Немые чувства

Когда Анна засобиралась домой, Олег с сожалением сказал, что пришлось срочно уехать по делам стаи. Девушке не хотелось мешать никому веселиться, поэтому она понадеялась, что поездка в такси не доведет ее до инфаркта.

У входа стояли только охранник и Андрей. Аня напряглась, но сделала вид, что не заметила его, как и раньше, и направилась к нескольким желтым машинам, неуверенно ступая при плохом свете.

— Ань, давай я подвезу! — окликнул Панков, которому как раз подогнали машину с парковки.

Оглянувшись и прикусив губу, девушка поколебалась, но вампир, которому она привыкла доверять, определенно был предпочтительнее незнакомого таксиста.

В машине царила напряженная тишина. Панков даже музыку не включал, потому что на флешке были только их песни, а это — лишняя боль.

— Подожди, Ань, я хочу тебе кое-что сказать, — осмелился парень, когда пришла пора девушке покидать салон, — я зайду?

Анна то ли кивнула, то ли плечом пожала — так или иначе, согласилась. И брюнет нервничал, как никогда. Потому что он весь этот час заливал в себя коньяк, набираясь храбрости признаться, что изначально чувства были вызваны приказом, а потом медленно угасали, поэтому Дымовой нет нужды винить себя.

Пошатываясь, он привычно разулся в прихожей, чувствуя, что вся квартира пропахла бинтами, лекарствами и Аниной кровью. И жалел, что не поддерживал в этой трудной ситуации, но вряд ли бы его присутствие пошло ей на пользу.

— М-м-м… Сейчас давай сядем, — решившись, хрипло попросил Андрей, тяжело опускаясь на диван в гостиной, — присядь, ладно? Я должен кое-что тебе сказать.

Анна села рядом с ним, глядя вперед, на имитацию камина. Они сидели плечом к плечу не меньше минуты, пока глава собирался с мыслями, нервно потирая вспотевшие ладони и цепляя пальцами пальцы, как не своими.

Дымову не напрягало его присутствие, ей было очень жаль и безумно стыдно за причиненную боль. И почему только сейчас она ни капли не сомневается, что он любит именно ее, а не призрак Марины?

— Я… Я должен был тебе давно сказать, — все же начал брюнет, — а в нашу последнюю… Встречу, да… Вообще был обязан, но… Не решился, наверное, и… Великий Род… — согнувшись в три погибели и ткнувшись лбом в колени, Панков стиснул зубы. “Ну же, ты же мужчина! — мысленно рыкнул он на себя. — Ты не можешь заставить ее винить себя!” — То, что между нами было… Нет-нет, погоди, я хочу объяснить! — только паника и неприкрытая мольба в его пьяном голосе заставили Аню сесть обратно и все же принять этот разговор. — Ты не должна чувствовать себя виноватой в том, что случилось, потому что… — разрушить ее доверие? Уничтожить себя в ее глазах? Потоптаться по осколкам сердца напоследок, лишая раз и навсегда возможности хоть кому-то верить? — Потому что так случается, Ань. Я, конечно, тот еще эксперт в отношениях, — горько усмехнувшись, вампир взъерошил волосы дрожащей рукой, — чувствую себя подростком, правда. Впервые чувствовал такое, но, Ань, правда, — он повернулся к ней лицом, поджав под себя одну ногу, — вины твоей нет. Это же сердце, ему не прикажешь, — ну вот, еще одна ложь… — нет, я, конечно, мог бы… — “Ага, опять. Скажи “опять”, трус!” — Мог бы приказать тебе полюбить меня, но это было бы, по меньшей мере, нечестно, правда? — Дымова зеркально повторила его позу и разглядывала своего главу в полумраке полными слез глазами. — Но я вот что хотел сказать, — вздохнув, униженный в собственных глазах своей нерешительностью Панков окончательно отбросил признание, — во-первых, ты не должна чувствовать себя виноватой, пожалуйста. А во-вторых… — набравшись наглости, он накрыл ладонью ее руку, чуть сжал. — Спроси у кого хочешь, придет ли Андрей Панков к кому-нибудь с пиццей поболтать, если он не хочет с этим кем-нибудь болтать, — не выдержав, Анна улыбнулась, смаргивая слезы, — вот, вот, улыбайся! — через силу растянул губы в ответной улыбке парень. — Улыбайся и не избегай меня, ладно? Давай будем дальше общаться, хорошо? Просто… Ты умеешь слушать и понимать, дело даже не в том, что ты не перебиваешь, — Дымова фыркнула, отведя взгляд, но улыбаться не переставала, желая хоть исполнением его просьб немножко загладить вину, — ты из тех, с кем можно говорить о чем угодно. И я не хочу тебя терять. Черт, правда, я слишком пьян, чтобы думать адекватно, но давай я сейчас извинюсь, а ты потом сделаешь вид, что тебе это приснилось? — думая, что глава имеет в виду этот разговор, девушка кивнула.

И вздрогнула, когда на щеку легла теплая и чуть влажная ладонь. Упираясь другой рукой в подлокотник за ее спиной, Андрей подался к ней всем телом.

Касание губ к губам было настолько невесомым, что его, в самом деле, нетрудно было бы принять за грезу, если бы Аня не почувствовала вполне реальное отвращение. Панков отстранился, шепнув неуклюжее и робкое “прости”, и обращенная почувствовала ненависть к самой себе за такое мучение для беззаветно влюбленного парня. Он все еще был тем, кому она доверяла, с кем могла разделить все, поэтому искать успокоение в его объятиях было самой естественной вещью на свете.

— Я так тебя люблю, — задушенно прошептал брюнет, крепко и осторожно обнимая девушку, — и потому отпускаю. Ты самый светлый человечек в моей жизни. Правда, я все испортил — и твою жизнь, и наши отношения, и этот вечер, но, надеюсь, ты была счастлива со мной. Пообещай мне, что будешь счастлива, ладно? — откликом на жаркую боль в груди и тихие всхлипы Ани стали пугающие его самого слезы, предательски навернувшиеся на глаза. Со смерти сына такого не случалось… — А если тебя кто обидит, так я ему вполне по-дружески морду начищу. Правда, придется бороться за это право с Олегом и Александром, но я готов. И я всегда буду рядом, всегда помогу и выслушаю, хорошо? А сейчас, пожалуйста, выпей успокоительное и снотворное и ложись спать.

Высвободившись из желанных объятий, вампир торопливо прошел в прихожую, присел, обуваясь.

Дымова вышла за ним, зябко обнимая себя здоровой рукой. Она понимала, что лучше не просить его остаться, да и хотелось побыть одной. Но еще хотелось поблагодарить за все.

Всхлипнув, Анна медленно приблизилась к главе и, поднявшись на носочки, аккуратно поцеловала его в уголок губ.

— Ань, я… — крепко зажмурившись на секунду, Андрей выдохнул: — Спасибо.

И, пока не наворотил делов, смылся в подъезд. Там уже стоял ухмыляющийся Олег.

— Вы помирились? — удовлетворенно уточнил он.

— Это был прощальный поцелуй, — еле слышно ответил вампир, сползая по стене на пол.

Он думал, что ему больно было от этого расставания. Оказалось, он вообще не знал, на сколько сильную боль может причинить любовь.

Дымов хотел было съязвить, что Андрею не впервой отказываться от девушки ради ее же блага, но вместо этого насильно поднял его и потащил в ближайший бар напиваться.

То, что ближайший бар оказался баром охотников, и уже к утру каждый из них успел оценить видео, на котором вожак стаи оборотней и глава клана вампиров едва ли не в обнимку пили виски литр за литром и пытались объяснить бармену, что сначала они любили одну женщину, которая любила вампира, но вышла замуж за оборотня, а теперь вампира бросила дочь этой самой женщины и оборотня, которой он сперва пытался заменить умершую любимую, а потом полюбил, хотя та самая женщина оказалась мертвообращенной вампиршей, и это всплыло только на днях — чистой воды случайность.

Комментарий к

Ладно, не случайность, это все я:)

========== Часть 25 ==========

Андрей глухо застонал, пытаясь пошевелиться. К вполне закономерно раскалывающейся голове прибавлялась еще жуткая боль в спине. Неудивительно, если учитывать то, что спал он непонятно где поперек кресла. Судя по тихо посапывающему на недалеком диване Дымову — у него дома.

— Ладно, ладно, — хрипло прошептал вампир, вынимая из кармана чудом не потерянный за ночь телефон, сейчас настойчиво вибрирующий, — твою мать…

Будильник. У него лекция через час. Лекция.

Потихоньку пробравшись в душ, чтобы не будить собутыльника, Панков кое-как привел себя в божеский вид. Конечно, синяки под глазами никуда не денешь, но не такие уж они и заметные… Вроде бы.