Страница 141 из 146
— Но нам же ещё нужно сообщить швейцарцам, где мы бросили наш «Ситроен»! — вспомнила Мария.
— Отсюда звонить не стоит. После сообщим, — тихо ответил ей Алексей и подозвал служку, чтобы помог перенести вещи в новый автомобиль.
Спустя двадцать минут Будапешт остался позади, дорога весело бежала в направлении на юг. И поскольку лето с ярким солнцем делали своё дело — чувство тревоги постепенно начало сменяться предощущением устроенности, надёжности и даже близящегося беззаботного отдыха. Километров через двести последовала непродолжительная остановка на границе с Сербией, и, как только пограничные формальности были улажены, совсем скоро Алексей уже переносил вещи в небольшую уютную гостиницу в центре Суботицы.
И лишь когда в просторном гостиничном номере он рухнул на мягкий диван, то понял, какую невероятную усталость носил в себе на протяжении этой восьмичасовой дороги. Не дожидаясь обеда, заказанного в номер, он уснул и очнулся, когда за окном уже зажигались ночные фонари.
— Что же всё-таки произошло с нами? — окончательно придя в себя, спросил он у Марии, наливавшей ему крепкого чая.
— Когда мы миновали деревянный мост, я искала тебя, но вместо тебя встретила Эмму. Она пригласила меня на какую-то опушку, под тент… Меня чем-то угостили там, а что происходило дальше — я почему-то помню очень плохо.
— Ты теряла сознание?
— Нет… Вроде бы всё видела вокруг, разговаривала с ними…
— С кем — с ними?
— С Эммой… Были ещё две незнакомые женщины, потом зашёл какой-то мужчина…
— Каплицкий?
— Нет, это был не он.
— Вспомни, пожалуйста, хоть что-нибудь из вашего разговора!
Мария закрыла глаза, сосредоточенно содвинула брови и долго сидела совершенно неподвижно. Неожиданно она вскрикнула и вскочила с кресла:
— Где мой айфон?
— Мы же сдали эти игрушки перед тем, как пройти на остров.
— Да, да, я отлично помню, я сдавала свой телефон вместе с тобой… Но тем не менее он был со мною там, под тентом!
— Ты в этом уверена?
— Да, абсолютно. Его ведь принёс тот самый незнакомый мужчина.
— Зачем он это сделал? Ты должна была куда-то позвонить?
— Нет, я не звонила. Я даже хорошо помню, что телефон в том месте вообще не ловил…
— Так, так, Маша, этот момент с телефоном, похоже, очень важен — пожалуйста, постарайся всё вспомнить!
— Да, я понимаю… Я стараюсь, — вновь закрывая глаза, произнесла она в задумчивости. — А знаешь — они ведь попросили меня найти один файл… одну картинку, которую, кажется, ты мне подарил.
— Машенька, ты что-то путаешь. Я готов подарить тебе весь мир, но вот картинок я не дарил…
— Нет, дарил… Впрочем — кажется, я вспомнила, ура! Помнишь — в Монтрё, возле католического собора, ты разговорился с детьми и обещал для них сделать какое-то хитроумное вычисление?
— Да, помню, разумеется. Священник придумал для них забавную игру, по условию которой он спрятал в банковский сейф коробку с шоколадом и сказал детям, что код от сейфа они должны узнать из «Магнификата».
— Всё правильно. Когда в салоне банка мы дожидались господина Шолле, то ты, чтобы убить время, занялся поиском придуманного священником кода. А когда у тебя всё получилось и сошлось, ты попросил меня переслать код по электронной почте одному из тех детей.
— А что ты сделала для этого?
— Я сфотографировала бумажку с твоими записями и отправила на адрес, который ты записал… Боже! Я теперь всё поняла! Я всё, всё поняла, что с нами произошло!
— Машенька, ты не волнуйся…
— Ясно, теперь всё ясно! Я фотографировала бумажку с твоими цифрами в том роскошном банковском салоне. Но разве можно, находясь в банке, доставать и показывать какие-то цифры! Там же находились посторонние люди! И вместе с ними там была Эмма. Она всё видела и решила, что в моём телефоне теперь записан код от Большого Счёта, известный только тебе. И, естественно, захотела его украсть!
— Ты уверена, что в салоне была именно Эмма? Ведь когда мы познакомились в музее, ты ничего не сказала, что уже видела её.
— Она перекрасилась, но это была она, точно она, теперь я твёрдо знаю! Походка, разговор — всё это невозможно спутать… И ещё — когда я ходила за имбирными пирожными и разминулась с ней совсем близко, от неё пахло каким-то лекарством неуловимо…
Алексей не стал ничего больше говорить. Неужели всё раскрылось столь элементарно? Добрейший падре спрятал для детей шоколадный подарок в банковском сейфе и придумал код, в поисках которого дети должны были выучить «Магнификат»[105]. Но кажется, священник переоценил знание математики современным поколением: согласно заданию, нужно было разыскать такие две строчки в «Магнификате», для которых нумерологическая сумма первых букв даёт число девять, поскольку именно тогда нумерологические суммы полных слов, содержащихся в этих строках, образуют заветный код. Дети оказались не в состоянии с этим заданием справится, да и у него самого оно отняло почти час — скоротав, правда, ожидание возвращения банкира. Алексей тогда тоже окончательно запутался в вычислениях и догадался о выбранных падре двух строках лишь когда подумал, с какой тоской в глазах тот должен был каждый день взирать на заполонявшие площадь перед собором роскошные лимузины богатеев и светских особ, из которых никто ни разу не заглянул к нему для молитвы и не оставил ни малейшего пожертвования… Конечно же, падре имел в виду звучащее в «Магнификате» древнее пророчество угнетённых: «Deposuit potentes de sede Et exaltavit humiles»[106]!
Быстро убедившись, что только эти две строки соответствуют придуманному падре критерию, Алексей следом рассчитал нумерологические суммы каждого из их семи слов и записал полученные числа на жёлтый стикер, чтобы передать Марии. Внизу он также вывел и подчеркнул восьмое число — накопленный итог нумерологических сумм заглавных букв «Магнификата» с первой строки по последнюю из тех двух найденных — это было число «123», и оно обозначало номер сейфа. Однако насколько же всё просто и глупо вышло потом, Боже мой!
— Стало быть, мошенники приняли нас за русских миллиардеров, — резюмировал свои выводы Алексей, — а когда увидели нечто, напоминающее банковский код, то решили его прикарманить. Знали бы, что крадут! Сильнее всего пострадают дети: шоколад, который слегка поехавший на банковских тайнах добрейший падре спрятал для них, теперь достанется негодяям!
— Позволь с тобой не согласиться, — ответила Мария. — На месте обычных преступников я бы вытрясла душу у этих русских миллионеров где-нибудь поблизости в тёмном предместье и не стала бы разыгрывать спектакль на Паннонском Лугу. Они ведь что-то ещё хотели сделать со мной, ты случайно не помнишь?
Алексей внимательно взглянул на Марию. До сих пор он думал, что она не помнит про самое страшное, что с ней едва не произошло, и потому не хотел допускать ни малейшей возможности напомнить ей об этом. Однако если она что-то помнит сама… Если в её памяти отложились смутные воспоминание пережитого ужаса, если не изгнаны страхи, способные то и дело напоминать о себе, если всё теперь именно так — то тот кошмар надлежит раскрыть и уничтожить.
Поэтому, тщательно взвесив все за и против, Алексей ответил твёрдо и спокойно:
— Они тебя хотели сжечь живой, чтобы убедить собравшихся в лёгкости и безболезненности расставания с жизнью.
— Да, да… Я начинаю вспоминать… Но почему они просто не убили меня, когда я отдала им все нужные файлы? Зачем они выбрали такой странный способ? И для чего ту толпу нужно было убеждать в лёгкости смерти? Ведь все они в открытую гордятся, что смогут прожить во много раз дольше любого из нас и даже, возможно, скоро научатся жить вечно? Зачем им, сверхлюдям, — бояться смерти?
— Право, я не знаю… Или не всё в их философии так гладко, и смерть остаётся страшным и непреодолимым препятствием… Препятствием к окончательному господству над миром… Или — или они, на самом деле, такие же точно люди, как и все мы, и их поэтому нужно было просто красиво припугнуть!