Человек-Хэллоуин

Лишь изредка дождь был просто дождем.

Как только ливень прекратился, мысли потекли более плавно.

— Я хочу есть, — послышался с заднего сиденья голос мальчика.

— Чуть позже.

— Идет война, — сказал мальчик.

— Да, именно так.

— Да, война. Между Добром и Злом, Небесами и адом, — произнес мальчик таким тоном, словно это вдалбливали ему лет с трех. — Все мы в ней участвуем, а я словно огонь на море.

— И он на тысячи лет связал змея и…

— Ты знаешь Писание? — спросил мальчик, явно потрясенный.

— Ты не мессия, мальчик, так что даже не вспоминай о тех болванах, от которых мы уехали. — Стоуни хмыкнул. — Не обращай внимания, парень. Наверное, у меня просто плохое настроение, — поспешно извинился он.

Молчание в салоне сделалось невыносимым. Стоуни включил радио. Выбирать пришлось между музыкой кантри и проповедниками. Музыка победила без боя. Стоуни поймал последний куплет старой песни Чарли Прайда «Пожелай ангелу Доброго утра». Мальчик на заднем сиденье принялся негромко подпевать.

— Что скажешь насчет вон того заведения? — Стоуни указал на «Вафельный домик» при дороге.

— По-моему, — отозвался мальчик, — у тебя все еще плохое настроение.

— У меня всегда плохое настроение, малыш. Так как «Вафельный домик»?

— Лучше бы в «Макдоналдс».

— Ты готов ждать до следующего «Макдоналдса»? До него, может, еще полчаса ехать придется.

— Ладно, как скажешь, ты же здесь главный. Голос мальчика звучал почти весело.

— Тебя, похоже, не очень беспокоит вынужденное путешествие, — произнес Стоуни, останавливаясь перед «Вафельным домиком». — Ты даже не сопротивлялся, когда незнакомый человек запихнул тебя в машину и повез бог знает куда Мальчик пожал плечами.

— Так ведь пушка-то у тебя, а не у меня.

В кафе, сидя за грязным столиком, мальчик рассматривал запаянное в пластик меню.

— Наверное, у меня глаза больше живота Я хочу все, что здесь перечислено.

— Полегче, парень, — сказал Стоуни. — Уложись в пять долларов — ладно?

Подошла официантка, протерла столик и приняла заказ.

— Овсянку, две сосиски, три яйца, два блинчика и большой стакан молока, — попросил мальчик.

Стоуни проверил содержимое бумажника К сожалению, в нем оставалось очень мало банкнот. Там же лежала и небольшая фотокарточка — память о прошлом: пятнадцатилетняя девочка со смуглой кожей и темными волосами. Красивые глаза Обаятельная улыбка На шее маленький золотой крестик.

— Мне ничего, спасибо. Хотя, нет, пожалуй, какой-нибудь тост. Да, один тост. И чашку кофе.

Мальчик посмотрел на него удивленно.

— А я собираюсь заправиться как следует. — Он отпил воды из стакана — У меня в твоей машине все кишки растрясло, мистер.

Всякий раз, когда машина ломалась, (а это случалось довольно-таки часто), ему удавалось вновь заставить мотор работать. Один раз на стоянке дальнобойщиков под Мемфисом он обжег правую руку, снимая колпачок с распределителя зажигания. Воздух затянуло кислотным дымом, но он сумел поменять кое-какие переключатели и купил новый температурный датчик, после чего машина всю ночь бежала как миленькая.

За шесть часов путь мальчишка пять раз выходил, чтобы пописать, но все равно никак не мог расстаться с двухлитровой бутылкой кока-колы — присосался к ней так, будто пил последний раз в жизни.

Он сидел на заднем сиденье и листал старые номера «Таймс» и «Лайф», доставшиеся Стоуни вместе с машиной, а когда разгорался день, накрывался с головой одеялом и вроде бы засыпал. Никто не обращал на него особого внимания. На одной из стоянок, когда мальчик, рванув к автоматам с чипсами, пробегал мимо симпатичной южанки с большой копной волос, та потрепала его по голове. А чуть позже другая женщина с теплой доброжелательной улыбкой жительницы Джорджии сказала: «Ваш сын такой живчик!» Если бы она только знала. Каждые несколько часов мальчик объявлял, что проголодался. В одном из кафе той ночью он прикончил два бигмака, потом большую порцию жареной картошки, кока-колу и шоколадный молочный коктейль. Мальчишка не мог устоять перед кока-колой и второй его слабостью — шоколадными батончиками «спикере». Заднее сиденье было сплошь усеяно их обертками. Каждый раз, когда Стоуни останавливался, чтобы купить сигарет, заправиться или выпить чашечку крепкого кофе, мальчик требовал еще и еще «сникерсов». Здоровое пристрастие к нездоровой пище, обычное для двенадцатилетнего ребенка На стоянках для грузовиков парень делал все свои дела, умывался, но далеко не уходил Такое впечатление, что окружающего мира он боялся больше, чем Стоуни. Отлично, если так, значит, мальчишка никуда не денется. Он будто приклеился к своему похитителю.

Однако, если говорить серьезно, Стоуни даже пугала такая доверчивость. Он старался вообще не думать об этом. Он был не из тех, кто привык выказывать свои страхи, особенно перед ребенком.

Говорили они немного — так, перебрасывались время от времени парой слов. Мысли о ребенке на заднем сиденье и о том, как все сложится, когда они доберутся до места назначения, нервировали Стоуни.

Б четыре часа утра они пересекли границу штата Виргиния. Стоуни устал, но не хотел искать подходящее для отдыха и сна место, пока солнце не поднимется достаточно высоко. Что касается мальчика, то он вовсе не выглядел сонным — кажется, ему очень даже нравилось смотреть на звезды, на мелькающие за окнами деревья, дома, на несущиеся по шоссе машины и бесконечную белую ленту дороги, ведущей на север.

Солнце наконец-то взошло, и Стоуни почувствовал, что окончательно выдохся и не в силах ехать дальше.

— Куда же все-таки ты меня везешь? — спросил мальчик.

За последние девять часов они обменялись лишь несколькими фразами.

Стоуни бросил взгляд в зеркало заднего вида и не смог скрыть улыбки. Говор парнишки был типичен для белых бедняков Юга. Он мог бы вырасти самым обычным деревенским парнем или стать водителем грузовика, заиметь пушку, а может быть, и лабрадора-ретривера, который сидел бы у него за спиной, а по полу каталось бы несколько банок с пивом Стоуни усмехнулся. Господи, как же он устал! Совершенно вымотался и в то же время никак не мог расслабиться.

— Слушай, — ответил он. — Я хочу свернуть куда-нибудь с дороги и поспать. Что скажешь?

Мальчик пожал плечами.

— Мне все равно. Хотя бы какое-то время отдохну от вони твоих мерзких сигарет.

— Остановимся в мотеле или, может, гостинице «Эконо лодж»[4],— предложил Стоуни, глядя на дорогу.

Он перевел взгляд на зеркало заднею вида и заметил, что лицо ребенка изменилось. Это длилось всего лишь долю секунды — возможно, обманчивое впечатление создала игра предрассветных теней или Стоуни просто померещилось от недосыпа.

Неркели этот парнишка действительно мог так улыбаться? Неужели его обнажившиеся на миг в улыбке зубы действительно были острыми, как заточенные маленькие кинжалы?

— Следи за дорогой.

Голос мальчика вернул Стоуни к действительности. Оказалось, машина съехала на обочину и теперь скребла колесами по гравию. Стоуни снял ногу с педали акселератора, крутанул руль и нажал на тормоз.

— Держись крепче, — вёлел он.

Однако машина плавно снизила скорость и остановилась у края дороги.

Мальчик прошептал несколько слов — что-то похожее на молитву.

— Что ты сказал? — переспросил Стоуни.

— Мадонна хайвэя, — повторил мальчик. — Вон там.

Он постучал по оконному стеклу.

Бросив взгляд в указанную сторону, Стоуни увидел запертый придорожный ларек, древние, как пирамиды, топливные насосы и чудовищных размеров вывеску, гласившую:

«НЕ ПРОПУСТИТЕ ВОСЬМОЕ ЧУДО СВЕТА! МАДОННА ХАЙВЭЯ! КТО ОНА? ОТКУДА ОНА ПРИШЛА? В ЧЕМ ЕЕ ТАЙНА?»

— Может, зайдем? — спросил мальчик.

— Закрыто, — ответил Стоуни. — Видишь? На вывеске написано, что работает до пяти.

4

«Econo Lodge» — сеть недорогих мотелей и придорожных гостиниц. Основана в 1969 г., с 1990 г. принадлежит компании «Choice Hotels International, Inc.».