Страница 112 из 128
В парном надгробии из Эрмитажа особенно ярко выражено различие между изображенными римлянами. Правый с бородкой, которую римляне отпускали в знак траура, показан строго анфас, смотрящим чуть вверх, с прижатой к груди левой рукой; лицо его мужественное, деятельное, пальцы подвижные, гибкие; создается ощущение, что он испытывает тяжесть расположенной над головой рамки надгробия, глаза кажутся смотрящими, хотя зрачки, обозначенные некогда краской, и не сохранились. Левый во всем отличен от него. Щеки его выбриты, смотрит он чуть вниз, слегка повернув голову, к сердцу прижата правая рука. В выражении лица созерцательность, погруженность в себя, глубокий покой; подбородок чуть поджат, крупный лоб выступает; пальцы набухшие и неподвижные; тяжести рамки надгробия он будто не ощущает; глаза безжизненные и даже поверхность камня воспринимается вялой. Скульптор, несомненно, хотел показать рядом с умершим его живого собрата, как, впрочем, было принято и у эллинов, изображавших в надгробиях около усопшего его родственников.
Мастера, однако, не только передавали в скульптурных изображениях индивидуальные особенности, но давали возможность ощутить напряжение суровой эпохи завоевательных войн, гражданских смут, беспрерывных тревог и волнений. В портретах Республики римляне, какими бы малопривлекательными они ни казались внешне, поражают иногда благородством, порой беспринципностью и жестокостью, но их всегда отличает сила духа и стойкость характера. Обычно четко выявлена конструкция головы. Как в сооружениях, подобных храму Портунаса на Бычьем форуме, или в гробницах на первый план выступала их тектоническая основа, а не декор, так в портретах внимание скульптора обращено прежде всего на красоту объемов, крепость остова, костяк пластического образа.
Необходимо отметить эволюцию — от портретов римлян Ранней и зрелой республики, замкнутых в своем обособленном родовом мирке, — к портретам деятелей Поздней республики, таких, как Помпей, Цезарь, Цицерон. В пластике этих образов воплощаются уже почти имперские претензии. Приобретающее сильный общественный резонанс значение изображенного выходит за рамки республиканских представлений.
Стремлением римлян к возможно большей точности воспроизведения действительности объясняется обращение их к историческому рельефу. Детально фиксирует происходившее мастер фриза на гробнице владельца булочных Еврисака, показывая во всех подробностях процесс хлебопечения, от получения зерна до отправки готовых хлебов. Ярким памятником, предвосхитившим исторические рельефы, являются и композиции алтаря Домиция Агенобарба. Действие в этих рельефах развивается обычно на узкой полоске, как на проскении театра. Ощущения глубины не возникает даже там, где скульптор стремится намекнуть на нее. Подобное соотношение фигур и фона, характерное для живописи того времени, можно заметить, в частности, в росписях виллы Мистерий.
В рельефах изображались и сцены из повседневной жизни. На одной из плит I в. до н. э. из Капуанского музея Кампано показан рынок рабов: продавец, размахивая руками, расхваливает товар — юношу стоящего на невысоком постаменте, а покупатель берет раба за руку и собирается увести его. Особенной областью мелкой пластики были рельефы на монетах, исполнявшиеся, нужно думать, искусными мастерами, умевшими создать гармоническую композицию, хорошо вписать изображение в круг, найти для монетных чеканов разнообразные сюжеты[244]. Широкое распространение получили и резные камни — инталии. Римские черты сильно проступали в портретных инталиях, воссоздающих характерный облик республиканских деятелей — Секста Помпея, Марка Антония, Юлия Цезаря и индивидуальные особенности многих неизвестных[245].
В художественной жизни Республики далеко не последнее место занимала живопись. В сохранившихся фресковых декорациях Помпей ученые различили четыре последовательных стиля. Самый древний относится ко II — 80-м годам I в. до н. э., встречаясь иногда и позже. Росписи второго стиля датируются 80–15 гг. до н. э. Третий и четвертый стили приходятся на время Империи[246]. В декоративных росписях первого помпеянского стиля (дом Саллюстий, дом Юлия Полибия, дом Фавна в Помпеях и др.) живописное покрытие стены еще было неотделимо от ее пластической структуры. В росписях первого стиля разные по цвету квадры ограничивались неглубокими желобками, указывающими на их объемность. Верхняя часть стены имела выступающую полочку для небольших украшавших интерьер предметов. Нижняя трактовалась как довольно крепкая основа. Роспись, таким образом, была тесно слита с пластикой архитектурных элементов — цоколя, квадров, карниза; она одновременно усиливала ощущение стены, замыкала человека в интерьере, отделяла его от окружавшего дом пространства. В росписях первого стиля преобладали первоплановые теплые тона — красный, коричневый, желтый; реже использовались глубинные — холодные. Живописью первого стиля подчеркивалась конструктивность формы, которую всегда любили художники Республики и в архитектуре, и в пластике[247].
Переход от первого помпеянского стиля ко второму был вызван тяготением к большей иллюзорности и отходом от пластического художественного выражения.
В обращении к росписям второго стиля следует видеть не только переход к другой системе декора, но и выражение принципиально нового понимания архитектурно-живописного образа и соотношения интерьера с окружавшим здание пространством. В росписях второго стиля различают пять периодов. Уже в стенной декорации первого периода (Дом Серебряной Свадьбы в Помпеях) замкнутость нарушалась нарисованными масками и гирляндами. Мастера второго (Дом грифов на Палатине, Вилла Мистерий в Помпеях) вводили ложно объемные изображения цоколя и колонн, несущих балки, и терялось единство стены, так как появлялись и иллюзорные архитектонические элементы, и мнимое пространство, совпадавшее с реальной плоскостью стены. В третий период в верхней части реальной стены изображалось как бы видимое за ней пространство, в котором воспроизводились другие здания (Дом Обеллиуса Фирма в Помпеях). Художники четвертого периода украшали орфостаты декоративной живописью — формы мельчали и теряли тектонику (Вилла Боскореале, Вилла Фарпезина). В росписях пятого периода степа почти пропадала, замененная широкими видами на природу (Дом Ливии на Палатине, пейзажи с Эсквилинского холма с приключениями Одиссея).
В смелых прорывах стены росписями второго стиля получило выражение чувство мировых просторов, которое пришло к римлянам в ходе их завоевательных походов. Новые горизонты освобождали их от узких рамок родовой замкнутости.
В годы Республики формировались и основы сюжетной живописи. На стенах римских гробниц возникали многофигурные композиции, очевидно, с самыми различными сценками. На одной из них, с Эсквилина (III в. до н. э.), изображены в трех ярусах батальные эпизоды. Темно-коричневые, красные, черные, белые краски нанесены на штукатурку в беглой манере со слабым выделением контуров. Можно различить крепостные стены, фигуры сражающихся воинов и спокойных, будто обсуждающих ход сражения полководцев. После успешных боевых операций создавались подобные, но, видимо, уже станковые композиции, так как известно, что во время триумфов по Риму несли красочные воспроизведения побед римских легионов. В тот же период появились и первые пейзажные композиции, составляющие фон фресок «Приключения Одиссея» в доме на Эсквилине.
Таким образом искусство эпохи Республики свидетельствует о формировании творческого своеобразия римлян, о стремлении их защитить свои эстетические принципы среди окружавших их народов. В художественных формах обращает на себя внимание четкая конструктивность объемов, сдержанность в применении декора, точность в изображении реальных деталей, в частности «веризм» в скульптурном портрете. В годы Республики выявляется и такая особая черта римского искусства, как его двойственность — сочетание собственно римских стилевых элементов с иными — этрусскими, италийскими, а позднее — эллинскими. Художественная эволюция была тесно связана с ходом исторических событий, с новыми взаимоотношениями между людьми, с утверждавшимися новыми принципами. Высокие гражданственные идеалы, строгая нравственность и соблюдение законов рода, свойственные Ранней республике, уходили в прошлое, уступая место новым моральным и эстетическим нормам. Римлянин постепенно утрачивал чувство гражданственности, ощущая все более усиливавшуюся власть отдельной личности в преддверии грядущей империи.
244
Одесский Археологический музей АН УССР. Киев, 1983, илл. 278, 279.
245
Неверов О.Я. Античные инталии в собрании Эрмитажа. Л., 1976, рис. 89, 97, 98
246
Чубова А. П. Древнеримская живопись. Л.; М., 1966.
247
К первому стилю относится и роспись самнитского дома в Геркулануме. См.: Колпинский Ю. Д., Бритова H. Н. Искусство этрусков и древнего Рима. М… 1982.