Страница 150 из 150
Исследуя особенности художественного мышления Шолохова в целом и на стилевом уровне, критик отмечает, что в «Донских рассказах» можно увидеть формирование «того мощного эпического единства», которое предстает в романах Шолохова.
По мнению исследователя, «писатель тяготеет к созданию повествовательной структуры, не рассеченной на контрастирующие стилевые пласты, а к единой, внутренне однородной, сближающейся в своей литературности с поэзией народной речи». «Характерное» включается в контекст литературного, но не в виде самостоятельного замкнутого фрагмента, наоборот, складывается авторское повествование, ассимилирующее стихию народной речи» (там же, с. 103).
Целостный подход не мешает исследователям по-прежнему обращаться к анализу отдельных важных сторон повествовательной структуры рассказов Шолохова. В частности, уделяется внимание проблеме сказа. Е. Г. Мущенко сравнивает шолоховские новеллы с другими формами сказа в произведениях русской литературы XIX и XX вв. и отмечает существенное изменение структуры повествования: «Если в Неверовском сказе рассказчик — участник массовых сцен, то рассказчик Шолохова — центральная фигура повествования. В этом отношении шолоховский сказ продолжает традицию лесковского сказа, тяготеющего к зарисовке исключительно колоритных человеческих характеров. Но герои-рассказчики Лескова выступали носителями «обновленного духа» […] герои и герои-рассказчики шолоховского сказа решают не менее, если не более сложную задачу обновления жизни» (Мущенко Е. Г. Скобелев В. П. Кройчик Л. Е. Поэтика сказа. Воронеж, 1978. С. 195).
В настоящее время предпринимаются интересные попытки дать анализ, охватывающий ряд уровней повествовательной структуры одного или нескольких рассказов раннего Шолохова. Примером может служить статья В. В. Эйдиновой, посвященная анализу рассказа «Пастух» в сопоставлении с рассказом А. Платонова «Песчаная учительница».
«При всем, казалось бы, сплошном, однотипном характере шолоховского мира, — пишет Эйдинова, — вздыбленного, взвихренного, при всем том, что его противоборствующие стороны выписаны в сходной пластической манере, пространство […] «Донских рассказов» […] в глубине своей оказывается явно разделенным на два «подпространства», на два полярных мира. Один из них, новый, революционный, отмечен пространственной незамкнутостью, способностью выйти за пределы жестокого сражения — в мир юности, мечты, в мир народа. […]
В противоположность новому старый мир, рушащийся и сопротивляющийся, подается замкнутым, неспособным к связям, размыканию границ. Его окраска не меняется — она не получает итогового осветления и смягчения жесткого рисунка» (Эйдинова В. В. Принципы стилевого анализа литературного произведения: (на материале произведений М. Шолохова и А. Платонова) //Принципы анализа литературного произведения. М., 1984. С. 125). «Как пространство, так и время шолоховского рассказа характеризуется повышенной подвижностью, создающей ощущение борьбы, совершающейся на наших глазах. Динамизм этот возникает благодаря интенсивному развертыванию всех типов движения и особому нагнетанию движения событийного (в центре сюжета — поступок, свершение, в ходе его— ряд крайних, решительных действий)» (там же, с. 126).
Впервые — Огонек, 1925, № 28.
Вошел в сборник «Донские рассказы» (М., 1926).
Печатается по изд.: Шолохов М. А. Собр. соч. В 8-ми т. М., 1980. Т. 7.
Впервые — Молодой ленинец, 24 апреля и 1 мая 1926 г. Перепечатан в том же году с иллюстрациями — Журнал крестьянской молодежи (№ 18) и Прожектор(№ 19).
Вошел в сборник «О Колчаке, крапиве и прочем» (М., 1927).
Печатается по изд.: Шолохов М. А. Собр. соч. В 8-ми т. М., 1980. Т. 7.
По свидетельству А. Лежнева, этот рассказ пользовался особенной популярностью у читателей (см.: Лежнев А. Избранные статьи. М., 1960, с. 47). Уделяют ему особое внимание и некоторые современные исследователи, говоря прежде всего о гуманистическом пафосе рассказа и о трагедийности его звучания. По словам Н. В. Драгомирецкой, «в человечном поступке Трофима проявилась самая суть его натуры крестьянина-труженика, живущего в непосредственной близости и единстве с миром природы» (Драгомирецкая Н. В. Принципы создания характеров в творчестве М. Шолохова и классические традиции//Социалистический реализм и классическое наследие (проблема характера). С. 280). «В рассказе «Жеребенок», как и в ряде других, — продолжает исследовательница, — уже намечается в основных моментах та новаторская творческая концепция героя, жертвы своей сращенности с традицией казачье-крестьянского — земледельческого быта, которая получит затем законченное воплощение в эпопее» (там же, с. 282).