, что это не тот вопрос, с которого нужно было начать разговор.
— Нет, не все, — нахмурилась Эвита. — Между прочим, он не знает о нашем вчерашнем разговоре. Просто догадывается, что мы поругались. О том разговоре не знает никто.
Ньют ощутил прекрасное чувство облегчения, с которым даже непроглядная тьма ночи вдруг стала немножко светлее, или он просто заметил, насколько яркие в Глэйде звезды.
— Жареный зефир? — предложил парень, протянув Эви один из бутербродов.
Эвита приняла хлеб, даже не посмотрев на Бегуна.
— Ты ведь знала, что я сюда приду, — Ньют присел рядом. — Но разговаривать со мной не хочешь…
— Можно подумать, что если бы я не пришла сюда, ты не нашел бы меня в другом месте, — буркнула Эви и надкусила зефир.
Ньют подавил улыбку, которая так и рвалась появится на его губах. Пытаясь замаскировать ее, облизав губы, он со вздохом возразил:
— Я бы не стал преследовать тебе всюду, как маньяк. Если ты и сейчас не хочешь говорить, я уйду.
— Что, правда? — Эвита впервые посмотрела на парня.
Ньют повернул к ней голову и, смотря в глаза, честно ответил:
— Нет.
Почему-то это вызвало у Эвиты слабую улыбку, а от темных глаз юноши, в которых плескались рыжие всполохи, отражавшиеся от костра, по телу расползлось тепло.
«Чертов шанк», — промелькнуло у девушки в голове, и она отвернулась, обратив внимание на зефир.
— Эва…
«Провались ты пропадом со своим голосом».
— … послушай, я понимаю, что сделал тебе неприятно, но… ты единственная здесь, с кем мне по-настоящему спокойно в этом гребанном месте, и мне очень не хочется, чтобы ты обижалась.