Страница 8 из 23
Мы поравнялись с рыбаком, сидевшим в маленькой, как корыто, лодчонке, привязанной к торчавшему из воды колу.
— Проход есть? — крикнул ему дедушка.
Рыбак что-то тоже крикнул и кивнул головой.
Из-за шума мотора мы не расслышали его слов, но по кивку головы поняли, что можем пройти.
Проход в запруде оказался совсем узеньким. И течение в нём было ужасное. Вода стояла горой и шумела, как водопад. Мне стало даже страшновато. Но дедушка смело пошёл на эту гору. На самой круче наш кораблик — стоп! Ни взад, ни вперёд. Совсем как под мостом. Вначале я испугался: а вдруг опять что-нибудь накрутилось на винт? Но все вещи на палубе на этот раз были крепко привязаны к поручням. Ясно, что у корабля не хватало силёнок, чтобы преодолеть течение.
Бабушка Наташа схватила весло и начала сильно грести. Кораблик — ни с места! Дедушка прижал штурвал ногой, чтобы он сам не крутился, тоже заработал веслом, да так, что вода забурлила и кругом полетели брызги.
Вдруг корабль начал поворачиваться носом на камни. Я кубарем скатился с палубы на корму и тоже начал грести изо всех сил… Вижу, корабль потихоньку начал продвигаться вперёд. Я ещё поднажал, и, представьте, мы выкарабкались.
Когда вышли на спокойную воду, дедушка сказал, что если бы не я, то наше судёнышко могло разбиться о камни. Я пробовал возражать, доказывал, что корабль вывели они — взрослые.
— Но наших сил не хватало, — ответил дедушка. — Всё это можно представить так: силу мотора, мою и нашего механика положим на одну чашку весов, а на другую — силу течения. И вот, чтобы сдвинуть корабль с мёртвой точки, было необходимо, чтобы первая чашка перетянула. Для этого нужна была, может быть, всего небольшая гирька. И этой гирькой оказался ты.
Я задумался. Мне было приятно сознавать, что, может быть, я спас не только корабль, но и дедушку, бабушку Наташу, Орлана и Серку. Вот здорово!
Рукав, по которому мы шли, неожиданно разделился на два рукава — на маленький и большой. Дедушка хотел было повернуть в маленький, но бабушка Наташа так на него посмотрела, что он сразу передумал и пошёл по большому. Плывём себе потихоньку, кругом белые кувшинки покачиваются. Вдруг видим — навстречу огромный колхозный катер.
— Где отмашка?
Бабушка Наташа начала искать отмашку. Это белый флажок. Когда идёт навстречу судно, нужно сначала дать звуковой сигнал, потом помахать этим белым флажком с той стороны, с которой мы хотим пропустить встречное судно.
Отмашка пропала. А колхозный катер несётся прямо на нас. Дедушка встал ка ноги и начал показывать рукой, чтобы катер держался правой стороны. Я и бабушка начали помогать дедушке. На катере тоже вскочили на ноги два человека и тоже начали размахивать руками, да ещё в разные стороны. Они, наверное, тоже потеряли отмашку.
Корабли вот-вот должны были столкнуться носами. Дедушка круто повернул влево, но не успел уйти, и колхозный катер врезался в нашу каюту.
Бедный Орлан от толчка слетел с палубы в воду, а я и Серка каким-то чудом удержались.
Моторы на обоих кораблях выключили, и сразу стало тихо.
— Орлан тонет! Орлан тонет! — кричал я, перепуганный.
Дедушка веслом подрулил к собаке, схватил её за шкуру и втащил на корабль. Орлану в уши и в нос попала вода, и он долго тряс головой и громко чихал.
Потом дедушка и водитель колхозного катера впились друг в друга злыми глазами.
— Я же вам махал… — начал дедушка.
— А мы вам что же — не махали? — закричал водитель.
Я вспомнил, как мы все махали в разные стороны, и мне стало смешно.
— Теперь, надеюсь, ты понимаешь, почему я в основном стараюсь вести своё судёнышко по несудоходным рукавам? — спросил дедушка.
— Не понимаю. Если всё дело в белом флажке, то ты на нём сидишь.
— Я не хочу подобных встреч. И вообще я не хочу никого видеть. Довольно с меня человеческого общества. Предпочитаю жить с собаками, кошками и всякими другими зверушками.
Вскоре мы свернули опять в несудоходный рукав— Гнилушку. Тут дедушка и бабушка Наташа знали одно место, они были здесь в прошлое лето, где хорошо клевала крупная густера.
Плыли по Гнилушке часа три или даже четыре. До чего же здесь было красиво! На высоких берегах рос настоящий лес. А небо было голубое-голубое ни единого облачка. Очень приятно нежиться под лучами горячего солнца. Как здорово, что существует на свете солнце! Я растянулся в одних трусах на палубе, рядом с моими друзьями, и, прищурившись от света, смотрел на луг. Там паслись телята и жеребята. Такие спокойные, ленивые, разомлевшие от тепла.
Дедушку заинтересовал обрывистый, или, как он говорит, приглубый берег. К нему и пристал. Здесь он рассчитывал наловить к обеду хорошей рыбы. И, конечно, сразу же пошёл рыбачить.
На мою долю и на долю бабушки Наташи досталось много хозяйственной работы. Во-первых, надо было разбить наверху палатку под старым тополем так, чтобы из неё хорошо был виден корабль. Во-вторых, насобирать дров, в-третьих, вычистить рыбу, которую наловит дедушка, и сварить из неё уху.
Палатка у нас замечательная, на четырёх человек, серебряная, светлая, из парашютного шёлка. В ней можно читать, а в обыкновенных, брезентовых палатках читать, конечно, невозможно. В них темно. А главное, наша палатка портативная, укладывается в маленький, не больше портфеля, мешочек, хотя и имеет матерчатый пол и окно в виде рукава, который можно завязывать, если холодно.
Мы раскинули палатку в два счёта, на это ушло минут пятнадцать. Но её надо было ещё кругом окопать, то есть вырыть вокруг неё канавку и вывести эту канавку к обрыву так, чтобы, если пойдёт дождь, то вода с крыши стекала бы в эту канавку, а по ней в реку. Иначе вода обязательно подтечёт под пол, и пол промокнет.
Я с охотой взялся за дело, потому что люблю всякую новую работу. Но быстро понял, что труд этот тяжёлый. От пота я стал похож на мокрую курицу, спина разболелась. Бабушка Наташа собирала дрова. Хорошо бы сейчас поменяться с ней работой. Я бы мог натаскать дров на целую неделю. Я уже хотел было вступить с ней в переговоры, но вспомнил вчерашний разговор с дедушкой. Он сказал, что кто не работает, тот не ест, а я уже здорово проголодался.
— Ты, наверное, устал, Виталий?
— Ну что ты, бабушка, нисколько!
— Давай-давай лопату. Иди посмотри, как там дела у дедушки.
Приказ есть приказ! До чего же бабушка Наташа догадливая!
Дедушка поймал только одного ерша. По правде сказать, я обрадовался: не чистить рыбу.
— Рыба ещё не знает, что мы приехали с мешком червей. Вот подожди, разнесётся среди рыб молва, и нам отбою от них не будет, — сказал дедушка.
Ну, а вечером мы поймали всего двух густерок.
На ночь дедушка забросил две донки, а мне дал забросить две поплавочных удочки. Я насадил червяков, поплевал на них на счастье — так делают все рыбаки — и забросил в стороне, чтобы не мешать дедушке ловить крупную рыбу.
Мы посидели у костра и пораньше легли спать. Бабушка Наташа, я и Серка устроились в палатке, а дедушка с Орланом на корабле.
Решено было, что мужчины будут вставать за час до восхода солнца, на утренний клёв. Я ещё так рано никогда в жизни не вставал. И, залезая в палатку, пожелал, чтобы скорее прошла ночь.
10
Утром дедушка честно разбудил меня. Было холодно и мокро от росы. Мы облачились в ватники, натянули резиновые сапоги.
— Вот теперь в тебе есть что-то мужское! — сказал мне дедушка и так хлопнул по плечу, что я от неожиданности едва удержался на ногах.
И всё-таки было приятно мужское обращение. Теперь никогда не позволю бабушке Насте причёсывать меня и завязывать шнурки на ботинках.
Первым взялся за удочки дедушка. Чтобы не мешать, я остановился на откосе. Орлан уселся рядом. Серка, задрав хвост трубой, мурлыкал и тёрся о мои ноги. Все мы с нетерпением ждали улова.
На первой донке болтался пескаришка величиной с мизинец. Дедушка сорвал его с крючка и бросил Серке. Со второй донки рыба только объела червяка.