Страница 2 из 28
Если три размашистых рассказа о Холмсе и скрывают литературное умение, то уж никак не революционные симпатии: в событиях 1905 г. автор видит «бессмысленный и беспощадный» бунт под предводительством вездесущих и не знающих жалости «анархистов». В рассказе «Шерлок Холмс в Баку» именно они стоят за кулисами чудовищных этнических столкновений, вошедших в историю под названием «армяно-татарской резни» 1905–1906 гг. (закавказскими татарами именовали тогда азербайджанцев).
Печатая этот рассказ, редакция предупреждала читателей, что «цель, которую преследует автор» в цикле о Холмсе, определяется здесь «совершенно ясно». В чем состоял замысел, донельзя заинтригованным читателям вскоре поведал… сам Шерлок Холмс. Выдержав должную паузу, «Огонек» опубликовал в № 24 от 15 июня разгневанную телеграмму за подписью лондонского детектива:
«Огонек» печатает осмеивающие мою деятельность рассказы о моем пребывании в Москве, Одессе, Баку. Кто автор? Немедленно дайте фамилию. Полагаю — соперник.
И эта, и все последующие публикации шли под заголовком «Дело журнала „Огонек“ и Шерлока Холмса». Мистификация была выполнена искусно — приводились факсимиле телеграмм, в редакционных материалах постоянно выражалось сомнение в том, что прибывший в Россию англичанин, копия героя Конан Дойля, действительно являлся Шерлоком Холмсом и т. д. Предпринятые Холмсом поиски неуловимого автора — некоего Лосева — повторяли маршрут рассказов (из Москвы через Одессу в Баку), но не шли с ними ни в какое сравнение. Исключением являлась разве что ехидная пародия на шерлокианцев и прочих поклонников литературы выпусков — вставная история о соперничающих школах юных сыщиков в Одессе. Этот фрагмент дан нами в приложении, как и очевидно вдохновившая его статья «Школы Шерлоков Холмсов» из № 11 «Огонька» за 1908 г. В «дело» шли не только невинные заимствования, но и откровенная лесть; таковы портреты любезнейшего и законопослушного чиновника из Главного управления по делам печати и «статного генерала»-градоначальника. По всей вероятности, они были инспирированы — если не написаны — самим главным редактором С. М. Проппером.
Хотя архив «Биржевых ведомостей» не сохранился, до потомков дошел отчет Департамента полиции за 1908 г. В нем полицейские чины обращали внимание санкт-петербургского градоначальника на то, что «стремление газеты изо дня в день писать несогласно с действительностью а также и в полное противоречие с нею, указывает на чрезмерное развитие в настоящее время анархических проявлений в разных местностях, заставляет признать это периодическое издание вредным, особенно в виде того, что оно имеет весьма широкое распространение в низших слоях городского населения», и предлагали «принять решительные меры». Однако на высшем уровне полицейское рвение отклика не нашло. Так, в одном из ответных писем старший инспектор Инспекции по надзору за типографиями, литографиями и книжной торговлей в Петербурге указывал, что начальник Главного Управления по делам печати «по сие время не поставлял меня в известность ни о вредном направлении этой газеты, ни о желательности ее приостановления»[2].
Видимо, Проппер решил отблагодарить таким образом градоначальника и чиновников из Главного управления по делам печати за лояльное отношение к газете. Подобный «обмен любезностями» был вполне в духе редактора — не стеснялся же Проппер в начале своей карьеры шантажировать фирмы, которые отказывались печатать в его газете объявления, и печатно называть их некредитоспособными[3]. Так что Шерлок Холмс, подозревая в «деле „Огонька“» и поведении сановных лиц злостный умысел — был, возможно, не очень далек от истины.
Что же до самого «дела», то оно увенчалось блестящим успехом: многие читатели, указывает Г. Пилиев, приняли мистификацию за чистую монету, популярность журнала выросла, и с легкой руки «Биржевки» и «Огонька» Холмс зашагал по городам и весям России от Петербурга до самой Сибири.
Шерлок Холмс в Москве
Предлагаемая рукопись поступила в распоряжение редакции при несколько загадочных условиях:
14-го марта получена нами отправленная из Москвы (13-го марта, в 2 ч. дня) телеграмма следующего содержания:
«Шерлок Холмс в Москве. Посылаю заказным повествование об его московских приключениях. Ставлю условием напечатать в ближайшем нумере „Огонька“».
Телеграмма без подписи.
Через день редакцией, действительно, получена в закрытом пакете рукопись, отпечатанная на пишущей машине, — и опять без обозначения фамилии автора.
Редакция приглашает анонимного автора снять маску.
В своей официальной истории подвигов Шерлока Холмса доктор Ватсон совершенно умалчивает о некоторых делах, cвязанных преимущественно с периодом пребывания Шерлока в России.
Мы говорим не о громких делах, как например исчезновение семьи С., или пропажа фамильных бриллиантов баронессы К., по которым он и был приглашен, а о двух-трех мелких, оставшихся потомству неизвестными только потому, что Шерлок оказался в них не вполне на высоте положения.
Мы полагаем, что умышленно умалчивая об этом из чувства национальной гордости, Ватсон делает ошибку.
Промахи великого человека так же поучительны, как и его подвиги, и не умаляют его славы.
Наша цель — пополнить этот пробел.
В Москву, как известно, Шерлок Холмс попал в конце августа 19** года, по приглашению мучника-миллионера И-ова. Это скандальное дело, о котором москвичи в свое время говорили не иначе, как с улыбкой, благополучно закончилось почти без участия Шерлока.
Маленькая кафе-шантанная певичка, исчезновение которой подняло всю полицию на ноги, была найдена в одном из грязнейших притонов близ Сухаревки, живой и совершенно невредимой, но пьяной до бесчувствия.
Люди посмеялись и стали забывать.
Шерлок Холмс собирался покинуть Москву.
Вот в это-то время, когда он так томился своим вынужденным бездействием, подвернулось дело, которое возбудило впоследствии столько самых разноречивых толков в обществе.
Однажды в ясный сентябрьский день Шерлок Холмс, смотревший из окна гостиницы «Метрополь» на Театральную площадь, услышал стук в дверь. Шерлок Холмс быстро принял позу беззаботного денди, позу, которая так к нему шла.
— Войдите!
Вошедший был высокий, худой, мешковатый человек с болезненным лицом и тусклыми, усталыми глазами.
Очевидно, он сейчас же узнал знаменитого сыщика, ибо, сделав общий, немножко старомодный, поклон, он вторично поклонился Шерлоку и сказал с изысканной, тоже немножко старомодной вежливостью:
— Если не ошибаюсь, сэр…
Шерлок встал.
— Да, я — Шерлок Холмс!
И вскользь бросил на незнакомца один из своих быстрых, но пронзительных взглядов, от которых никогда еще не ускользала ни одна мелочь.
Шерлок Холмс и вместе с ним приехавший неотлучный его друг доктор Ватсон прослушали рассказ незнакомца.
— Моя фамилия Псищев, и по профессии я — сыщик. История, которую я буду иметь честь вам рассказать — история, господа, не совсем обыкновенная, и я попрошу у вас особого внимания… Господа, может быть, вам небезызвестно, что профессия, подобная моей, никогда еще не создавала друзей. И я не исключение. Два раза меня пытались убить и, как видите, безуспешно. Один раз меня затащили уже в пустой дом, но не успели повесить только потому, что там скрывались мои помощники. Могу сказать, что я обделал тогда это дело довольно чисто. Четверо молодцов, которые жаждали моей смерти, были-таки расстреляны, но это не избавило меня от преследования. Шайка, к которой они принадлежали и членов которой я знал наперечет — разбойничья шайка анархистов-экспроприаторов — еще с большим ожесточением и упорством принялась меня ловить. Нужно вам сказать, что во главе этой шайки стоял человек, который имел со мной личные счеты, по его мнению, достаточно большие, чтобы не упускать меня из виду. Помимо ненависти, которую он чувствовал ко мне, как зверь к своему ловцу, он ненавидел меня еще за смерть брата, в которой считал меня повинным. И, скажу прямо, я был повинен в ней, в этой смерти! Как видите, господа, я от вас ничего не скрываю. Я это делаю для того, чтобы ни одна нить не могла от вас ускользнуть. Ибо я сказал себе, как только услышал про то, что вы здесь: «Вот люди, Псищев, которые должны все знать, до последних мелочей, все, и они тебе помогут!» Прав ли я, господа?
2
Коновалова А. В. К вопросу об истории газеты «Биржевые ведомости» // Экономическая история: Обозрение. М., 2001. Вып. 6. С. 117–118.
В ноябре-марте 1907–1908 гг. Проппер выплатил 600 руб. штрафов, но этим дело и ограничилось.
3
Там же, с. 119. Корыстные публикации, замечает автор, практиковали и другие биржевые издания эпохи.