Пионерск

— Прошу! — делаю приглашающий жест. Семен топчется на пороге, как медведь, но все-таки толкает толстую скрипящую дверь и заходит. И я за ним.

Внутри, конечно, пусто и спокойно — далеко не все вообще знают, что в лагере есть баня, а те, кто знают, предупреждают персонал о намерении отдохнуть с комфортом как минимум часа за четыре. Так что в ближайшее время нас здесь никто не побеспокоит. Романтика!

Тьфу ты, черт, какая еще романтика? С этими проблемами совсем запутываешься. Дуреешь практически.

Семен плюхается на нижнюю полку, принюхивается чутким носом. А и верно, запах еще не выветрился — кто-то в прошлый раз, видимо, плескал на камни холодным пивом. Толку от этого, конечно, никакого, зато сразу начинаешь выглядеть знающим ведуном и даже почти шаманом. Я прохожусь по бане пританцовывающим шагом, провожу ладонью по гладкому дереву — ай, черт, не такому уж и гладкому, занозу загнала! — и начинаю:

— Итак! Ты собрал нас здесь — хотя на самом деле это я собрала, но неважно — чтобы сообщить пренеприятнейшее известие! Верно?

— Верно, — решительно говорит Семен. На мои голые ноги он старается не смотреть — обидно, между прочим, ноги у меня роскошные! — В общем, как я уже сказал, нашего парня зовут Денис, фамилия, вроде бы, Богомольцев, но это не точно. Знакомая фамилия, между прочим, откуда-то я ее слышал…

— Это все?

— Вот еще. Самое главное — мы теперь знаем, где он живет. Центральная аллея, первый поворот налево, третий домик вглубь. Домик зеленого цвета, крыша синяя, щипец желтый.

— Кто?

— Ну… фронтон. Торцовая часть крыши. Живет этот Денис один. Контактов с другими ребятами не поддерживает. Что, в общем, и неудивительно.

А ведь и правда дельный доклад. Парень умеет работать с информацией.

— Отлично! — я демонстрирую Семену белозубую улыбку. — Ты просто молодчина! И такой смелый! И умный!

Если бы цвет его лица увидел, скажем Тернер, он бы до конца жизни писал только закаты на Темзе.

— Осталось одно! — с энтузиазмом продолжаю я, плюхаясь на полку рядом с Семеном. В крошечные окошки стучится солнце и предупреждающие машут ветви берез и сосен — «не допусти ошибки, Славя!» — Встретиться с этим подлым Денисом и…

— И… — вопросительно тянет парень.

Честно говоря, я сама пока не очень представляю, что будет потом. В идеале Семен должен устроить безобразную драку, чтобы у меня были основания подтянуть охрану и выпроводить обоих нарушителей из парка. А мы бы тем временем придумали способ навсегда отвадить взломщика от наших девчонок. Равно как и проверить «хозяек» на вредоносное ПО. Кто знает, скольких он успел заразить?

— И разобраться с ним! — выбираю я самое общее определение. — Отучить делать гадости беззащитным девочкам!

Семен кивает с легким сомнением.

— Я думал, мы просто сообщим администрации, пусть дальше сами разбираются… Что мы сделать-то можем, одни, вдвоем…

Нет. Нет-нет-нет! Усилить натиск на весы принятия решений! Беспощадно усилить!

Я вздыхаю. Тяжело, глубоко и театрально — окружающим всегда нравится.

— Понимаешь, Сёма… я бы согласилась с тобой, будь этот Денис простым хулиганом. Кинуть в товарища по отряду гнилое яблоко, отобрать у малыша пирожок после обеда, угнать с причала лодку и утопить ее за островом… Это укладывается в традиционные возрастные и поведенческие схемы. Неприятно, но отнюдь не смертельно. Жестокость и ограниченность — традиционные рецессивные качества, почти безвредные с эволюционной точки зрения.

Делаю паузу. Вокруг ни души, только шум деревьев да шепот облаков. Пахнет старым, потемневшим от времени деревом и тишиной.

— Но этот парень не жесток и не ограничен, — продолжаю я. — Он умен, зол и любит творить обычное, неприкрытое зло — просто потому, что может. И нет времени ждать, пока взрослые там что-то сообразят и решат, и нельзя больше это терпеть… Нельзя, понимаешь? Это как… побуждение, как голос изнутри, четко говорящий, что нужно что-то сделать… Нужно!

— Даже не знаю, Славя.

У парней это означает «нет», я проверяла. Получается, мягкий, как глина, и податливый Семен не хочет делать то, что делать нужно. То, что я должна заставить его сделать. То, что нужно Ольге, мне, лагерю. Всему «Совенку». Простое действие, можно сказать, элементарное.

Но он не хочет. И я использую секретное оружие. Оно есть у любой девушки, если только та не полная и законченная идиотка. Впрочем, у полных идиоток оно тоже есть.

— Семен… — я делаю романтический полуоборот, чтобы рубашка натянулась посильнее. В глазах мольба. Губы словно просят поцелуя. Наши лица совсем рядом. Совсем близко. — Пожалуйста. Ради меня…

Он держится секунд пять, потом сдается.

— Ладно, — голос у парня становится сиплый, как лязг пилы. Гормоны в крови. — Хорошо.

Он откашливается. Безуспешно. Я отворачиваюсь обратно — хорошенького понемножку.

— Когда отправляемся на подвиг? — как всегда в неловкой ситуации, Семен пытается перевести все в шутку. — Минут пять-семь у меня еще есть?

— Пять-семь — есть, — серьезно говорю я. Кончились шутки, нужно ковать железо, пока оно горячо. — А больше нет. Чем раньше мы найдем Дениса, тем лучше.

Семен бросает на меня взгляд, моргает и облизывает губы. Сильно его накрыло. Странное дело, но никакого удовольствия от только что достигнутого успеха я не испытываю. Скорее наоборот, словно что-то липкое, тягучее, неприятное просачивается в мозг, отравляя его. Совесть? Стыд?

Да нет, чушь какая-то.

— Идем тогда, — соглашается Семен.

Пока мы выбираемся из леса, я умудряюсь незаметно скинуть Ольге на планшет полученную информацию. Через несколько секунд приходит ответ. «Сличила со списками — совпадает. Похоже, и вправду он. Действуйте сами, я придержу рядом с площадью несколько девчонок для видеофиксации, плюс скину сообщение „ментолу“, пусть пооколачивается рядом. Удачи.»