Страница 5 из 14
В одном из своих интервью Обама назвал Украину зоной интересов России. Скажи он это через год, когда в Америке был бы уже другой президент, это было бы не опасно. Ну думает себе так человек, и пусть думает. Другое дело, когда это слова действующего президента. Какая после этого разница, что говорит посол, ЦРУ и армия? Конечно, говоря это, Обама обращался к своему народу, объясняя, что Америка не должна воевать. Но для России это четкий сигнал.
Я был уверен, что конфликт на Донбассе будет углубляться. Порошенко думал, что сможет договориться. Он вообще из людей, которые предпочитают договариваться. И это, в принципе, правильно. Да и Путин, по всей видимости, подавал какие-то знаки, что это возможно.
Путин сыграл против Порошенко перед парламентскими выборами. Порошенко шел на них с абсолютно мирной риторикой, а Яценюк – с воинственной. Одна половина населения хотела мира любой ценой, другая хотела воевать, защищать Украину. На мирном фланге полностью доминировал Порошенко. И тогда Путин обострил ситуацию на фронте, создал проблему с газом и усилил военную риторику. Он это сделал демонстративно, чтобы ослабить Порошенко. Если бы ему нужен был компромисс, Путин не стал бы подыгрывать Яценюку.
Путин борется не за Мариуполь или Херсон. Ему нужен Киев. Он помнит, как было с Грузией. Через полгода Европа и Америка снимут санкции. К тому времени экономика Украины будет полностью ослаблена. Украинцы запомнят, что страну довели до ручки прозападные министры. Запомнят, что Европа их предала. И тогда украинцы могут захотеть договориться с Россией.
Путин будет ждать этого момента. Тем более, что у него есть опыт Грузии. С 2008 года Грузия развивалась бешеными темпами, а в 2012-м народ решил, что зря правительство упрямится, не хочет сдаваться, тем более что все нас бросили. Путин как-то говорил, что грузинские выборы 2012 года были его самой успешной операцией. На следующих выборах в Украине он постарается ее повторить. Действовать он будет в гораздо более комфортной для себя обстановке: ужасающая коррупция плюс скрытые и даже явные агенты влияния, которых в Грузии не было. Это позволяет России помимо политического нажима задействовать во время украинских выборов весь спектр спецопераций и провокаций.
Выход у нас только один – вывести на сцену новое поколение политиков. Смена политического класса – вопрос национальной безопасности Украины.
2
Моя семья
Первые шаги в политике
Обычно мы ездили на отдых в таком составе: прадед, мама и я.
Боржоми, 1978 г.
Семья у меня очень большая и интересная.
Я родился в шестьдесят седьмом. Когда мне было два года, родители развелись и мы с мамой переехали к прабабушке и прадедушке. У них была четырехкомнатная квартира, но кроме нас четверых там жили еще дедушка и бабушка. Большую часть детства я проспал на раскладушке. До двенадцатилетнего возраста, когда мама опять вышла замуж, она спала на соседней раскладушке. После того как она переехала к мужу в квартиру площадью 16 м2, я остался в комнате один и мне даже купили диван.
Мой прадед был профессором, юристом. Он был репрессирован и десять лет просидел в Сибири, его брат провел там 25 лет.
Брат прабабушки получил образование в Германии, вернулся в СССР, работал в строительном тресте. Потом его забрали и, как многих других советских граждан, имевших западное образование, расстреляли.
Мой прапрадед, отец прабабушки, хорошо знал Сталина. Он был владельцем самых больших месторождений марганца в мире – «Чиатурмарганец». Очень самобытный человек. Грузинский националист, прапрадед финансировал большевиков, потому что те провозгласили «самоопределение народов». Он считал, что большевики отпустят все национальные окраины. И он, в принципе, не ошибся – cначала большевики так и сделали.
У прапрадеда был большой дом в Чиатуре, в Западной Грузии. Там очень красивое ущелье. Сталин время от времени там скрывался от царских властей. Однажды жандармы окружили дом со всех сторон. И прабабушка, которой тогда было семь лет, взяла его за руку и вывела тайными тропинками в горы. Она рассказывала мне, что у него была влажная, дрожащая рука – он очень боялся.
Когда началась советизация, большевики, естественно, прапрадеда арестовали. Его мама написала Сталину, что схватили человека, который его в своё время укрывал, и прапрадеда отпустили. Во времена НЭПа он был близок к власти, его партнером был Арманд Хаммер – знаменитый американский бизнесмен, работавший с Советским Союзом.
Второй раз прапрадеда арестовали в 1937 году. А в 1940 году брат моей прабабушки, Григол Абашидзе, молодой, но уже очень известный поэт, написал поэму, за которую получил Сталинскую премию. Когда на приеме в Кремле Сталин спросил Григола, как он поживает, тот набрался смелости и сказал: «Не могли бы вы отпустить моего отца?» Сталин спросил у Берии, действительно ли отец Григола сидит. Берия подтвердил. И тогда Сталин сказал 26-летнему брату моей прабабушки: «Ладно, отпустим, но если он опять что-то сделает, мы вас обоих расстреляем». В ГУЛАГе прапрадед стал «доходягой» и умер через несколько дней после своего освобождения.
Сталин очень не хотел быть грузином. Он все время подчеркивал, что он – русский, хотя говорил с тяжелым акцентом. На родине, считал он, его не оценили – в Грузии он всегда чувствовал себя неудачником. Когда в 1922 году он первый раз вернулся домой после советизации Грузии, он уже был большим человеком в Москве и Петербурге. Он приехал в собственную, захваченную им страну как триумфатор. На первой же встрече грузинские рабочие закидали его камнями. И Сталин это очень хорошо запомнил.
Потом он просто ездил на грузинские курорты, особенно в Цхалтубо, лечить свою подагру. Охотнее всего он ездил в Абхазию – абхазским большевикам он доверял больше, чем грузинским, это была чисто политическая комбинация. В Гори, где Сталин родился, он бывал только проездом. Я знал человека, который был свидетелем одного такого «визита». Он был еще мальчишкой, и мама отправила его что-то купить на вокзале. Он случайно очутился около вагона, в котором сидел Сталин. Вокзал оцепили, поезд остановился. Местные большевики ждали выхода Сталина, чтобы показать вождю его родной дом. Сталин смотрел вдаль, курил трубку и мальчика даже не заметил. Так продолжалось минут 40, потом Сталин повернулся и сказал: «Все, поехали дальше». Он даже не вышел. Это очень четко показывает его отношение к Грузии. После этого Сталин ездил туда только на курорты, даже в Тбилиси он был только раз.
Во время сталинских репрессий пострадало очень много грузин, особенно интеллигенция. Он очень хотел быть интеллектуалом. Писал в детстве патриотические стихи. А его никто не воспринял всерьез. Поэтому ему пришлось делать карьеру в России. Даже захватив страну, он не чувствовал должного к себе отношения.
Грузия от Сталина ничего хорошего не получила. Он отдал часть грузинской территории Азербайджану. Он создал внутри Грузии две автономии. Автономию Южной Осетии просто «высосали из пальца». Цхинвали – это ведь еврейский город, там жили горские евреи. Но Сталину было нужно устроить какую-то автономию в самом центре Грузии. Поэтому туда отовсюду переселяли осетин. Столь же искусственно он создал абхазскую автономию, перекроив карту так, чтобы грузины оказались в меньшинстве.
Первые чистки большевиков были проведены именно в Грузии. Сталин называл грузинских коммунистов национал-уклонистами. Такое отношение у него сохранилось навсегда. Под конец жизни Сталин хотел избавиться от Берии и создал «мегрельское дело». Мегрелов хватали по всему Советскому Союзу. Это была внутригрузинская этническая разборка в масштабах всего СССР. Многие мегрелы были расстреляны или посажены. Его отношение к мегрелам хорошо иллюстрирует такой факт: мой учитель, хорошо знавший Сталина, рассказывал, что тот очень не хотел, чтобы в фильме «Падение Берлина» его играл мегрельский актер, и просил первого секретаря грузинской компартии, чтобы нашли кого-то из Восточной Грузии.