Страница 79 из 146
— Снова я не понимаю. Если ты говоришь про политических — я для тебя плохой собеседник. Я никогда по политическим делам не работал, и слава Богу. Хотя и хулиганьём с кулачьём занимались тоже другие товарищи, это я себе сейчас их доблесть приписываю. Мы же больше работали по белоэмигрантам, буржуазным националистам и прочей подобной публике. Но у этих клиентов, поверь, была своя сильная идея. Иногда зацепляли кое-каких троцкистов — ты уж извини, но слабохарактерными людьми их никак не назовёшь. Да, мышлением они обладали своеобразным. Думали о чём угодно, но только не о стране и людях. Однако их вере и твёрдости любой большевик мог бы позавидовать. И если бы Троцкий Сталина одолел — крови народной пролилось бы куда более.
— Разве? А я считаю, что именно потомки недобитых троцкистов захватили власть, разрушили Союз и теперь ведут страну к «глобальной гармонии». Раньше это называлось мировой революцией. Теперь — глобализованным миром под руководством США.
— Ты, Борис, что-то путаешь. Я многих из этих троцкистов знал лично. Ты прав в том, что они наш Союз не ценили, им нужен был весь земной шар. Но вот утверждать, что они так вот взяли — и все скопом продались мировой буржуазии, её штабам, разведкам — я не верю. У них ведь своя, отдельная вера была. И эту веру они имели неистовой, страшной силы. Поэтому часто случалось, что совершенно невиновные люди страдали только лишь из-за того, что имели столь же сильные убеждения. У нас в одно время в троцкисты записывали всех, кто был наркомвоенмором Троцким в Гражданскую отмечен — а это почти все поголовно красные командиры, выросшие до военачальников. Их через одного в конце тридцатых и положили — явный перебор. А их дети в войне с фашистами в первых рядах пали. Так что развалить страну они никак не могли. Разваливали страну не внуки троцкистов, а внуки мещан и недобитых кулаков. И недобитые мной националисты с ними в придачу. Извини, но я именно так считаю. А ты, лейтенант, как полагаешь?
Алексей ответил не сразу — было видно, что разговор для него не вполне приятен:
— Согласен я только с тем, что время было неимоверно жестоким. Боюсь, сегодня эту жестокость никто не может даже вообразить. Тогда весь мир, как во времена альбигойских войн, виделся расколотым на добрую и злую половины. А в таком мире невозможно не замараться, невозможно оставаться чистым. Ведь чтобы оставаться чистым, надо было либо перестать действовать вообще, либо умереть.
— А где, по-твоему, было зло, а где — добро? — поинтересовался Борис.
— Их невозможно разделить. Просто невозможно. Я же сказал — представить то время сегодня попросту нельзя. Даже я сам сегодня начинаю теряться и перестаю понимать, как всё было на самом деле. И вы все лучше эту затею бросьте. Есть факты, есть события, есть судьбы людей — вот на них и смотрите. А оценки раздавать — нет, не наше это право.
— Но ведь оценка всё равно будет вынесена! — не унимался Борис.
— Кем?
— Ну хотя бы в предварительном порядке — апостолом Петром, что стоит с ключами перед дверьми царства Божия.
— Вряд ли. Хотя, — Алексей на минуту задумался, — очень возможно, что в рай пригласят совсем не тех, кого мы ожидаем там увидеть. Если судить не по чистоте, а по порядочности. Чистеньким, я уже сказал, остаться в наше время было невозможно. А вот порядочным — да. И таких порядочных людей было достаточно много. В том числе — и на самом верху.
— Лейтенант прав, — подтвердил Петрович. — Когда любой донос мог оборвать любую жизнь, люди поначалу пытались замкнуться в себе, но затем — наоборот, начинали крепко друг за друга держаться. Понимали, что по другому нельзя. Оттого если кто-то попадал в неприятность, то обычно тянул за собою весь свой круг. Но чаще, мне кажется, этот круг не губил, а выручал. И если б не война, то таких кругов, таких сообществ людей порядочных развилось бы куда больше, и они со временем покрыли всю страну, физически вытеснив негодяев и прочую с ними плесень. Поэтому надо бы, Борис, чтобы сообщества подобные возникали сегодня, и от них круги пошире бы расходились. Тогда и террор новый не потребуется.
Борис ухмыльнулся:
— Но ведь сообщества порядочных стали возникать именно в условиях террора, чтобы честные люди могли ему противостоять!
— Ах, чёрт! Я всегда был слаб в схоластике. Но тогда что прикажешь делать?
— Сначала — безжалостный и беспощадный террор против правящей верхушки, — рассудительно и спокойно, словно говоря от чём-то давно продуманном, осмысленном и очевидном, резюмировал свою точку зрения Борис. — То есть уничтожение нынешней политической и экономической элиты, как они себя сами называют. Затем — быстро и энергично строим гражданское общество, организуем и развиваем все эти сообщества порядочных людей, профессионалов, мастеров и прочее. А на третьем этапе — возводим новую экономику и новое государство. Ведь к тому времени, когда начнёт заканчиваться нефть и существующий мировой экономический порядок однозначно рухнет, уже нельзя будет твердить, что Америка или Европа — образец-де для нас. Снова придётся всё выстраивать заново, снова будет езда в незнаемое, как у Маяковского. Я считаю, что именно такая перспектива — сегодня единственный шанс для России.
— А без террора на старте никак не обойтись?
— Хотелось бы обойтись. Но, боюсь, что по-мирному не выйдет. Надо просто сделать так, чтобы террор не вышел за нужные рамки и не начал косить невиновных.
— В годы французской революции так, как ты хочешь, тоже ведь не вышло, — возразил Алексей. — Тогда все думали, что как только перебьём негодяев, всех этих e
— Ты правильно сравнил насилие с делением урана, — ответил ему Борис. — Но эта реакция не обязательно приводит к взрыву — её давно научились замедлять и контролировать. Так же и здесь: имеется, имеется механизм, позволяющие контролировать насилие!
— Какой механизм?
— Самый элементарный. Культура. Культура не в смысле набора знаний, а как эстетический код… эстетический код, отрицающий пошлость! Ведь пошлость — это стремление убедить себя в какой-то момент, что все проблемы решены, что тебе хорошо и так далее. Relax and enjoy![31] Пошлый человек, заняв место негодяя, немедленно станет таким же, и у других неизбежно возникнет желание с ним расправиться. Уничтожим пошлость — уничтожим основу для зла внутри себя. И тогда зло, приходящееся ответом на другое зло, быстро прекратится.
— То есть ты предлагаешь…
— Я предлагаю, — воодушевлёно подхватил Борис, решительно поднявшись со своего кресла, — впервые в человеческой истории в основу социальной революции положить настоящую, высокую культуру. Раньше подобное было невозможно хотя бы потому, что миллионы людей, которые вынуждены были пахать землю и заниматься тяжёлым и грязным трудом, объективно не имели доступа к культуре. Но сегодня мы вовсю приближаемся к новому миру, в котором этого привычного труда не останется, всё будут делать машины, роботы, компьютеры. Технический прогресс сегодня уже вовсю выталкивает людей в области, где нужно работать головой, мечтать, думать о великих вещах, о Вселенной, о Боге… Но вместо того, чтобы впервые со времен изгнания Адама дать людям возможность заниматься подобными прекрасными вещами, приближаясь к Творцу, нынешние хозяева жизни делают всё, чтобы превратить людей в дебилов.