Страница 27 из 45
Дело происходило как раз у въезда на деревянный мост. Его перила оказались удобным местом для разделывания тушки с помощью топора. Миша открыл задний тент кузова, и три ворона, крича и размахивая крыльями, уселись на борт. В тот момент, когда мы окровавленными руками совали куски мяса в их раскрытые клювы, мимо нашего ГАЗа, двигаясь навстречу ему, проехал мужчина на мотоцикле и остановился в метре-полутора позади машины. Мотоциклист явно намеревался о чем-то спросить нас, но бросив мельком взгляд на происходящее, мгновенно нажал газ и исчез в клубах пыли.
Под конец дорога стала поистине ужасной из-за глубоких колдобин, между которыми приходилось постоянно лавировать. Видимо, те, кто должен был обслуживать трассу, соединяющую крупнейший город РСФСР – Новосибирск со столицей союзной республики Казахстан, изредка бывая здесь, отдавали себе отчет в негодном ее состоянии. Мы долго ругались и смеялись одновременно, увидев на обочине дороги плакат такого содержания: «ОСТАЛОСЬ 30 км». Миша пробормотал: «Большевики погубили Россию».
К моему дому в Академгородке мы подъехали в ночь с 9 на 10 мая. Миша говорит мне: «Жень, ты моих пока возьми к себе». Тут и я забеспокоился: каково это будет явиться ночью к спящей молодой жене Люде с тремя воронами! Я подумал, что лучше будет пока что поместить их на чердаке, прямо над моей квартирой, находившейся на предпоследнем, девятом этаже. Мы подставили воронам запястья рук, куда они привычно уселись, как это делают ловчие сокола, и понесли их наверх. Лифта не было, и все время пока мы поднимались по ступенькам, птицы довольно громко бормотали почти человеческими голосами. Путь наверх лежал точно мимо моей квартиры.
Оказалось, что помещение чердака не герметично. На стыках стен и крыши оставались довольно широкие щели, и я побоялся, как бы поутру вороны не улетели. Миша с сознанием выполненного долга отправился домой, а я тихо постучался в дверь. Люда выглядела испуганной: оказывается, она слышала наши шаги и странные звуки «разговора» воронов. Я сделал вид, что все в порядке, и минут через двадцать сказал: «Людушка, я тут привез трех птичек, сейчас они на чердаке, и я боюсь, как бы они утром не улетели». «Ну, что же, неси их сюда», – ответила она, не подозревая, какое потрясение ее ожидает. Я сходил на чердак сначала за двумя воронами, потом принес третьего. В однокомнатной квартире они выглядели совсем не так невинно, как в полевом лагере. Оказавшись на крохотной кухоньке, они, немного оправившись от дороги, начали неуклюже взлетать, и со стола и полок стала падать посуда. Я понял, что дело так не пойдет, и, видя ужас супруги, сказал: «Завтра утром вызову Мишу, и мы их кому-нибудь отдадим». «Но кто же в здравом уме их возьмет?!» – воскликнула она плача.
Оставив воронов на кухне, мы легли спать. Дверь в комнату закрывалась, но место, где полагалось быть матовому стеклу, пустовало. На рассвете мы проснулись от страшного шума, Три ворона сидели на одеяле и наперебой кричали, размахивая крыльями. Дело шло к катастрофе. Я позвонил Мише и попросил, чтобы он немедленно приезжал.
Вылезая из кабины, он сказал: «Хорошо, что ты вчера взял их к себе, а то бы сейчас уже тесал мне гроб…» Люда оказалось права: брать воронов никто из знакомых мне зоологов не хотел. Потеряв всякую надежду пристроить их, мы подъехали к коттеджу, где жил Алексей Крюков, и здесь один из воронов обрел себе убежище на несколько лет. Он облюбовал для житья подвал и стал хорошо известным жителям Академгородка, поскольку свободно летал повсюду. Однажды кто-то попытался присвоить птицу, но ее на этот раз нашли, и она оставалась жить у любящих хозяев до следующего такого же похищения. Двух других воронов мы отдали в кружок юннатов. Так окончилась вся эта эпопея.
Глава 3. «Механизмы коммуникации у птиц». Каменки: и вширь, и вглубь
В 1972 году, после семи лет пребывания в Академгородке, я вернулся в Москву. До этого, в продолжение исследований по поведению каменок, я успел посетить в третий раз предгорья Копетдага, это полюбившееся мне место, откуда все началось (март 1971 г.), и второй раз – Чуйскую степь (конец июня 1971 г.). Становилось все более очевидным, что каменки – это золотая жила для изысканий в области сравнительной этологии, и что теперь следует сосредоточиться на более углубленном изучении двух видов, избранных в качестве модельных, не упуская, однако, из внимания все прочие, по крайней мере те, что обитают в пределах бывшего Советского Союза[60]. Уже из Москвы я предпринял экспедицию в Горный Бадахшан (западный Памир), в окрестности поселка Хорог (1972), куда меня привлекли тамошние черные каменки. От каждой поездки остались незабываемые воспоминания о тех или иных событиях, казавшихся незаурядными. Хочется упомянуть о них хотя бы в двух словах.
Копетдаг
В долину Сикизяб мне на этот раз пришлось ехать одному. Здесь я добирал материал по территориальному поведению черных каменок. В кишлаке я купил керосиновую лампу и длинными ночами, оставив надежду заснуть, читал в одноместной палатке при ее свете книгу Айзека Азимова «История химии». Этот способ действий явно противоречил правилам пожарной безопасности. В одну из ночей во время сна внутренний голос прокричал мне: «Палатка объята пламенем!». Разумеется, ничего такого не было, и я с облегчением уснул снова.
В день отъезда забрать меня с вещами заехал на машине местный житель, с которым я заранее договорился, что он отвезет меня к автобусу в поселок Геок-Тепе[61]. Было совершенно темно, когда в свете фар мы увидели переходящего дорогу дикобраза. Водитель мгновенно выхватил из-под сидения дробовик и уложил животное. Мясо дикобразов в Туркмении традиционно используется в пищу. Пришлось заночевать у этого человека. Подвесив дикобраза на толстую ветку дерева в его саду, мы вдвоем всю ночь снимали с него шкуру. Непростое это было дело снять чулком кожу, усеянную сотнями игл, которые в задней части туловища достигали длины более полуметра. Но я знал, как обрадуется такому трофею для нашей лабораторной коллекции Николай Николаевич Воронцов. Я увез с собой также заднюю ногу дикобраза, необычный вкус мяса которого мы с друзьями продегустировали в Академгородке.
Чуйская степь
Поездка в южный Алтай во второй раз проходила в более комфортных условиях, чем годом ранее, поскольку в моем распоряжении был на этот раз автомобиль ГАЗ-51. Местность здесь скорее равнинная, так что в более проходимой машине необходимости не было. Правда, водитель впервые вынужден был ехать так далеко по трассе, и сильно пугался, увидев впереди знак «крутой поворот». «Очень опасно!» – каждый раз приговаривал он.
Ехать мы собирались вдвоем с Ниной Булатовой. Ей предстояло заняться вплотную кариологией алтайских птиц, а я рассчитывал основательно пополнить свои знания по поведению каменки пустынной. В последний момент в наш отряд попросился журналист из Академгородка Карем Раш. «Побуду с вами недельку, – говорил он, – хочу посмотреть места, где никогда раньше не был». Для него и в самом деле все было в новинку. Как-то раз я даже провел для него мастер-класс по этологии.
Дело было так. Я нашел гнездо земляного воробья. Оно помещалось в норке какого-то грызуна, которую мне пришлось раскопать, чтобы посмотреть на само гнездо и на его содержимое. Ход норы шел почти горизонтально прямо под верхним слоем почвы, а шаровидное гнездо, свитое из сухой травы, располагалось примерно в метре от входа в убежище. У этой парочки воробьев уже были птенцы.
Осмотрев гнездо, я вернулся к машине и решил посмотреть оттуда, как будут реагировать хозяева гнезда на мое вмешательство в их жизнь. Вскоре прилетела самка с кормом в клюве, но вместо того, чтобы сразу отдать его птенцам, долго крутилась около бывшего отверстия норы. Вскоре она улетела, так и не приблизившись к самому гнезду. Все это повторялось вновь и вновь. Происходящее заинтересовало меня, и я решил показать своим спутникам, сколь нерациональным может быть инстинктивное поведение птиц. Мне стало ясно, что птица «не знает», как выглядит гнездо, и не в состоянии найти вход его, не преодолев предварительно путь к нему по темному туннелю. Карем с интересом наблюдал в бинокль за происходящим.
60
В конце концов, спустя много лет, удалось добраться и до трех видов, живущих в Израиле.
61
Ныне Гёкдепе.