Страница 25 из 92
Трудно сказать, было ли это так, или на воспоминания Шепилова повлияла его глубокая неприязнь к Хрущеву, как к человеку нарочито подчеркивавшего свое пренебрежительное отношение к общей культуре.
Возможно, что пренебрежение к общей культуре, характерное для Хрущева, проявилось в неприятии им речи Калинина. Рассказ же Сталина о двух типах инженеров служил для Хрущева оправданием его уверенности в том, что главным являются конкретные практические, технические решения, с помощью которых будет построен социализм. Поэтому Хрущев с удовольствием цитировал в своих мемуарах эти высказывания Сталина, несмотря на то, что к этому времени он стал его врагом. Даже поверхностное знакомство с предметами, преподававшимися в Промакадемии, позволили Хрущеву убедиться в огромном значении современной техники и укрепиться в убеждении, что удачные технические решения являются залогом успеха страны в ее хозяйственном строительстве. Эти уроки Хрущев использовал в своей дальнейшей партийной деятельности.
Правда, Хрущев не сумел стать одним из тех высококвалифицированных специалистов, о которых мечтал Сталин. В январе 1931 года Н.С.Хрущев был избран секретарем Бауманского райкома ВКП(б). Так закончилось его недолгая и не слишком активная учеба в стенах Промышленной академии. Его попытка стать квалифицированным "хозяйственником" провалилась, но зато в ходе своего пребывания в Промышленной академии Хрущев сумел компенсировать прежние провалы в своей партийной карьере и начал взлет к высотам советской власти. Он успешно овладел правилами политической игры, искусно имитируя искренность и азарт в ходе политической борьбы в стенах академии. Никто не подозревал, что Хрущев ощущал себя идейно беспринципным "Пиней" среди людей, для которых идейно-политические вопросы имели первостепенное значение.
Глава 6. Под протекцией Кагановича и Сталина
На посту секретаря Бауманского райкома, Хрущев развернул активность по разоблачению "правых". Он обнаружил их в наркоматах железнодорожного транспорта и торговли, всесоюзном нефтяном тресте, центре колхозов. Бауманский райком аннулировал выборы в Госплане РСФСР, разогнал партийные бюро в Азотном институте и Московском меховом тресте, в издательстве "Молодая гвардия". В этом же районе Хрущев установил ряд полезных знакомств. Одним из его новых друзей стал директор Электрозавода Н.А.Булганин, политическая судьба которого часто соединяла его с Н.С.Хрущевым.
Однако в Бауманском райкоме Н.С.Хрущев пробыл недолго. В том же году он был избран первым секретарем Краснопресненского райкома столицы. Менее трех лет назад этот райком возглавлял Маремьян Рютин, активный участник борьбы с троцкистами и зиновьевцами, а затем яростный сторонник Бухарина, Рыкова, Угланова. На первом же собрании райкома кандидата в секретари встретили неприветливо. Видимо, Хрущев это чувствовал, а потому сбивался в речи, неверно произносил некоторые слова. Собранием руководил Каганович. Услышав насмешливые замечания некоторых членов президиума собрания в адрес Хрущева, Каганович после собрания резко отчитал их и предупредил, чтобы впредь они держали язык за зубами, если хотят остаться на своей работе. Было видно, что Каганович был намерен твердо отстаивать своего выдвиженца.
В свою очередь в своем первом выступлении на заседании райкома партии Хрущев особо подчеркнул заслуги первого секретаря Московского горкома партии Л.М.Кагановича. Он уверял, что лишь с приходом Кагановича на этот пост началась борьба против искажений линии партии. При этом, как подчеркивает Таубмэн, Хрущев упустил, что до Кагановича этот пост занимал Молотов. Вряд ли это было сделано случайно. К этому времени уже обозначилось соперничество между Кагановичем и Молотовым за второе место в руководстве страны. Правда, Молотов занимал важный пост председателя Совнаркома, но Каганович занимал второй пост в партийной иерархии – секретаря ЦК по организационным вопросам (он занимал пост первого секретаря Московского горкома партии по совместительству). Очевидно, что в лице Хрущева Каганович обрел энергичного союзника, хотя и не занимавшего слишком влиятельное положение.
Однако партийная работа не сводилась только к внутренней борьбе за власть и влияние. Промышленный Краснопресненский район потребовал от Хрущева знаний, которые он так и не успел приобрести в Промакадемии. Видимо, памятуя о словах Сталина, сказанных им во время встречи с выпускниками академии, Хрущев, по словам очевидцев, старался на ходу наверстать свое отставание в общем и специальном образовании. Таубмэн считал, что отчет Хрущева на районной партконференции в январе 1932 года был написан на уровне профессионального экономиста.
Хрущев работал на посту секретаря Краснопресненского райкома в разгар выполнения первого пятилетнего плана, когда партийное руководство прилагало усилия для максимального подъема трудового энтузиазма с помощью "социалистического соревнования". Под руководством Хрущева 12 тысяч рабочих района были собраны в 2250 ударных бригады, добивавшихся перевыполнения плановых заданий. Успехи Краснопресненского района в выполнении первой сталинской пятилетки связывались с именем Хрущева.
Как вспоминал Каганович, "через некоторое время, когда понадобился второй секретарь МК, я как первый секретарь выдвинул товарища Хрущева". Из воспоминаний Хрущева следует, что инициатива такого назначения исходила от Сталина. Этому предшествовали, по словам Хрущева, встречи со Сталиным, в ходе которых последний не раз вспоминал отдельные эпизоды его деятельности в Промакадемии. Хрущев писал: "Вероятно, Сталин и сказал после этого Кагановичу: "Возьмите Хрущева на работу в МК".
Скорее всего, первоначальное благоприятное отношение к Хрущеву, которое сложилось у Сталина еще со слов его супруги во время учебы в Промакадемии, укрепилось по мере того, как ему сообщали об энергии секретаря Краснопресненского райкома, как в борьбе с оппозицией, так и в деятельности по выполнению пятилетнего плана. Хотя очевидные недостатки Хрущева в образовании и идейно-теоретической подготовке, несомненно, бросались Сталину в глаза, он видел в молодом партийном деятеле пример простого рабочего, который смело брался за выполнение сложных задач и проявлял при этом энергию и инициативу. Вероятно, Сталину нравилось и увлечение Хрущевым новой техникой.
Как утверждал Хрущев, "перспектива работы с Кагановичем мне импонировала, потому что я к нему относился с большим доверием и уважением." Правда, Хрущев тут же оговаривался: "Лишь потом я узнал его характер, и его грубость сразу вызвала у меня антипатию". Действительно, на грубость Кагановича многие жаловались, но, казалось, что Хрущев, который работал под руководством Кагановича в Харькове в 1928 году, мог уже узнать особенности его характера. Однако нет никаких свидетельств, что Хрущев жаловался на грубость Кагановича как во время их совместной работы в Харькове, так и в Москве. Также известно, что в характере Хрущева и Кагановича было немало схожего. Прежде всего – неистощимая энергия, готовность быстро принимать решения и жестко требовать их исполнения от подчиненных. Эти качества были необходимы в стране, переживавшей быстрый хозяйственный и социальный подъем. Столь же быстрые перемены совершались и в столице.
На состоявшемся в июне 1931 года пленуме ЦК ВКП(б) по докладу Л.М.Кагановича было принято постановление "О реконструкции г. Москвы и городов СССР". В нем, в частности, говорилось о начале строительства канала Москва-Волга и московского метрополитена. Рассказывая об этом плане, Л.Авербах, С.Буданцев, Г.Гаузнер, Вера Инбер и другие авторы главы "Товарищи" в книге "Канал имени Сталина" утверждали: "Москва преодолевает свой старый облик "большой деревни", большого уездного города, в наши дни хорошеет, превращается в европейскую столицу – ровные дома, асфальтированные проспекты. Но и этот облик временный. Москва будет преодолевать свое сходство с капиталистическим городом. Воды и зелень придадут ей вид города-парка".