Страница 63 из 67
Стоуни ощутил, как его тело чем-то быстро засочилось, словно гигантский пылесос высасывал что-то из его пор, свет пронесся рядом с ним в потоке ветра, взмыл к потолку и снова опустился.
В часовне в свете свечей рядом с ним стоял Алан Фэйрклоф.
Существо из горящего света в облике прекрасной женщины наклонилось над мертвой овцой и принялось слизывать кровь с шеи животного.
Алан Фэйрклоф коснулся его.
— Стоуни, мы сделали все это ради спасения рода человеческого.
— Это же чудовище, — выплюнул Стоуни, — Проклятый монстр. А вы… вы и эти Крауны просто кормите его.
— Нет, — сказал Фэйрклоф. — Это богиня. Это Божественная Мать. Это ангел с Небес.
Существо облизнуло пламенеющие губы, словно волк, вырвавший глотку овцы.
— Разве вы не видите, что оно делает? — спросил Стоуни.
Фэйрклоф кивнул, улыбаясь.
— Я видел, что Божественный Огонь принял наше пожертвование.
— Это же чудовище, а вы продолжили его род, Господи, боже мой, вы же сделали меня частью его! Все вы!
Стоуни развернулся к собравшимся в часовне и, не желая того, ощутил прилив энергии, внутренний огонь, который был больше не в силах сдерживать. Он закричал во всю мощь своих легких:
— Вы использовали меня, чтобы я зачал сына, вы использовали Джонни Миракла, чтобы продолжить род этого чудовища из пещеры! Вы дали ему возможность воплотиться, когда оно было просто видением, огнем. Это стихия, а не божество — вы, проклятые…
И тут он увидел ее, у дальней стены часовни.
Нора стояла за последней скамьей.
— Твою мать! — ахнул он. — Нора, только не ты! Ты же не одна из этих…
Он медленно двинулся вперед, осторожно шагая по центральному проходу между скамьями, а верующие поворачивали головы, чтобы видеть его.
— Ты же не одна из них, — повторил он холодно, приблизившись к ней. — Скажи мне, что ты не одна из них.
Нора ничего не ответила.
Он дотронулся до ее лица, слегка развернул вверх, взяв за подбородок, теперь он смотрел прямо в ее молочно-белые глаза.
— Они привезли сюда с собой дьявола Я же говорила тебе, — негромко произнесла она — Хотя я всегда надеялась, что это все-таки ангел Господень — Это не дьявол. И не ангел. — Нора попыталась улыбнуться, но улыбки не получилось. — Я не могла противиться им, Стоуни. Я пыталась. Но не смогла. С того мига, когда ты родился…
— Не надо больше лжи, Нора. Не надо небылиц. Не надо сказок.
— Прошу тебя, прости меня, мальчик мой. Прости меня, пожалуйста. Я должна была рассказать тебе раньше, но ты был не готов. Ты был недостаточно силен… даже сейчас я сомневаюсь. Ты ведь так молод.
Он дотронулся ладонью до ее щеки, между его пальцами просачивались ее слезы.
— Я могу тебе дать кое-что. Я чувствую это.
— Не надо, — сказала она.
— Я могу это сделать. Я чувствую. Мне кажется, я и раньше мог, только оно…
— Еще не пробудилось, — закончила она вместо него. — Я знаю. Некоторые вещи нам и не стоит пробуждать в себе. Не надо…
Он легонько надавил большими пальцами ей на глаза, чуть дотронулся до глазных яблок.
— Нет, — произнесла она — Если пробудится эта часть тебя…
Но было уже поздно.
Ему показалось, он держит розу, маленькую розочку, розовый бутон, маленький, розовый, и когда он раскрылся, Стоуни ощутил тепло, разлившееся вокруг от акта творения…
Нора смотрела на него живыми глазами оттенка корицы.
— Слепые прозреют — возвестил он, вспомнив уроки воскресной школы.
— Стоуни, — прошептала она, впервые в жизни увидев его, увидев лицо того, кого любила как собственного ребенка все эти годы. Она протянула руку и коснулась его щеки.
Он ощутил, как колючий жар пробежал под кожей, потом несколько искр вырвалось в том месте, где она прикасалась к нему.
Ее глаза широко раскрылись от ужаса, словно первое, что она увидела спустя столько лет, был кошмар, самый страшный из всех, когда-либо виденных.
Хлопающий звук заполнил его слух, как будто забились тысячи крыльев…
— Ты выпустил ее, — простонала она, шарахаясь от него, как от огня. — Это свет творения. Ты не сможешь его удержать…
Ее тело вжалось в стену, руки вывернулись, словно некая гигантская сила вынудила ее принять такую позу.
— Ты выпустил ее! Стоуни! — кричала она, но ветер, вжимающий ее в стену, как какое-нибудь насекомое, не давал ей говорить. — Ради этого она родила тебя! Ради этого! Она может выйти только через тебя!
— Нет! — крикнул он, но та самая сила, которая вырывалась из него, отбросила его назад. — Нора! Нет!
— Она ждала, что ты сделаешь это! Ей нужны твои чудеса! Ты освобождаешь ее! Стоуни! Нет! Ты должен загнать ее обратно…
Она закричала, и слезы из только что прозревших глаз превратились в огонь, потекли струями лавы по лицу, пожирая ее черты.
Лицо Норы задымилось от нестерпимого жара, он понимал, глядя на нее, что она очень старается держаться, возможно, ради него, возможно, из-за тех, кто видел все это. Старается справиться с болью.
«Пожалуйста, дай мне силы сдержать это, — молился он. — Умоляю!»
А потом она превратилась в фонтан крови.
Там, где миг назад стояла Нора, осталась бесформенная масса — лужа крови и кости. Он больше не в силах был смотреть на это, не мог ни рыдать, ни мыслить. Он до сих пор дрожит? Он не мог понять. Весь мир содрогался. Залитый кровью Норы, Стоуни развернулся к собравшимся.
— Чудо! — завопила Тамара Карри, указывая на алтарь. — Ангел Божий явился к нам!
На алтаре существо из света изменило форму, превратившись в прелестного ангела в великолепном белом платье, с раскинутыми крыльями, заслонившими большую часть алтаря. Золотой свет струился из него, словно свет зари.
Стоуни вскинул руки, двинувшись вперед по проходу. Глаза его потемнели, кровь текла с волос.
— Узрите чудеса Бога Живого! — закричал Алан Фэйрклоф. — Восхвалите имя Его!
— Имя ему Слава! — выкрикнула паства.
— Вы поклоняетесь чудовищу! — крикнул Стоуни.
Ангел из света снова изменил форму, теперь Богиня-Мать стояла у подножия каменного алтаря, полумесяц сиял в ее золотистых волосах, голубое платье закрывало бледное тело. Она подняла руку в просительном жесте.
Но Стоуни видел кровь у нее на губах.
А ягненок на алтаре… что-то с ним было неладно, Стоуни никак не мог понять, никак не мог сфокусировать взгляд.
Это был вовсе не ягненок.
А тело его брата Вэна лежало, выпотрошенное, разверстое, выеденное.
Чудовище уже выгрызло глаза из глазниц, нос тоже был откушен. Вместо горла зияла алая рана.
«Но они же не видят его, — подумал Стоуни. — Они не видят, что оно творит. Все, что они видят, богиню или ангела Все, что они видят, энергию, которую сами ему отдают.
Наверное, они даже не видели, как взорвалось тело Норы. Они понятия не имеют, что сделала эта тварь».
Он чувствует, как ветер проходит сквозь него, ветер света, ветер тьмы, и он бежит, бежит к тому самому существу, которое уничтожит его, к тому существу, которое дало ему жизнь, но ему все равно — он думает о Лурдес и своем не родившемся ребенке, обо всех тех дураках, которые были уничтожены или сведены с ума своею верой в это… это…
— Ты, сука! — прокричал он, приближаясь к существу. — Ты, дерьмовая тварь со всей своей магией и светом!
Он подошел и ударил по ней кулаком..
Его руку облепили тысячи светлячков.
— Они держали тебя в ящике, потому что ты им принадлежишь, — прошипел он. — Они покрывали тебя, чтобы ты рожала детей. У тебя нет силы. Ты просто сгусток энергии. Ты всего лишь…
Волчий вой заполнил его слух, потом стрекот саранчи, миллионов насекомых, жаркий свет полыхнул от того места, где только что стояло существо, воспарившее в воздух.
В ушах зазвучал шепот: