Навсегда-никогда

А как они в первый раз поцеловались с Лешей, помнила довольно смутно, кажется, по-детски неловко и немного дурашливо, как все у них… Зато обожаемый красавец так запечатлел судьбоносный момент, что у нее закружилась голова, и земля уплыла из-под ног, почти как в сентиментальных романах, и томительная, призывная страсть натянутой струной запела внутри. Такое с ней было лишь раз в жизни… А красавец очень быстро уплыл. Но ничего, пережили… Наташа повернулась на бок, обхватила рукой подушку и приготовилась засыпать, но в памяти предательски всплыли его последние слова:”Может, тебе еще повезет, хотя среди нашего брата…”, и мысли невольно вернулись к Оле. Какая судьба ждет ее девочку, что за лотерейный билет она вытащит в жизни? Увы, их семья не могла похвастаться счастливыми женскими судьбами. В основном надежды и потери…

Летним снегом мошкара вьется под фанарным светом.

Не случайность, не игра - поиск вечного ответа…

К солнцу, к радостной судьбе льнут полночные глупышки

В изнурительной борьбе…

К счастью, ночь длинна не слишком -

Те июньских три часа, для которых в мир родятся,

И слепя мечтой глаза, на обман сиянья мчатся…

Путь назначен был такой хрупким, плюшевым созданьям?

Или дерзкий спор с судьбой?

Вопреки насмешке - к тайне!..

Опять некстати взгрустнулось… Наташины мысли возникали одна из другой, словно выдвигалась антенна у транзистора, ловя все новые непредсказуемо-наплывающие звуки… Ничего, уже совсем скоро он вернется. В своих фантазиях о Саше она не раз пыталась придумать для него профессию - убедительное, конкретное занятие, но все не подходило ему то по характеру, то по ситуации, и Наташа махнула рукой, остановившись на чем-то неопределенно-техническом, с вынужденными командировками. Просто уезжает надолго и приезжает - работа такая. А она его ждет, вспоминает и мечтает…

Правда, за полгода изгнания мужа, со снисходительной иронией к самой себе, Наташа сыграла в переглядушки с редактором из соседнего отдела, который давно уже делал ей глазами недвусмысленные авансы. Он был внешне симпатичен, но недостаточно знаком, и вообще служебный роман мог сулить больше проблем, чем радостей. И когда поклонник ринулся на всех парах к намеченной цели, ей пришлось сделать такое недоуменное и насмешливое лицо, что он оскорбленно умолк на полуслове… Хорошо, что им не надо соприкасаться по работе, а то ее шутка могла бы иметь неприятные последствия.

УТРО.

“Что ни говори - почти настоящая весна! Жаль, что ночью снег выпал, теперь слякоть под ногами, но все равно уже конец марта. Вот и синица в полисаднике свистит не по-зимнему “синь-синь”, а многократным заливистым “фюить, фюить, фюить, фюить…”, и около кормушки на окне они уже не крутятся, разлетелись по весенним птичьим делам. Да, хорошо, что я сегодня перчатки взяла, а не варежки.” Наталья торопливо вышла из дома, на ходу натягивая кожаную перчатку… “Вечно эта кнопка расстегивается, а я опять я забыла ее подправить осенью. ” Она попеременно смотрела то на капризную перчатку, то опасливо - себе под ноги, поскольку тротуара здесь не было, и приходилось лавировать между снеговых луж, огибая беспорядочно припаркованные машины. Вдруг у соседнего подъезда на нее сзади чуть не налетел вплотную промчавшийся джип в боевой раскраске. Наташа, испуганно ойкнув, метнулась в сторону - прямо на стоящую рядом машину, даже ногой о бампер ударилась и с размаху оперлась рукой о капот. И хозяин серебристого авто, протиравший в тот момент ветровое стекло, тоже сильно дернулся от неожиданности, буркнув: “Совсем озверели!”, и почти прижался к Наташе, а их руки оказались рядом. Она почувствовала какую-то волнующую неловкость, как в ранней юности, молча оттолкнулась от машины и, мельком глянув вниз, на сапоги - не очень ли их забрызгало? - заспешила дальше к метро. Буквально через несколько шагов обнаружила, что нет второй перчатки, но не могла заставить себя вернуться. “Так глупо вышло… Но какая знакомая у него рука, прямо-таки родная! А лица, жаль, не увидела… “

ДЕНЬ.

“Как мне лучше написать?” - Александр Дмитриевич, в отсутствие в кабинете шефа, сочинял объявление о подобранной у колеса машины серой перчатке. Он даже не сразу ее заметил на снеговой жиже с бензиновыми разводами, только уже садясь за руль и отряхивая ботинки. Бережно поднял, как подстреленную птичку, сразу поняв - чья она, промокнул, тщательно вытер бумажными платочками и положил сохнуть рядом, на правое сиденье. Всю дорогу до работы, на светофорах он искоса поглядывал на бедняжку, мечтая розыскать ее торопливо исчезнувшую хозяйку. Он не успел разглядеть лица той женщины, она сильно наклонила голову, и перед глазами мелькнул только капюшон легкого пальто, но врезалась в сознание благородная рука с тонким жемчужным колечком, оставившая на мокром капоте скользящий след - именно такую руку он представлял себе в мечтах о Наташе… Интересно, кем она работает? Ему, технарю, почему-то хотелось, чтобы профессия незнакомки была связана с книгами - может быть, редактор в издательстве или художник-оформитель, непременно талантливый, или переводчица. Так быстро убежала, торопилась… Она, конечно живет в нашем доме, раз выходя, еще перчатки не успела надеть. А шла с той стороны - значит надо клеить объявление на первые три подъезда.

“Напишу так - найдена женская… и так далее, перчатка. Просьба обращаться в квартиру номер NN. Нет, с ума я что ли сошел - какая квартира? Татьяна меня сразу убьет! Надо по-другому - просьба звонить по телефону… мобильному, конечно. Хм, представляю себе картину - семейный ужин, звонит мой телефон, и “Добрый вечер! Ах, перчатка… Да-да, можем с Вами сейчас встретиться.” И опять мне будет секир-башка… Пожалуй, напишу так - просьба позвонить по мобильному телефону… с 9 до 18 часов. В рабочее время с разговором меня не застукают, а выйти смогу, прогуливая собаку.” Александр Дмитриевич с внутренним трепетом старательно набрал текст летящим курсивом и запустил принтер…

ВЕЧЕР.

Возвращаясь с работы, Наталья неторопливо шла вдоль дома, чуть постукивая каблучками. Какой-то парень, обгоняя ее, заинтересованно оглянулся, и помчался дальше. “Да, мальчик - скоро уже сорок пять…” - грустно-польщенно улыбнувшись, подумала она. На двери соседнего подъезда заметила белоснежное объявление - не иначе, завтра воду отключат, надо маму предупредить! И на их подъезде белело такое же. Доставая из сумки домофонный брелок, Наташа начала читать, и ее обдало жаром… “Сегодня утром около дома найдена серая женская перчатка. Потерявшую просят позвонить по телефону…… с 9 до 18 часов.” Неужели это ОН, когда-то придуманный ею “Саша”, у которого такие волнующе-знакомые руки, реально живет в этом же доме и сейчас с трогательной заботой ищет ее?! Фантастика! Но тут же проскользнул непонятный, еще не осознанный холодок, остудивший голову - “звонить с 9 до 18 часов”. Так строго? Она не могла объяснить, вернее - признаться себе, почему так оскорбилась этим обычным уточнением времени, но поднимаясь в лифте, несколько раз повторила: “с 9 до 18… Значит вот так, категорически… А иначе грозная жена “ата-та” ему сделает? Понятно…” Собственный жизненный опыт у нее был небогатый, зато по работе приходилось читать много душещипательных романов и психологических детективов, и она чутко улавливала малейшие нюансы поведения, непроизвольно выработав почти дедуктивный метод. “Что ж, я не претендую…”

Дома, даже не переодевшись, Наталья вытащила из тумбочки закройные ножницы, погладила свою осиротевшую перчатку - на тыльной стороне был сквозной узор из мелких дырочек, очень ей нравившийся. Почувствовала, как глаза невольно наполняются слезами, и грустно вздохнув, одним махом резанула пополам. Космос любит символические жесты - это она где-то прочитала. “Чтобы не мучиться глупыми фантазиями. И незачем так огорчаться, мало ли кто на кого похож…” Бросила половинки бывшей перчатки на кресло и пошла мыть руки. В коридоре щелкнул дверной замок - дочка вернулась от подружки.