Страница 3 из 22
Мы тоже были ущербными, набирали «Мартини», сигары. Их все равно никто в дьюти-фри не покупал. Добивались полного соответствия с журнальными образами. Но быстро переболели этим пресыщением и занялись делом. Это был процесс излечения от ущербной ментальности, приведший к самоиронии и легкому отношению к вещизму. А в группе у нас пел человек, возможно, не самым хорошим голосом. Но понимавшим, что такое негритянские вибрации и знавший английский язык. Я писал тексты про все на свете. Рок. И вот Володя «Король» пробил через военную организацию базу под тему исполнения песен военных лет. Я, если честно, рассчитывал на неделю, но продержались мы полтора месяца. Пока специально из Москвы не прислали распоряжение прикрыть всю эту лавочку. Мы выступали в городском парке, в котором собирался весь город; скрыть это все было сложно, к тому же – как я уже говорил – в городе было много представителей надзирающих органов с прямыми столичными контактами. А люди шли как на молебен «Аум Синрике»…
Потом начались провокации, стали засылать на площадку моряков. Хотели нас прибить где-нибудь под шумок. Но мы были уже готовы, так как весь городской спортинститут был в наших поклонниках, нас охраняли.
Параллельно мы уже пытались наладить связи в Владивостоке, но там было все проще. Помогал в этом Петр, более известный как Петя «Прокапан». Он носился везде и распространял информацию – мол, что вы тут в «консерве» сидите, все уже понеслось.
Как только мы приехали к знакомым во Владивосток, нас, конечно же, тут же обокрали и сдали местным бандитам, которые, поговорив с нами, прониклись идеями и даже какое-то время не мешали. Всем, в общем, понравилось быть не совками, носить иностранные вещи и чувствовать себя свободными, хотя последний пункт они понимали по-своему. При этом город, в котором были обычными вечерние грабежи и девушки просто боялись ходить по улицам, стал меняться. Бизнес-схемы заняли все маргинальные элементы и девушки-красавицы вывалили на улицу. Тут же мы запустили всю косметику во «Владик» и поняли, насколько женское население изголодалось по красоте. Петя умудрялся обойти за день чуть ли не весь город и всем втереть свои телеги про то, что вся власть должна принадлежать нам, уже принадлежит: в соседнем Хабаровске все уже в джинсе. И город действительно в кратчайшие сроки начал преображаться. Немалое количество населения уже ходило в джинсе, с фирменными сигаретами и прочими атрибутами иностранной жизни. Такая дальневосточная Америка…
Моряки, которых возили в город с соседней базы на паромчике и которые подметали своими дембельскими клешами улицы города, были приструнены. Петя получил полную свободу для гонева и носился с телегами по городу, уже не совсем понимая, кому и чего он говорит. И самое смешное, что ему верили, потому что гнал он поэтически и взахлеб. Собралась центровая тусовка из всевозможных расфуфыренных персонажей и красивых девушек; в барах и ресторанах играла «Шизгара» и все гуляли.
Так совпал момент, что в это время поступило негласное разрешение на ввоз иномарок через Владивосток. Сначала одну-две для каких-то там бонз. А поскольку у нас был уже денежный ресурс, то мы этот процесс ускорили и довели до абсурда. Мы стали покупать эти иномарки и перегнали некоторые в Хабаровск, а Владивосток наполнился «шевроле» и «кадиллаками». Представь себе, Сан-Франциско на Дальнем Востоке. Волосатые морды с сигарами, которые никто не покупал, на иномарках… Поездки на океан…
Причем, шоферами были сами же владельцы этих иномарок, поскольку нам эти машины были ни к чему, а им еще и денег перепадало. Для нас же машины были не средством передвижения, а средством украшения. Обнаглели до того, что начали гонять на адмиральском катере по всяческим нейтральным водам. Его потом сняли, потому что он тоже поверил во всяческие свободы и стал ездить на белом «Кадиллаке». Единственно, чего было жаль – подтянулись маргиналы, но не культурная прослойка, которая как боялась тогда, так и нынче боится.
Да, кстати, про Петра. Петя был глашатаем идей, его несло. Говорить он начал просто неделями, в эдаком хипповском раю. И все было бы хорошо, если бы один муромой не подсадил Петю на прокапан. Ну и конечно же, Петр поделился такой радостью с товарищами, которых он стал науськивать врываться в административные учреждения. И вот однажды Петр, мнивший себя под прокапаном фигурой значимой не менее чем Иисус Христос, с собачкой на руках, приперся в местное отделение КГБ, где веселил всех своими телегами часов восемь, после чего его, конечно же, упаковали в дурдом, откуда он неоднократно сбегал, был отлавливаем по новой и заколот всяческими антихристосантами. Причем после каждого побега он умудрялся собирать толпу и куда-то ее вести. Закололи его в итоге так, что у меня не было надежды увидеть Петра в хоть каком-то рассудке. Но путем показа рокенролльных кумиров, а-ля Моррисон, что, кстати, подействовало, он вернулся. Но фобия насчет революций оставалась у него еще долгое время, и за ним закрепились позывные «Прокапан». После этих историй Петру доверять ответственные дела, как ты сам понимаешь, не стали. При этом стоит оговориться, Петр никогда не был клиническим сумасшедшим. Просто, как многие гениальные люди, он не всегда контролировал свои озарения и попадал в нелепые ситуации.
М.Б. А как он появился в Хабаровске?
Г.А. Сначала тусовка была однородной из местных жителей, таких, как Алекс, который шил нереальные вещи себе сам; позже, в начале девяностых, он приехал в Москву и умудрился обшить множество известнейших фигур. Потом в нашей тусовке, в начале семидесятых, появился Петя, который торговал холодильниками и умел очень весело гнать, причем часами. К тому же и музыкант неплохой, ездивший по стране и параллельно втюхивающий всяческую дребедень. Родом он был из маленького украинского городка Горловка, где тоже учудил восстание.
М.Б.??
Г.А. Мы тогда уже жили в Москве и я сдуру поперся в Горловку, посмотреть на Петины пенаты. А городок шахтерский, маленький и делать там абсолютно нечего. Ну что оставалось делать? Конечно же, революцию… Петя долго ходил на шахтерские дискотеки, где я ставил всяческие передовые группы, а Петр лечил шахтеров, что вся власть на самом деле принадлежит им, что нужно захватывать газики и тут же их пропивать… А шахтеры, это люди-молотки, возьми и поверь шизофренику. Причем, когда я тогда очень долго удивлялся, почему у здоровых красивых мужиков такой готический макияж. На самом деле это оказалась угольная пыль, вымыть которую уже не представлялось возможным, поэтому у них был эффект накрашенных глаз. Я потом уехал, не выдержав безделья, а Петя продолжал всех грузить своими космическими идеями. И как-то так совпало, что кто-то из ментов на местных танцах вякнул, а совковым протоготическим парням только свистни. Короче, наслушавшись Петиных бредовых телег, шахтеры захватили грузовики и стали на них врезаться в местную администрацию. На самом деле история дурацкая, потому что пострадали в итоге люди – но также и показательна. Именно с шахтеров начались московские события 91-го года, куда их свозили на автобусах и показывали на всю страну, как простые рабочие парни становятся тупым орудием чьих-то телег.
М.Б. Возвращаясь к хронологии – в семидесятые доходила информация о панк-культуре или нет?
Г.А. Про панк-культуру я тогда и не подозревал. Но были «Эм си файв», «Кингз», «Трэшменз», «Раш», «Скримз», «Ти Рекс», Боуи, «Ху». К сожалению, Джимми Хендрикс не прокатил. Прессинга тогда почему-то не было, а это уже была середина семидесятых; возможно, из-за того, что, во-первых, все было сделано внезапно и быстро, а ситуация поддавалась переменам на «ура». Во-вторых, как мне кажется, самим надзирающим службам такое «эльдорадо» нравилось. Комитетчики, кто помоложе, и раньше с пониманием ко всем процессам относились. Я потом познакомился с некоторыми (у них самих были немереные коллекции пластинок), и они мне их по-тихому писали. Возможно, благодаря их влиянию скорость передачи информации в Москву несколько затянулась. А без указания из центра ничего серьезного предпринять местные бюрократы не могли – разве что забить до смерти, и то на это разрешение нужно было. Все уже было на виду. Ну, и конечно же, концерты прикрыли.