Японцы в Японии

От редакции

У поэта — классика японской литературы Исикава Такубоку есть такое стихотворение:

Да, у японцев, как утверждают многие очевидцы, и чувства, и «поступь», и национальное своеобычие характеров, привычек наиболее полно, зримо и органично проявляются именно на родной им земле, в японской среде. Это и хотел подчеркнуть автор данной книги, Владислав Дунаев, назвав ее «Японцы в Японии». Кстати, В. Дунаев хорошо знаком с японской поэзией, любит, в частности, одну из ее традиционных форм — «танка». Мы напоминаем об этом не случайно не только потому, что автор обильно пользуется эпиграфами, сопровождает главы своей книги краткими стихами японских поэтов различных литературных эпох. Суть в другом, в самой публицистической манере автора, в построении книги, которые чем-то — разумеется, это сравнение очень условное — напоминают традиционную форму «танка». Напомним, что «танка» — это во многом экспромт, когда в основу краткого стихотворения ложатся те или иные жизненные ситуации, раздумья, факты, наблюдения, впечатления. Вот, скажем, как предельно лаконично, без каких-либо комментариев, всего в трех строках передавал посев риса средневековый поэт Басё:

Или стихотворение более поздней литературной эпохи того же Такубоку:

Для человека, не привыкшего к подобной литературной форме и тем более не знакомого с конкретной жизненной ситуацией, такая поэзия подчас трудновоспринимаема. Но, пожалуй, несправедливо в то же время не признать то, что «танка», родившаяся из песенного народного творчества, — это искренность и конкретность мировосприятия, философское осмысление подчас малозначительного мимолетного факта, желание в простой и лаконичной форме передать то, что позволяет шире взглянуть на окружающий нас мир, стать соучастником переживаний и раздумий поэта. И потому-то, на наш взгляд, не отдельными строчками привлекательна «танка», а интересна в совокупности своей, во взаимодополняемости отдельных стихотворений, которые в конечном итоге создают панораму жизни японцев в Японии.

Примерно по такому же принципу, разумеется, применительно к прозе и публицистике, построил свою книгу и В Дунаев. Автор не претендует на широкой охват социальных явлений, на последовательное раскрытие общественно-политических проблем Японии. Но та мозаичность, которой отличается эта книга, многообразие описанных жизненных ситуаций, человеческих судеб, личные наблюдения и впечатления автора — все это, на наш взгляд, позволяет в конечном итоге сделать достаточно глубокие обобщения, пополнить наши знания о Японии и японцах.

Следует еще сказать, что рисунки в этой книге, исполненные молодым художником Николаем Усачевым, — это не иллюстрации к тексту в обычном понимании этого слова.

Рискнем сказать, что это тоже своего рода «танка», только уже применительно к изобразительному искусству, к рисунку. Художник подчас независимо от текста книги стремился передать свой взгляд на Японию, ее быт, повседневные проблемы. И в этом смысле книга создана как бы двумя авторами: журналистом-международником и молодым художником.

Насколько плодотворно их соавторство, судить тебе, читатель.

Вступление

Журналисты пишут либо по горячим следам, либо по прошествии времени. Я предпочел последнее. Прошло несколько лет, как я вернулся из Японии, где достаточно продолжительное время работал корреспондентом АПН.

Мое длительное пребывание в Японии пришлось на пик так называемого экономического бума. Подъем в области экономики вызвал к жизни массу широковещательных лозунгов в попытке догнать Запад, а затем и обойти его. Средства массовой информации — толстенные ежемесячные журналы, газеты, специальные ежегодники-нэнканы, многочисленные теле- и радиоканалы, кино, даже стены домов, облепленные цветастой электрорекламой, — все утверждало, что XXI век будет веком Японии, что страна встретит его в апогее всемирной славы, станет ведущей экономической державой, оставив всех других позади себя.

Пропагандистский натиск был настолько ошеломляющим, что японцы в массе поверили в свое «японское чудо», им уже казалось, что они ухватили жар-птицу за хвост. Многие политики и прогнозисты на Западе также предсказывали, что Япония на пути к тому, чтобы стать мировым лидером в экономике. А в самой стране царил дух потребительства: «Покупай — и ты король!»

Но в этом большом хоре голосов нет-нет да и пробивались трезвые нотки: левая оппозиция, представители прогрессивных сил Японии предупреждали, что почва «экономического чуда» зыбка, что темпы экономического роста, которые демонстрировала Япония (а порой они доходили чуть ли не до 20 процентов в год) навязываются стране монополистическим капиталом, который, стремясь получить максимальную прибыль, не помышляет о создании базы общественного капитала. А ведь такая база и есть основа благосостояния страны. Тем более она важна, когда речь идет об обществе, в котором сегодня ты имеешь работу, а завтра нет.

В годы бурного роста экономики, построенного как на использовании многих благоприятных для Японии экономических факторов, так и на недоплате рабочим, на жестоких условиях труда и жизни, монополистический капитал мог позволить себе пойти на некоторые уступки рабочему движению, которое в тот период добилось значительных успехов. Достаточно вспомнить о характерных формах борьбы трудящихся — движении весенних наступлений, ежегодно широкой волной прокатывающихся по всей стране. Такие выступления приносили ощутимые результаты. Примечательно, что эти успехи мужественной и решительной борьбы рабочего класса послужили поводом для некоторой части оппозиции, и прежде всего для японских представителей социал-демократического направления, утверждать, что якобы наиболее перспективный путь защиты интересов трудящихся — это путь соглашения между трудом и капиталом, путь привлечения рабочих к управлению предприятиями, к участию в прибылях. И наконец, по примеру западноевропейской социал-демократии в Японии был выдвинут лозунг «качества жизни», утверждающий, что в условиях капиталистического общества путем постепенного осуществления реформ, прежде всего реформ, совершенствующих саму капиталистическую систему, можно добиться перехода от коррумпирующего общества потребления к обществу высокой культуры, в котором уровень материальных притязаний стабилизируется и значительно повысится ценность нематериальных благ: свободного времени, образования, спорта, отдыха, развлечений, размышления, созерцания. Одним словом, рисовалась безоблачная перспектива.

Выполняя социальный заказ капитала, консерваторы выдвигали один за другим проекты развития экономики страны, не скупясь на посулы избирателям. В 1960 году премьер-министр X. Икэда предложил «план удвоения дохода», в 1967-м его преемник Э. Сато — «план социально-экономического развития». Примечательно, что в этих двух программах были выполнены лишь разделы, касающиеся увеличения доходов крупных фирм и компаний, но провалились те пункты, согласно которым намечалось ускоренное развитие инфраструктуры и прекращение роста цен, то есть непосредственно затрагивающие интересы трудящихся. На смену Э. Сато в 1972 году пришел К. Танака. Он также решил вписать себя в историю своей «программой реконструкции Японского архипелага». Выдвигалась идея нового размещения производительных сил и развития отсталых районов за счет «разгрузки» перенаселенных промышленных центров на Тихоокеанском побережье и более интенсивного освоения районов на обережье Японского моря, на Хоккайдо и ряде островов юга Японии. План провалился, как и сам Танака, имя которого, как известно, приобрело широкую известность в связи со скандалом «Локхид». Однако проект бывшего премьер-министра успел принести баснословные доходы крупному капиталу: уже одно только провозглашение этой программы в условиях господства монополий вызвало в Японии невиданные спекуляции. Только в 1972 году цены на землю возросли на 20 процентов. Став одним из факторов общего роста цен в стране, земельные спекуляции в первую очередь больно ударили по рядовому японскому труженику. А его уже ждала новая «радужная» перспектива в виде очередного проекта. На этот раз пришедшее на смену провалившемуся кабинету Танака правительство Т. Мики выдвинуло так называемую концепцию «жизненного цикла». Согласно новой программе правительство обещало добиться такого развития страны, когда на каждом этапе жизни все без исключения члены общества смогут иметь все необходимое: ребенок — детские воспитательные учреждения, право на образование; юноша — возможность закончить высшее учебное заведение и получить работу по профессии; человек зрелого возраста — возможность содержать семью, иметь свой дом или квартиру, возможность трудиться и отдыхать; люди преклонного возраста — обеспеченную старость и полноправное участие в жизни общества.