Страница 79 из 128
Римский автор, обратившийся к изучению природы, непременно касался подробнейшим образом учений о первоэлементах ранних натурфилософов, рассматривал определенные числовые отношения пифагорейцев, теорию атомов — структурообразующих элементов Левкиппа и Демокрита. Этот традиционный материал стал обязательным при рассмотрении близких вопросов, причем не только теоретического, но и практического характера[139]. Природа в целом, как и частные ее явления — затмение Луны и Солнца, землетрясения, разница климатов, происхождение и свойство ветров, громов, молний, снега и града и пр. — рассматривалась римскими авторами в соответствии с традицией, намеченной еще первыми натурфилософами, получившей развитие у Платона, Аристотеля, стоиков — и непременно в соотнесении с космосом; иными словами, природа уподоблялась космосу, становилась им, осуществляя всеобщие связи. Римские авторы привычно отождествляют природу с универсумом и богом; например, у Плиния универсум уподоблен божественному бытию, поскольку вечен, неделим, но возникает и не исчезает (NH, II, 1). Сенека подобным же образом идентифицирует природу, бога и универсум: «Что есть природа, как не бог и не божественный разум, составляющий универсум и его части?» (De benêt. IV, 7–8; см. также: NQ, II, 45). Обожествление природы приводит и Сенеку, и Плиния к посылке о безусловном господстве природы: воззрения этих авторов отличает последовательный пантеизм, что выражает их потребность в целостном восприятии мира и человека.
Собственно природе посвящены все 37 книг труда Плиния Старшего, «произведения обширного ученого и такого же разнообразного, как сама природа», по характеристике его племянника Плиния Младшего (Ep., III, 5). Свой труд Плиний начинает с изложения основных представлений о строении и форме универсума, существенно не менявшихся на протяжении всей античности.
Мир, читаем у Плиния, по общепринятому мнению божествен, вечен, безграничен, никогда не имел начала и не будет иметь конца (II, 1, 1). То, что вне его пределов, не имеет отношения к человеку и не его ума дело. По форме Вселенная напоминает абсолютно круглый шар, отсюда и ее название — orb(is). Это наиболее совершенная геометрическая форма, все точки поверхности которой одинаково удалены от середины (II, 2, 1). То, что известно относительно размеров Вселенной, просто невероятно: одни говорят, что она безгранична, другие — что существует бесчисленное множество миров. Если единая природа правит всеми мирами, то Луна и Солнце — одни для всех бесчисленных небесных тел, как в едином мире. Греки определили универсум словом космос, мы же — за совершенство и законченность — словом mundus (II, 3, 8).
Относительно элементов, говорит Плиний, кажется, не приходится сомневаться, что их четыре: главный из них — огонь, источник всех видимых звезд, следующий — воздух, который греки и мы зовем одинаково — эфир — основа жизни, проникающая весь универсум. Это с его помощью удерживается и земля, связанная с четвертым элементом — водой, в центре универсума. Таким образом, вместе связанные, они остаются на своем месте, хотя огонь и воздух, как наиболее легкие, стремятся вверх, но земля и влага, тяготея книзу, удерживают их на своих местах. Земля неподвижна, а универсум вращается вокруг нее. Благодаря той же силе воздуха между землей и небесами на определенном расстоянии держатся семь звезд, которые из-за их движения мы зовем планетами. В их середине вращается Солнце, которое управляет не только сменой времен года на Земле, но и самими звездами на небе, поэтому мы должны рассматривать его как душу, или, лучше, мировой разум, как верховный принцип и божество природы. Оно дает свет, посылает сумерки, оно и остальные звезды высвечивает и затемняет, распределяет порядок времен года и обеспечивает постоянное возрождение природы. Оно praeclarus и eximius, все чувствующее и все слышащее, так что первый поэт Гомер был прав в этом случае, пишет Плиний (II, 4).
Мир управляется природными законами и природной необходимостью. Самое божество — разум и чувство Вселенной — находится во власти этих законов.
Наша планета заслуживает названия матери-земли, ибо она принимает нас при рождении и укрывает нас по смерти (II, 63). Что мы знаем о ее природе? Форма Земли — это первое, в чем сходятся многие мнения. Мы называем Землю шаром, и шар этот помещается между полюсами (II, 64). Существует спор между учеными и толпой, суть которого в следующем: на той стороне Земли люди повернуты к нам вверх ногами (circumfundi terrae undique homines conversisqiie inier se pedibus stare), верхушка же неба над ними та же, что и у нас, поэтому центром Земли они считают то же, что и мы; спрашивается, как же эти «антиподы» удерживаются на поверхности? Они, очевидно, в свою очередь, недоумевают, почему не надаем (в небо) мы. Есть срединная теория, которую принимают даже несведущие, что Земля имеет форму неправильного глобуса (inaequili globo), вроде сосновой шишки, и заселена по всей поверхности. Но здесь же встает и другой вопрос: как она сама-то удерживается вместе с нами? Даже если есть сомнение, что Земля удерживается силой воздуха внутри универсума, отвечает Плиний, разве возможно для Земли падать, если сама природа не назначила места для ее падения. Ведь как для огня единственное место — огонь, как для воды — вода, а для воздуха — воздух, так и Земля не может занять места других элементов, кроме предназначенного ей природой. Удивительно еще, что с такими огромными пространствами гор, равнин и морей она имеет форму шара (II, 65). Вода же удерживается на поверхности Земли оттого, что эти два элемента связаны между собой. Уровень моря, например, не повышается, несмотря на ежедневный приток речных вод, впадающих в него. Это происходит потому, что в каждой точке земного шара Земля окружена океаном, объемлющим ее. Это не требует теоретических рассуждений, но происходит из самой действительности (nec argumentis hoc investigandum, sed iam expérimentas cognitum) (II, 66).
Бог ограничен в своих возможностях (ne deum quidem posse omnia), например, не может не быть, даже если очень этого пожелает, не может даровать смертному вечную жизнь, не может сделать так, чтобы уже живший не жил, а занимающий высокую должность — ее не занимал. Он не имеет власти над уже случившимся, не может сделать так, чтобы дважды десять не равнялось бы двадцати и других подобных вещей, чем, без сомнения, доказывается могущество природы. Именно ее-то мы и зовем богом. О планетах Плиний сообщает следующее: Луна — ближайшая к полюсу планета и, следовательно, имеет наименьшую орбиту, проходимую ею за 27 1/3 дня, в то время как самой большой планете — Сатурну — требуется для своего обращения 30 лет (II, 6). Вполне ясно, что Солнце, обращаясь вокруг Земли, затемняет Луну, которая находится в это время как раз против нее, если смотреть с Земли, поэтому темное место Луны — просто тень от Земли (II, 7). Солнце превосходит размерами Землю. Затмения Луны и Солнца первым из римлян объяснил Сульпиций Галл, из греков же — Фалес Милетский. В 4-й год 48-н олимпиады (585 г. до н. э.) он предсказал солнечное затмение, случившееся в 170-й год от основания Рима. После этого поведение обеих планет предсказал Гиппарх. По свидетельству современников, он исходил при этом из природной закономерности (II, 8).
Во II книге Плиний собрал не только сведения, касающиеся строения универсума — его интересовали и вопросы математической географии, и атмосферные явления. Известная Плинию заселенная часть Земли, окруженная океаном, простиралась с востока на запад от Индии до геркулесовых Столбов в Гадесе и имела протяженность, если верить Артемидору, 8568 римских миль, а по Исидору — 9818 римских миль.
С севера на юг Исидор насчитывает 5462 римских мили. Общие размеры Земли, по данным Эратосфена, ученого выдающегося во многих науках, составляют 252 000 стадий (II, 112).
На какую высоту поднимаются облака? Большинство авторов считают, пишет Плиний, что облака поднимаются на высоту 90 стадий, но это лишь приблизительные подсчеты, ибо практически это проверить невозможно (II, 21). На небе есть звезды, которые только что родились, их несколько видов. Греки называют их кометами, а мы — хвостатыми звездами (II, 22). Некоторые кометы движутся наподобие планет, другие неподвижны. Аристотель говорит, что иногда можно видеть несколько комет одновременно, что, однако, никем не подтверждается. Это предвещает сильные ветры либо засуху (II, 23). Бывали случаи, когда в небе видели несколько Солнц одновременно (II, 30–31), a также три Луны появились в небе, например, в консульство Гнея Домиция и Гая Фанния (II, 33).
139
В основе изысканий Витрувия лежат две натурфилософские концепции — учение о четырех стихиях и учение о числе и гармоническом сочетании чисел. См.: Витрувий. Десять книг об архитектуре. М., 1936, с. 8.