Страница 6 из 60
Водитель собрал с пола деньги и тяжело разогнулся. На лице у него была написана полная растерянность. Он затравленно оглянулся на товарищей, но ожидаемой поддержки так и не нашел. Абхазы молча стояли, глядя себе под ноги. В руках Гурама Гогричиани щелкнула зажигалка. Сигара потухла, и ему пришлось раскуривать ее снова. К потолку поднялся густой сизый клуб дыма. Гурам с наслаждением откинулся на спинку стула, и тот опасно заскрипел под его массивной тушей. Шенгелиа покосился на шефа.
— Я не возьму сегодня с тебя денег, — вновь обратился управляющий к Хвиче. — Просто запишу в долг одну смену. Но долги надо будет отдавать. И только потом — обратно в Сухуми. Ясно?
Красная шариковая ручка заскользила по бумаге в общей тетради. Астамур так же старательно, как и все, что он делал, зафиксировал необходимые цифры.
— Я понял, Астамур… — с трудом выдавил из себя Хвича, отступая к двери.
— Это хорошо, что понял, — Шенгелиа оторвал взгляд от тетради. — Никто не будет кормить тебя задаром. Что у тебя, Амиран? — маленькие черные, как уголь, глаза сфокусировались на следующем водителе.
Немолодой уже мужчина с зализанными назад волосами и крючковатым носом осторожно выступил вперед и покорно протянул Астамуру деньги. На щеках и подбородке Амирана проступала двухдневная щетина. Шенгелиа критически оглядел его.
— Приведи себя в порядок, — презрительно бросил он. — Почему небритый? Ни один уважающий себя клиент не сядет к тебе в машину. Побоится. Или ты выходной решил себе устроить?
Амиран ничего не ответил. Молча коснулся пальцами лица и понуро уронил голову. Управляющий так же скрупулезно, как и в предыдущий раз, принялся пересчитывать деньги. Когда он закончил, взгляд его стал колючим.
— Четыре тысячи? — уточнил он, глядя Амирану в глаза. — Почему только четыре? Где еще пять сотен? У тебя плохо с арифметикой? Или ты думал, что глупый Шенгелиа не заметит недостающей монеты?
— Нет, я так не думал, Астамур, — крючконосый абхаз сунул руки в карманы просторных брюк и на всякий случай отступил на пару шагов назад от стола управляющего. — Просто у меня вышла накладка сегодня…
— Какая накладка?
— С бензином. Я заправлялся на Боровицкой, и мне вместо бензина залили какой-то мочи. Я, конечно, вернулся и пытался им что-то объяснить, чего-то добиться… Но разве с этими шакалами поспоришь? — Амиран пожал плечами. — Говорят, не нравится — не ездий. Мне пришлось заправляться еще раз. А бензин, ты знаешь, какой сейчас дорогой стал, Астамур… И на клиентах я потерял.
Шенгелиа нахмурился.
— Ты что, сейчас пытаешься меня разжалобить? — спросил он после небольшой паузы. — Ты пытаешься из меня слезу выжать? Да? Думаешь, Шенгелиа скажет: «Ах, какой бедный Амиран! Как плохо ему живется!»? А затем залезу к себе в карман и сам заплачу за твой вонючий бензин?
— Нет, я…
— Мочи ему залили! Нет, вы слышали, Гурам Джибович? — управляющий вновь обернулся к Гогричиани. — Ему льют в машину мочу, а мы должны страдать. Весь бизнес должен страдать! Да, Амиран? Может, ты хочешь, чтобы мы все тут поработали на тебя? Нет, ты скажи! Скажи: «Хочу, Астамур. Хочу, чтобы и ты, и Гурам Джибович — все поработали на меня. Кормите меня, поите, а я буду только приходить и жаловаться на то, как все вокруг несправедливо относятся ко мне». Ты об этом мечтаешь, Амиран? Об этом, да? Только вот что я тебе скажу, дорогой. Не будет этого! Никогда не будет. Ты работаешь на нас, а не мы на тебя. Смотри сюда, Амиран.
Шенгелиа бросил деньги и тетрадь на стол, а сам шагнул вперед. Заложил руки за спину, наклонился и плюнул. Амиран едва успел отдернуть ногу, чтобы пузыристая слюна не попала ему на ботинок.
— Видишь? — спросил управляющий. — Видишь, я плюю на этот бетонный пол? Так вот, пока здесь сохнет, ты должен вернуться с деньгами. А мы все будем ждать тебя. Понимаешь меня?
— Я не успею, Астамур.
— Он не успеет! — Шенгелиа криво усмехнулся. — А ты постарайся! Когда-то нужно и поработать, Амиран. Не все же сидеть на чужом горбу! Иди же! Чего ты ждешь?
Амиран нервно сглотнул, и было заметно, как у него под подбородком характерно дернулся непомерно большой кадык. Однако ответить на поставленное Астамуром условие ему было нечего. Нужно было идти и выполнять.
— Подожди! — неожиданно вмешался в их полемику Гогричиани. — Ну, зачем ты так строго, Астамур? Я знаю Амирана давно, и он — хороший работник. У каждого случаются накладки в работе. Мы должны идти навстречу.
Словно в подтверждение собственных слов, Гурам погасил сигару в пепельнице, выбрался из-за стола и прошел к месту управляющего. На губах шефа все так же играла улыбка.
— Давай просто запишем ему в долг, — предложил Гогричиани и выразительно кивнул на тетрадку. — Пятьсот рублей — не такие уж большие деньги. Амиран будет приносить на сотню больше в день, и за неделю этот долг сойдет на нет.
— Как скажете, Гурам Джибович, — Шенгелия явно был недоволен таким решением хозяина, но оспаривать его не стал. — Вы вправе идти на любые уступки, но должен заметить, что общие долги Амирана и так растут как снежный ком. Еще та история с сумкой…
— Я помню, Астамур, помню, — прервал рассуждения управляющего Гурам. — И думаю, что Амиран тоже все прекрасно помнит. Но мы же люди, а не звери. Правда, Амиран?
— Да, конечно.
У последнего предложение Гурама тоже не вызвало ни особой радости, ни особого облегчения, но Амиран старался не подать виду.
— Вот видишь, — Гогричиани расплылся в еще более широкой улыбке. — Запиши ему еще пятьсот рублей, Астамур, и закроем на этом тему. На сегодня…
Шенгелиа вновь взял в руки заветную тетрадь, но в дверь бокса постучали прежде, чем он успел коснуться бумаги кончиком ручки.
— Кто там такой скребется, как робкая кошка? — выкрикнул управляющий, но рука Гурама опустилась ему на плечо.
— Успокойся, Астамур, ладно?
— Да, Гурам Джибович.
С дорожной сумкой через плечо Даур зашел в бокс и огляделся. В глазах молодого человека мелькнуло недоумение. Он ожидал увидеть совсем иную картину. Воображение рисовало Дауру роскошный, богато обставленный офис, людей в дорогих костюмах с дипломатами в руках, блестящие иномарки, одна другой краше… Одним словом, как по телевизору. Но на деле все оказалось иначе. Явившись по адресу, который дал ему Малхаз, Даур был первым делом поражен относительной убогостью райончика, где размещался подпольный таксопарк Гурама Гогричиани. Общее впечатление усиливалось и рядом стареньких гаражей из силикатного кирпича, между которыми красовалось несколько «убитых» автомобилей. «ГАЗ-2401» с багажником, перевязанным проволокой, проржавевшая до основания «пятерка», древний «Опель-Аскона», мятый «Гольф-2» и штук пять или шесть вазовских «копеек».
Внутри бокса оказалось не лучше. Во всяком случае, явных признаков процветания, о которых говорил Малхаз, точно не наблюдалось.
В первую минуту Даур даже подумал, что он ошибся адресом, но затем заметил владельца таксопарка Гурама Гогричиани. Пару раз Дауру приходилось его видеть в родной деревушке, когда Гурам наведывался к родственникам. Молодой человек открыто улыбнулся.
— Тебе кого, парень? — обратился к нему Гурам.
Даур поправил сумку, решительно прошел вперед, обогнув стол Шенгелиа, и протянул Гогричиани руку для приветствия. Грузный абхазец машинально пожал ее. Лицо Астамура Шенгелиа стало при этом еще более мрачным.
— Даур Акубардиа, — представился гость, демонстрируя Гураму в улыбке ряд ровных белых зубов. — Я из Пицунды. От Малхаза Гугуавы. Он тебе, кажется, родственником приходится. Троюродным братом, как он говорил, или что-то в этом роде.
Некоторое время Гурам молча смотрел на Даура, потрясенный таким непосредственным и панибратским напором. За то время, что Гурам прожил в Москве и приобрел в определенных кругах некоторый вес, он успел отвыкнуть от обращения на «ты», принятого в родной деревушке. Его рука все еще находилась в руке Даура. Наконец губы Гогричиани растянулись в ответной улыбке. Он привлек молодого человека к себе и тепло обнял за плечи.