Страница 47 из 128
Появлялись новые рассказы о поданных богами знаках их стремления возвеличить Рим. Рассказывали, что при Сервии Туллии некий сабинянин, владевший необычайной красоты коровой, получил предсказание, что тот, кто принесет ее в жертву Диане, обеспечит своему племени власть над Италией. Узнав об этом предсказании, Сервий Туллий хитростью овладел коровой, принес ее в жертву Диане в храме на Авентине и поместил там ее рога. Когда царица Дидона основывала цитадель Карфагена, при рытье фундамента были выкопаны головы быка и коня, предвещавшие городу богатство и военную мощь, но когда воздвигался Капитолийский храм, была найдена человеческая голова, знаменовавшая будущую власть Рима над миром (Serv. Aen., I, 443, 446; VIII, 345). Когда при основании того же Капитолийского храма божествам, уже раньше имевшим там свои святилища, было предложено избрать себе другие жилища, все они согласились уступить место Юпитеру, кроме богини юности — Ювентас и бога границ — Термина, что знаменовало вечную юность и безграничное расширение границ Рима. Римские боги, в отличие от греческих, редко вмешивались в происходившие события, но в особенно важных случаях они приходили Риму на помощь. Так, никому неизвестный голос раздался на Авентине перед нашествием галлов, предсказал его и посоветовал укрепить степы города.
Множились видимо, и рассказы о героических деяниях «предков» во имя Рима. II хотя сам Рим, как dea Roma, получил культ значительно позже, при Империи, он и теперь воспринимался как некая целостность, столь непосредственно связанная с пекущимися о его величии богами, что и сам представлялся высшей святыней. II если не самому Риму, то римской Fides уже во II в. до н. э. строили храмы и приносили жертвы покоренные или союзные с Римом народы (первым проявлением было сооружение римской Fides храма городом Локры на Юге Италии в 204 г. до н. э.), что подготовляло обожествление самого Рима в масштабе всей римской державы.
Перед верой, порожденной «римским мифом», далеко на задний план отступал интерес к некогда, может быть, существовавшим примитивным мифам о создании космоса, людей, строении мира и т. п. Дальнейшего развития и усложнения они не могли получить. Не могли развиться и известные в другие обществах (в частности в Греции) мифы о родоначальниках знатных родов и основателях городов. Объединение Италии под властью Рима сделало их историю его историей, и самостоятельное мифотворчество италийских племен и городов заглохло. Ведь даже столь развитая мифология, как этрусская, оставалась известной лишь немногим ученым антикварам. Что же касается знатных родов, то, хотя Фабии претендовали на происхождение от Геркулеса, a Юлии от Венеры (возможно, что божественных прародителей могли называть и другие патрицианские роды), это не привело к формированию соответствующей мифологии. Геркулес, Венера и другие боги оказались связанными в первую очередь с самим Римом. Как мы можем заключить из полибиевского описания похорон знатного римлянина (VI, 53), в которых участвовали сородичи покойного, одевавшие маски его предков, хранившиеся в доме, в похвальных речах покойному и его прародителям превозносились их заслуги перед римским народом без всякого намека на их божественное происхождение, возможно, некогда приписывавшееся viri fortes. Как уже упоминалось, все умершие главы фамилий становились богами для своих детей и потомков — dii parentes, по, так сказать, в общем порядке. Предки знатных родов отличались лишь тем, что больше послужили Риму и имели потому право на больший почет — honor. Как и во всех остальных отношениях, мощное воздействие «римского мифа» вытеснило начатки мифов о Героях.
Какое значение в истории римской религии имело знакомство с религией греческой? Думается, оно несколько преувеличено, если речь идет обо всем римском народе, a не об отдельных его слоях. Проникновение в Рим греческой мифологии связано в немалой степени со стремлением связать древнейшую историю Рима и Италии с греческой. Отсюда популярность и предания об Энее, и об основателях городов Италии, греках и троянцах, о коринфском происхождении царя Тарквиния Древнего, отец которого бежал в Этрурию от тирании Кипсела, об аркадцах, поселившихся на Палатине с царем Евандром, о посещении Евандра сперва Гераклом, а затем вступившим с ним в союз Энеем, о первом царе аборигенов Италии Авентине, бывшем сыном Геракла (Serv. Aen., VII, 657), о происхождении царя Латина от связи Одиссея и Кирки (Ibid., VII, 47), о пребывании Медеи в стране марсийского племени маррубиев, которых она научила средству против змей, за что они и обожествили ее под именем Ангитии (Ibid., VII, 750), об учреждении коллегии салиев аркадцем или троянцем по имени Саос (или Салий) в честь самофракийских богов (Ibid., VIII, 285). Как и когда складывались эти предания, имели ли они в основе какое-то историческое зерно, заимствовались ли они у этрусков или греков, можно только гадать, поскольку сколько-нибудь достоверный материал отсутствует. Допустимо только предположить, что процесс был двусторонний: сблизить раннюю римскую историю с греческой старались не только римляне, но по мере роста мощи Рима и греки, как то видно на примере Дионисия Галикарнасского, часто ссылавшегося на своих предшественников для доказательства греческого происхождения италийских племен, городов, различных римских институтов, в том числе и религиозных. Ту же линию впоследствии продолжал Плутарх, особенно в сочинениях «Римские вопросы» и «Греческие вопросы».
Очень большое значение имело включение в III в. до н. э. в состав игр театральных представлений, вскоре приобретших огромную популярность. Истоки их не совсем ясны, и в данном случае вопрос этот не столь важен. Решающим было то обстоятельство, что на первое место выдвинулись трагедии и комедии, написанные по греческим образцам, с греческими персонажами, а следовательно, и с греческими богами, называвшимися именами римских богов, что быстро привело к их отождествлению. Боги фигурировали и в комедиях — наиболее яркий пример «Амфитрион» Плавта, где главными персонажами были Юпитер (Зевс) и Меркурий (Гермес). Но в основном римляне знакомились с греческой мифологией благодаря трагедиям, построенным целиком на греческих мифах. Первый римский драматург Ливий Андроник[93], уроженец Тарента, сперва раб, затем отпущенник, начал знакомить с греческой мифологией римскую публику с перевода «Одиссеи», где он свободно именует Муз Каменами[94], Зевса, сына Кроноса, Юпитером, сыном Сатурна, греческую Мойру — Мортой, Миемозипу — Монетой (один из эпитетов Юноны). Младший современник Ливия Андроника — Невий, участник I Пунической войны, которую он описал в поэме, начинавшейся с путешествия Энея в Италию. Несмотря на свой римский охранительный патриотизм, близкий к катоновскому, он не отказывался ни от сочинения трагедий на греческие темы, ни от отождествления римских и греческих богов. Муз он называет дочерями Юпитера, Посейдона — Нептуном, Деметру — Церерой, Диониса — Либером, Дионисии — Либералиями, Афину — Минервой, Ареса — Марсом, Мавортием, Гефеста — Вулканом.
Родившийся в проникнутой греческой культурой Калабрии, но поселившийся в Риме, и вращавшийся там в самых высших кругах Энний, в своих произведениях наряду с, видимо, очень детальным изложением римской традиции о первых царях, о таких полузабытых богах, как Волтурн, Палатуа, Фурина, Фалацер, о Горациях и Куриациях, о Дециях Мусах, подробно останавливается на генеалогии Энея (по его версии, деда Ромула и Рема), на истории Трои, с его точки зрения оставшейся непобежденной, ибо «не побежден тот, кто себя таковым не признает» (Serv. Aen., XI, 307), называет древний Лаций страной Кроноса-Сатурна, сына Неба-Урана, отца Зевса-Юпитера и Геры-Юионы. По примеру греческих поэтов он заставляет Юпитера для решения вопроса об апофеозе Ромула созвать на совет главных богов: Юнону, Весту, Минерву, Цереру, Диану, Марса, Меркурия, Нептуна, Вулкана и Аполлона, соответствующих двенадцати олимпийцам. Возможно, он одним из первых в Риме четко сформулировал положение о Юпитере, как «отце богов и людей», a также воспроизвел образ смеющегося Юпитера, благодаря смеху которого смеются и успокаиваются стихии.
93
Фрагменты но дошедших до нас произведений Ливия Андроника и упомянутых далее авторов см.: Remains of old latin / Ed. E. H. VVarmington. L.. 1958–1961. Vol. I–IV. (Далее: Warmington).
94
Камены — латинские нимфы, певшие в стихах свои пророчества и, так же как богиня Кармента (от carmen — песня), связывавшиеся с пением и поэзией.