Страница 10 из 19
Закат затопил долину огненно-желтым светом. Черные камни стали еще чернее, а зеленые одежды эльфов и кустарники на склонах поблекли, словно осенью. Стрижи все не умолкали, но тревожен был вечер, и темные облака на севере могли быть предвестием грозы. Кони ржали ни с того ни с сего. Порывы ветра внезапно стихли.
Нарендил пересекал каменистое плато, пробираясь между валунами. Он решил подняться на высокие скалы, обрамлявшие долину, и взглянуть на горизонт. Ущельем они уйдут отсюда завтра поутру, и больше он никогда не увидит этого урочища. Где-то она сейчас? Сидит на камнях, шарит по сторонам своими бессмысленными глазами, а кругом только скалы да можжевельник… А если бы я жил здесь? Снова, как вчера, он попытался вообразить, каково это – быть орком, вынюхивать следы на мшистых камнях, голодать и наедаться до отвала, ненавидеть своих же сородичей… Воистину, стоит воздать хвалу Эру за любой иной жребий. Лучше придти в этот мир человеком или гномом. А лучше всего быть эльфом, который завтра в этот же час увидит ровную землю…
Пронзительный крик прервал его размышления. Кричали справа, где-то за источником. Кричал высокий голос, женский или звериный, и был это вопль отчаяния и предсмертной тоски, но ни слова нельзя было разобрать. Крик заглушили боевые кличи, до тошноты знакомые эльфу. Недолго думая, он спрыгнул с валуна, на который было взобрался, и понесся наискосок по склону. Он уже знал, что увидит, и не ощущал ни сомнения, ни страха. Словно вернулись дни Войны.
Орки столпились в низине у источника, штук восемь восторженно ревущих и подпрыгивающих тварей, рослых и длинноруких. Нарендил подкрался ближе. Двое в середке держали пленницу, вернее, один держал, другой затягивал веревочные петли и вязал узлы. Она больше не кричала. Рядом красовался здоровенный орк, ростом почти с Нарендила и вдвое шире, в драной кольчуге и высоком двурогом шлеме. Этот не прыгал и не орал, а стоял неподвижно, картинно отставив ногу и уперев руки в бедра. Верно, он и был поганый Магорх, которого так боялась Хаштах.
Первый камень ударил молодца, державшего маленькую орку, прямо в зад. Он взвыл и дернулся, уронив добычу. Не успели орки понять, что к чему, как второй камень нашел самого Магорха – по башке, верней, по гулкому рогатому шлему. Великий вождь с тихим вздохом осел на землю. Орки заозирались, испуганно прискуливая. Один побежал к землянкам, но тут же вернулся, другой приподнял за грудки поверженного вождя и принялся трясти его и дергать за нос. Наконец Магорх встал на ноги, взрыкивая и пошатываясь. Ему подали шлем. По команде четыре орка двинулись неуверенной рысью в ту сторону, где скрывался неведомый враг.
Эльф усмехнулся. Ясный Бор, бывший прежде Сумеречьем, научил своих детей великому искусству игры в прятки. Орков, будь их хоть четырежды четыре, следовало проучить за самонадеянность. Но на сей раз не пришлось. Кто-то из оставшихся отчаянно завопил и забранился, остальные тоже принялись орать и замахиваться друг на друга. Нарендил, замерев между перебежками в тени высокой скалы, смотрел, как рычащий Магорх раздает пинки простертым ниц холопам, а те четверо, что должны были искать его, топчутся на месте, не решаясь ни удрать, ни вернуться. Нарендил понял, что она сумела ускользнуть. Подтянувшись на руках, он взобрался на скальный уступ и осторожно огляделся.
Уже смеркалось, закат догорал, и длинные тени растворялись во мгле. Беглянки нигде не было. Нарендил подумал, что долг его выполнен, осталось пустить еще два-три камня для вразумления да возвращаться в лагерь, как вдруг разглядел в ручье, бьющемся на перекате, какое-то иное движение. Кто-то дергался и трепыхался в воде, подобно огромной рыбе. Она же связана, вспомнил эльф. Камни он швырял наспех, зато орки, желая загладить оплошность, сразу ринулись туда, где он был. Но Магорха провести не удалось: он присел на карачки и повел носом. Надо было опередить его.
Когда Нарендил выбежал к перекату, там уже никого не было. Мокрый след виднелся на камнях противоположного берега. Прыгая по валунам, Нарендил перебрался через ручей. Орка далеко не уползла – сидела за большим обомшелым камнем, скорчившись так, что было видно только спину да черный затылок у самой земли.
– Хаштах, – негромко позвал Нарендил. Шагов его она не расслышала из-за ручья, и оклик застал ее врасплох – она рванулась и едва не упала. Нарендил увидел черные от ужаса глаза и пеньковое волоконце, прилипшее к губе. Она перегрызала путы.
– Эльф, – ошеломленно выговорила она и замерла.
– Не бойся меня, я друг, – сказал Нарендил, – я помогу тебе.
Все равно, конечно, она удрала бы, когда он шагнул к ней, обнажив кинжал. Но это было невозможно, и она лишь неловко сжалась в комок. Орки повязали ее самым что ни на есть орочьим способом: запястья к щиколоткам, далеко не убежишь, и смотреть забавно. Одежда ее была разорвана в клочья, из многочисленных ссадин сочилась кровь. Значит, она кубарем скатилась по склону прямо в ручей, и вода отволокла ее к перекату. Содрана была кожа на спине – должно быть, зацепило о дно, – и жестоко разбита левая нога у сгиба колена – это, конечно, брошенным камнем. Здесь кровь не сочилась, а текла темной струйкой.
Нарендил оторвал полосу ткани от плаща и наложил повязку. Хаштах молча глядела на него почерневшими глазами.
– Не бойся, – повторил он, – я не сделаю тебе зла. И не отдам тебя Магорху.
– Они придут сюда.
– Они не догонят нас.
– Я не могу идти по камням. Ты туго завязал. Они учуят кровь.
– Я понесу тебя, – Нарендил снял плащ и застегнул его на плечах у орки. – Теперь садись ко мне на спину.
Хаштах оказалась совсем легкой, может, чуть тяжелее обычного дорожного мешка. Ниже по течению, где ручей сужался, Нарендил перепрыгнул через него и бегом пустился в скалы. Орки уже гомонили на той стороне, где пряталась Хаштах: учуяли кровь, как она и предсказывала. Поднялся страшный рев; Магорх и его холопы, видно, никак не могли взять в толк, куда подевалась беглянка и причем тут эльфийские следы. Пока они уразумели, что коварный эльф, похитивший добычу, и есть тот самый враг, что кидался камнями, Нарендил успел добраться до ложбины, где вчера шел и вел коней их отряд. Только там он услышал погоню.
Орки шли по следу все вместе, у них достало ума идти молча, но камни скрипели под их башмаками, и эльфу этого было довольно. Он воспользовался выигранным временем, чтобы запутать следы. Затем велел Хаштах ничего не бояться и держаться крепче и, прошептав имя Элберет, ступил на стланик справа от тропы. Сплетение корявых ветвей едва ли возвышалось на локоть над землей, но все же было так, словно идешь на ходулях. Внимательно глядя под ноги, Нарендил пошел вниз по склону. Расчет был верен: этих следов оркам не найти. Что орки – и более умному созданию, не видавшему, как ходят эльфы по траве или по снегу, было бы невдомек, что полосу стланика в горах можно пересечь без помощи крыльев. Стволы его прочны, но могут и сломаться под тяжелой стопой, а стоит неверно ступить – даже если сразу и не повредишь ногу, непросто будет ее вытащить из кривых тисков… Хаштах порывисто вздохнула, когда он пошатнулся, но не вскрикнула. Возжигательница Звезд была милостива к Нарендилу: вскорости он спрыгнул на каменистую площадку.
Развязав плащ, он опустил Хаштах на землю:
– Сиди тихо. Они потеряют наш след.
Орки приближались. Слышно было, как они остановились, затоптались на одном месте, заходили кругами… Да, это не были зловещие сауроновы следопыты, что, единожды выбрав жертву, шли за ней хоть по воде, хоть сквозь огонь, и ничем не проявляли себя, пока не достигали цели. Сопение холопов Магорха, хруст веток и скрежет камней, когда кто-нибудь из них оступался, разносились по всей долине. Правду сказать, теперь беглецам угрожал только случай. На их счастье, ветра по-прежнему не было. Внезапно Нарендилу почудилось, что орки больше нет слева от него. Он осторожно повернул голову. Хаштах застыла не просто неподвижно – мертво, как камни вокруг, будто место маленькой орки заняло изваяние или призрак. Погасшие глаза смотрели в одну точку, казалось, она и дышать перестала. Но наконец орки двинулись прочь, по обманному следу, – сперва неуверенно, потом быстрее… И тут же она появилась вновь – как фонтанчик, что бьет из земли. Она подпрыгнула на месте от переполнявшего ее торжества, она беззвучно смеялась и стучала кулаком об кулак: