Бандагал

Ринонаполи Анна

Бандагал

Анна Ринонаполи

БАНДАГАЛ

Перевод с итальянского Л. Вершинина

Жирная, слишком жирная кожа усыпана капельками пота. Патрене вытирает обильный пот носовым платком и с отвращением бросает его на письменный стол. Он пытается отогнать докучливые мысли. Но попробуй не думать о требованиях этих поганых несиан. До появления на Несе землян эти туземцы даже колеса в глаза не видели, а теперь они собираются ни больше, ни меньше как вести политическую борьбу. Да еще требуют, чтобы им разрешили объединиться в профсоюзы и ввести шкалу заработной платы. Стоило ему губить свое здоровье на скважинах в зловонных топях, чтобы потом эти несиане подняли головы. Сплошная мерзость!

А губернатор, разумеется, и в ус не дует. Раньше он богател на деньги расистов, а после поражения на выборах сразу же стал ярым сторонником равенства землян и аборигенов.

Патрене встал, подошел к бару-холодильнику, налил коньяку и бросил в бокал несколько кусочков льда. Вспомнил предупреждение врача, досадливо пожал плечами и выпил все до дна.

Ох, до чего ему осточертели эти балаболки из Ассоциации слаборазвитых планет! Носятся без передышки по Несу и снимают то в анфас, то в профиль рахитичных детей со вздутыми животами, притворяясь, будто им неизвестно, что несиане - низшая раса. Плосколицые, с водянистыми глазами и пучком зеленых волос на голове, они плодятся, как лягушки или болотные змеи. Все до одного воры, бездельники и забияки! Но эти старые девы из АСП неплохо поработали - фотографии, фотографии, а под ними статистические данные, различные выкладки. Политиканы уже учуяли, что тут есть чем поживиться, да и правительство Земли не намерено упустить свою долю. А мы, промышленники, должны покорно соглашаться - сделайте одолжение, забирайте наши заводы, рудники, шахты, более того, можете поставить на мое место паршивого несианина!

Патрене не в силах больше сидеть в своем кабинете. Он выходит на веранду, откуда открывается вид на широкий заводской двор и цеха вдали. Небо затянуто облаками, но дождя, как всегда, не будет; духота, вечная нестерпимая духота.

Горизонт за заводскими трубами подернут серой дымкой, над разогретыми болотами повис ядовитый туман. Патрене чувствует, как к горлу подступает тошнота. Он поспешно возвращается в комнату. У него не осталось больше никаких надежд, он охотно вернулся бы домой, в Рим, где небо бывает не только хмурым, но и безоблачным. Да, но в Риме, в самом современном, фешенебельном небоскребе, наслаждаясь с балкона великолепным видом, живут его жена и дети. О старом доме они и слышать не хотят, и вот ему приходится кормить червей на Несе.

Он вызвал Розу, свою личную секретаршу. "Что это такое, закричал он, - почему директор Торболи до сих пор не явился на службу?!" Роза слушала молча и даже не пыталась возражать. Уже двадцать лет, как она влюблена в шефа, с .той самой поры, когда она была еще совсем юной девушкой, а он мужчиной в расцвете сил. За эти годы планета выжала из них все соки, но Роза не хочет признаваться в этом даже себе самой. Она тратит уйму денег на всякую косметику и все еще надеется, что шеф снова удостоит ее вниманием. Ей и в голову не приходит, что тот стал жалкой развалиной. Сердце едва трепыхается, он и дня не может прожить без тонизирующих таблеток.

Роза смотрит на него глазами преданной собаки, и Патрене свирепеет еще больше. Он отлично знает, что здесь она единственный человек, которому он может полностью доверять,

Избегая ее взгляда, он спрашивает:

- Ты отправила за ним мой элиспринт?

- Конечно, коммендаторе.

- Почему ж он до сих пор не прибыл? Пора бы этому Торболи научиться прилично водить машину.

С Розой он может быть откровенным и ругательски ругать "этого Торболи". Но когда тот наконец появляется, Патрене встречает его с величайшей любезностью. "Мой дорогой друг", - говорит он и при этом не спускает с Торболи недоверчивого взгляда. В отличие от Патрене Торболи не потеет. Кажется, будто планета Нес иссушила его. Высокий, с морщинистой, как у черепахи, шеей, он в разговоре пялит на собеседника свои близорукие глаза. Голос у него скрипучий, монотонный, прежде чем перейти к делу, он- любит подробно обрисовать общую ситуацию. Это обычно сбивает Патрене, он начинает нервничать, путаться, и Торболи всегда удается настоять на своем. Он меньше всего похож на подчиненного, скорее на компаньона. В сущности, так оно и есть - ведь солидный пакет акций постепенно перешел к нему в руки.

Патрене завозился в своем кресле.

- Словом, Торболи, в чем суть дела?

- Я тебе уже объяснял: правительство одобрило закон о тарифной сетке для туземцев.

- Значит, решили национализировать предприятие?

- Не люблю я это слово - "национализировать".

Но Патрене уже не слушает его, он должен выговориться.

- Какое они имеют на это право, хотел бы я знать! Они предоставили нам концессию, верно? А раз так, заводы принадлежат нам и только нам.

- Не кричи. Попытайся лучше понять, что происходит. Иначе весь наш разговор - пустая трата времени. Итак, новая галактическая политика...

- Дерьмо, а не политика! Слышать о ней не хочу. Это мы, земляне, принесли сюда высокую цивилизацию.

- Цивилизацию оставь в покое. Мы проиграли выборы. Надо смотреть на вещи трезво.

- Плевать я хотел на твою трезвость! Значит, и ты перестроился? Иди, целуйся со своими туземцами.

- Я бы их перецеловал всех до единого, если б это могло спасти наши капиталы.

Спокойствие Торболи окончательно вывело Патрене из себя. Разразившись потоком отборных ругательств, он закашлялся, вскочил, налил себе коньяку и залпом осушил бокал. Торболи поудобнее уселся в кресле, помолчал, а потом лениво протянул:

- Что толку возмущаться?..

- Нужно было перебить всех этих ублюдков! - Патрене бессильно опустился в кресло.

Лицо у него побагровело, покрылось бисеринками пота.

- А кто будет работать? - со вздохом говорит Торболи. Успокойся, смотри, с тебя пот градом течет. Прими таблетку и полежи. Положение, конечно, не из приятных. Другие промышленники уже уступили. Теперь наш черед.

- Меня хотят разорить.

- Не преувеличивай. Налоги не так уж велики. Я проконсультировался с мистером Бессоном. Главная опасность исходит от правительства. Нахлынет банда голодных чиновников и начнет копаться в наших делах.

Патрене, проглотив пилюлю, сетует:

- Дожили. Свобода называется. Выставляют пинком под зад, да еще твое же добро норовят присвоить. Всю "Новую Италию".

- Нес принадлежит не тебе, а правительству. Ты построил здесь заводы благодаря государственным субсидиям.

- Все, все их получали...

- Не перебивай. Теперь власти требуют свою долю пирога. Придется отрезать им кусок.

- Черта с два! Скорее я пущу все с молотка.

Торболи молчит. Патрене, обмахиваясь листом бумаги, словно веером, не выдерживает.

- А ты как думаешь?

- Положение и в .самом деле довольно сложное. Многие предприниматели буквально потеряли голову. Но "Новая Италия" - сильнейшая промышленная группа на Несе, и мы обязаны выстоять. По-моему, глупо продавать заводы за полцены. Идет крупная политическая игра. Правительство рассчитывает объявить нашу планету неотъемлемой частью Земли, разумеется превратив ее предварительно в своего сателлита. Ему нужны голоса на выборах.

- Сущее дерьмо - вот что такое твоя политика!

Патрене снова разгорячился. Терпению Торболи пришел конец, он поднялся и, глядя шефу в глаза, выразительно произнес:

- Если ты еще в состоянии рассуждать здраво, я остаюсь, нет - до свидания. Запомни, нам нужно хорошенько подготовиться. И прежде всего составить баланс, да так, чтобы к нему не сумели придраться. Нужен толковый кибербухгалтер, но абсолютно надежный и преданный. Из числа старых служащих...

- Тогда заранее откажись от поисков, мой дорогой Торболи. Если кибербух-галтер толковый, ему нельзя доверять. А если болван, то ему опять-таки бессмысленно доверять - он такое натворит...