Удар американских Богов

Как выстоять?

Казавшийся анемичным ближневосточный мир в начале XXI в. начал жесткое сопротивление главенствующей цивилизации. Только более софистичное понимание агонизирующего огромного мира ислама, раскинувшегося от Атлантического океана до Тихого, дает надежду межцивилизационному сближению, подлинную альтернативу террору с обеих сторон.

Реальной альтернативой является только полный выход американцев из Ирака. Вьетнамский вариант. Нет сомнения, что он болезненный и встретит тысячу «но». Однако все остальные сценарии так или иначе сводятся к усилению на берегах Персидского залива шиитов, к росту воинственности мусульманского мира, к сближению между собой нефтедобывающих стран. К потере союзнической дружественности важных партнеров. К сплочению обиженных развивающихся стран. К союзу России с Китаем и Индией.

Президент Линдон Джонсон вначале тоже и думать не смел об альтернативе американского триумфа, но к февралю 1968 года убедился в порочности всех насильственных вариантов. Президент Буш тоже начинает испытывать отвращение к бесконечным похоронам.

А союзники? Кроме верных бриттов, стоических японцев и угождающих поляков здесь уже нет союзнического половодья. А внутри страны? 11 сентября не имело продолжения, почему же Соединенные Штаты должны развернуться по всем азимутам? Почему они должны смотреть на карты Ирана, Сирии, Саудовской Аравии? Особенно важна своей нефтью последняя, но именно она более неспособна исполнять роль непотопляемого авианосца Америки на Ближнем Востоке. Напуганный Усамой бен Ладеном и общим антиамериканизмом, Эр-Рияд перестает оказывать Америке безоговорочную помощь. Сначала саудовский королевский дом отдалился от Афганистана, а затем — от Ирака. «Давайте продолжать изображать превосходные отношения с Саудовской Аравией, а под прикрытием этого искать нового главного фаворита» — пишет Гендерсон[223]. Все консервативные арабские режимы пока «складывают все яйца» в американскую корзину. Но они боятся, что речи о демократизации американцы вдруг начнут воспринимать серьезно. Никто не согласен своей рукой совершить самоубийство.

Большинство арабских правительств словесно — за победу американцев в Ираке. Но в глубине души они ждут американского поражения здесь. Да и сами американцы дрогнули. Чего стоят лишь тайные визиты в Ирак американского президента. А возможный претендент в президенты от демократической партии — генерал Уэсли Кларк: «Мы создаем больше врагов, чем союзников»[224]. Ирак в конечном счете желает мира и самостоятельности.

Неустойчивость однополярности

Огромный мир, так или иначе, обязан обсуждать, что означает для него феноменальная американская мощь в XXI веке. Но эта мощь — не константа. В самих Соединенных Штатах не прекращается весьма ожесточенная полемика по поводу определения оптимальной линии поведения в мире — максимального могущества и минимального напряжения на внутренние экономические и силовые основы страны.

Америка после войны в Ираке стала «сверхдержавой минус». Глобальная симпатия уступила после войны в Ираке место широко распространенному подозрению в отношении подлинных мотивов реализации американской мощи… Максимы типа «кто не с нами, тот против нас» могут породить лишь смятение в среде друзей и ненависть в стане потенциальных противников. «Возникает риск того, что за границей Америку будут воспринимать как поглощенную в свои проблемы; антиамериканская идеология будет набирать международный престиж по мере того как США будут вести себя как самоназначенный шериф»[225].

Тактику президента Буша-младшего Збигнев Бжезинский называет «теологическим подходом». Его проблема в том, что практически никто в мире не разделяет его одностороннего подхода. «Определение терроризма как врага ведет к игнорированию того факта, что терроризм является летальной техникой устрашения, используемой отдельными индивидуумами, группами, государствами. Но невозможно вести войну против техники или тактики. Скажем, во Второй мировой войне никто не воевал с блицкригом»[226]. Никто не может игнорировать ту историческую реальность, что главной причиной направленного против США терроризма является американская вовлеченность в ближневосточную ситуацию. И терроризм, и распространение средств массового поражения «являются симптомами болезненного состояния мировых проблем. Излечение требует последовательной стратегии, которой пока нет». Мир как бы осознал несправедливость условий человеческого существования в различных районах Земли.

Беспрецедентный рост политического сознания «среди масс, сделал эти массы крайне восприимчивыми в отношении эмоциональной привлекательности национализма, социального радикализма и религиозного фундаментализма. Этим порывам способствуют осознание неравенства, понятное чувство зависти, раздражения, враждебности, интенсифицированным самовозвышающим культурным и религиозным презрением в отношении гедонизма привилегированных». В этой ситуации мобилизация масс не потребует особых усилий. Как признает Бжезинский, «в отличие от слабых, сильные не могут позволить себе роскошь сверхупрощения». Первые, часто находя несовместимость ислама и других религий с модернизацией, бьются с «великим Сатаной», вторые обязаны проанализировать ситуацию. Но и первые имеют шанс. «Ислам теологически не более враждебен демократии, чем христианство, иудаизм или буддизм»[227].

И все же, как полагает Бжезинский, на протяжении нескольких грядущих десятилетий самым опасным регионом Земли, «мировыми Балканами», источником потрясений будут страны ислама. Основные битвы Америки произойдут именно здесь. Задачей целого поколения американцев будет умиротворение этого региона, где сконцентрирован наибольший объем политической несправедливости, социального бедствия, демографического роста, высокоинтенсивного насилия. Именно здесь сосредоточены 68 процентов мировых запасов нефти, 41 процент газа. Запад будет потреблять 60 процентов этих энергетических богатств (16 процентов — Западная Европа, 25 процентов — США, 19 процентов — Дальний Восток). Взрывным элементом региона является разделенный Курдистан и обиженная Палестина.

Бжезинский не верит в прочные американо-индийские узы — во-первых, причиной тому этническая и религиозная мозаика, угрожающие единству индийского государства; во-вторых, враждебность Пакистана и Китая. Что касается России, то Бжезинский ставит под вопрос возможность ее превращения в главного стратегического партнера Америки. Он предполагает, что занятость Америки в Ираке подвигнет Москву на новое давление в отношении Азербайджана и Грузии. Он явно занижает значимость России как «нелюбимой» прежними зависимыми территориями. «Нынешняя российская неспособность служить социальным примером ослабляет ее значимость для США как международного партнера… В конечном счете Америка имеет лишь одного настоящего партнера в решении проблемы «глобальных Балкан», и этот партнер — Европа, организованная в Европейский союз и интегрированная в военном отношении с Соединенными Штатами».

Ключевой вопрос будущего, согласно Бжезинскому, это «проснутся ли Соединенные Штаты окруженными ненавидящими их антиамериканскими демагогами, или Америка построит привлекательное мировое сообщество, имеющее общие интересы»[228]. Последнее не предполагает мировое правительство, которое Бжезинский называет непрактичной идеей — единственным мировым правительством может быть лишь американская глобальная диктатура (нестабильное, саморазрушающее предприятие).

Это осевая идея. Только союз с Европой кажется Бжезинскому залогом долгого американского глобального доминирования. «Будучи вместе, Соединенные Штаты и Европейский союз являют собой основу глобальной политической стабильности и экономического богатства». (Желательной была бы и поддержка этого союза Японией). На основе союза США и ЕС можно создать мощное международное сообщество, привлекательное для многих. Итак, лидерство, а не доминирование; привлечение европейских союзников, а не их высокомерное игнорирование, «интеллектуально ответственные усилия того, кого американский народ избрал своим президентом и который обязан приложить силы для просвещения собственного народа… И лишь два берега Атлантики, работая вместе, могут проложить подлинно глобальный курс, который улучшит состояние международных отношений». Трансатлантический альянс США-ЕС, вот на чем следует строить Соединенным Штатам мировую политику. Так советует традиционный «атлантический» истеблишмент нуворишам и новичкам неоконсервативной волны.

223

221 Henderson S. The New Pillar: Conservative Arab Gulf States and US Strategy. Washington: Institute for Near East Policy, 2003, p. 17

224

222 Alternatives: Turkish Journal of International Relations. Sping/ Summer 2005, p. 73.

225

223 Brzezinski Zb. The Choice: Global Domination or Global Leadership. New York: Basic Books, p. 215.

226

224 Brzezinski Zb. The Choice: Global Domination or Global Leadership. New York: Basic Books, p. 28.

227

225 Brzezinski Zb. The Choice: Global Domination or Global Leadership. New York: Basic Books, p. 58.

228

226 Brzezinski Zb. The Choice: Global Domination or Global Leadership. New York: Basic Books, p.217.