Пионерск

— А что делать? — я даже озадачиваюсь. — Отправим к Виоле, она своей властью официальной медсестры комиссует его, как недееспособного, да и отправим первым же автобусом обратно. Зачем нам тут гости, которые считают этот парк реальным пионерлагерем, а наших голоногих «хозяек» — настоящими людьми?

Ольга молчит и морщится.

— Все так, — решает она наконец. — Но не совсем. Не исключено, что это приманка от наших инвесторов. Тогда все совсем не так, как кажется.

— В смысле?

— Ты присаживайся, — вожатая сама следует своему приглашению и падает в шезлонг все с тем же кислым выражением на лице. — В общем, так… «Пионерск» гарантирует приятные ощущения каждому, кто может их себе позволить, так? Любые фантазии, любые горько-сладкие подростковые капризы… любая мечта, Славя, понимаешь? Мы продаем мечту по сдельной цене.

— Ольга Дмитриевна, я тут давно работаю, меня это уже не возбуждает, — я усаживаюсь в кресло, вытягиваю ноги, которые сейчас практически гудят. Напряженный день, сплошные хлопоты и стресс, а сейчас так бы хотелось полежать в тенёчке, попить ледяного апельсинового сока, да пригласить на огонек понравившегося мальчика из «хозяев». Или девочку. Я не слишком привередлива.

— Суть в том, что в правилах компании ничего не сказано о недееспособности «гостей», — цедит Ольга. — Нет такой оговорки. Даже если нам привезут сюда пускающего пену изо рта эпилептика или придурковатого гыгыкающего недоросля, мы будем обязаны развлекать его и обеспечивать заданный уровень сервиса.

Я молчу и просчитываю варианты.

— Ну… все равно терпимо. Запишем его тогда в музыкальный кружок, пускай Мику, скажем, займет паренька. Обучит его играть на укулеле, или еще что-нибудь. Сводит искупаться несколько раз. Потанцует вечером медленный танец, прижмется пару-тройку раз в нужных местах — мальчик поплывет. А там и конец смены, и куда он доедет на автобусе — уже не наша печаль. Программа-лайт, одним словом.

Ольга тяжело вздыхает. Мой вариант ей очень нравится, это видно, но принять его она не может.

— Не получится. Я же говорю, есть вероятность, что это приманка, и этот склеротик на самом деле офицер из отдела внутренних расследований. Очень изящная легенда, если подумать: потерявший память дурачок на шее у администрации — это я сейчас про нас с тобой, Славя. Велик соблазн устроить ему облегченную версию отдыха, без особого напряга, на полшишечки. Вот только, если он — подсадная утка, то жить нам станет очень невесело, и быстро.

— Закроют парк?

— Еще чего — это же золотое дно, до сих пор самая прибыльная инвестиция столетия… Но вот нас здесь точно больше не будет. Неполное служебное соответствие — и все, пишите письма, кладите в гроб. Понимаешь ситуацию?

— А что тут непонятного, — я как-то разом расслабляюсь. Проблема никуда не исчезла, но риски виднелись отчетливо, и было решение. — Значит, устроим ему отдых по категории «люкс». Если мальчик — проверка, значит, покажем себя в лучшем свете. Ну, а если нет — значит, этому Семену просто повезло.

— Семену, говоришь? — вожатая что-то прикидывает в уме. — А поселю я его, пожалуй, к себе. Для безопасности.

— Захотелось пионерского тела?

— Уж кто бы говорил, дурочка белобрысая… Кстати, о пионерском теле: за его досуг будешь отвечать лично. Никаких отказов, никаких ограничений. Пригласит тебя на свидание — побежишь с радостным визгом, попросит присоединиться, скажем, Лену — значит, уговоришь и убедишь…

Меня передергивает. Что ж я, двужильная им, что ли? Вожатая хмыкает, словно увидела что-то смешное.

— Ладно уж… неженка. Это последнее я отменяю, ты и без того в работе… по самые косы.

— Только вы меня понимаете, Ольга Дмитриевна, — всплескиваю руками, — вы одна, не знаю, как и благодарить за это, спасительница…

— Достаточно, — мрачнеет Ольга, и я затыкаюсь. — Спать с Семеном я тебя все же не принуждаю, нет значит нет. Но за желаниями его смотреть придется, и на цыпочках вокруг него ходить — тоже. Если захочет оргию с Ульяной, Алисой и, скажем, Сашей — обеспечишь выполнение, еще и рядом постоишь. Решит перерезать им глотки по ходу дела — найдешь и наточишь нож. Не форсируй, но делай все, чтобы клиент остался доволен. Как поняла?

— Все будет нормально, Ольга Дмитриевна, — я театрально вздыхаю, складываю в воздухе ноги, вроде как Шарон Стоун в фильме «Основной инстинкт», и томно гляжу на вожатую. Правда, трусики на мне все-таки есть. — Я умею работать с людьми.

Вообще-то это уже перебор. Но внутри меня словно ворочается тяжелая каменная глыба. Столько работы. Столько дел. Столько обязанностей. А мне тратить время на потерявшего — или притворяющегося, что потерявшего — память олуха! Да твою ж мать! Правда, с Ольгой так себя вести можно, это не помешанная на порядке и соответствии инструкциям Виола.

Вожатая смотрит на меня долгим усталым взглядом, а потом вяло машет рукой.

— Давай уже… пионерка.

Но я не даю.

***

Дышалось под водой трудно. Экий сюрприз, а? Люди вообще поразительно плохо приспособлены к жизни везде, где нет прихотливой смеси кислорода, аргона и азота, солнечной радиации и углекислого газа. И еще трехразового питания, душа и кофе. О да, я бы сейчас продала душу за «капучино» с пенкой!

Счастье, что у меня имеется «воздушный карман» — смесь противогаза и маски для ныряния, которая заряжается миниатюрной кислородной капсулой. Одной такой капсулы хватало на пять минут. У меня их четыре.

Также повезло, что речка у нас неглубокая, специально такой сделана — во избежание несчастных случаев. Три метра, хотя визуально кажется больше из-за установленных на дне маскировочных плит тусклого бурого цвета. Посмотришь с берега — впечатление, будто тут метров десять-пятнадцать, не меньше. Умные люди у нас работают, даже приятно.

А еще на дне лежат специальные якоря и раскладные мешки-носилки, соединенные с лебедками на берегу. Очень помогает при эвакуации захлебнувшихся идиотов — десять секунд, и ты на берегу, в крепких и профессиональных объятиях Виолы. Многих такая перспектива привлекает, между прочим.