Страница 133 из 146
— Но насколько подобная практика соответствует общественному благу? — спросил у него Алексей, определённо стесняясь собственной наивности.
— Наша жизнь сама по себе есть bien public[85], - с абсолютным спокойствием прозвучало в ответ. — Мы призваны обеспечивать функционирование современного общества, управление которым сегодня требует совершенно других, немыслимых ранее практик и способностей. Поэтому мы же и вправе раздвигать для себя рамки дозволенного. Ошибка многих и ваша, в том числе — вы уж не обижайтесь! — состоит в том, что вы пытаетесь применить к нам устаревший шаблон личной жизни.
Алексей слушал внимательно и сосредоточенно. Бородач, похоже, тоже был не прочь скоротать дорогу за разговором с любознательным неофитом.
— Судите сами, — продолжал он объяснять спокойно и немного вальяжно. — Традиционная семья создавалась с целями деторождения, выживания в условиях риска нужды или гибели одного из супругов на какой-нибудь очередной из войн, а также с целью юридического оформления наследства. Однако сегодня всё это не актуально. Лучшие дети зачинаются под контролем генетиков и рождаются специально подготовленными суррогатными матерями. Случайной смерти никто не боится — по крайней мере, среди нас. Вопросы наследования в нашем кругу также неинтересны, поскольку материальные потребности здесь удовлетворены, а наследовать статус и власть — нельзя. К тому же нашу жизнь, вы наверное это знаете, передовая медицина теперь делает здоровой и страшно продолжительной. От подобного подарка отказаться трудно, однако ещё труднее, согласитесь, обрекать себя на семейный союз, который может продлиться неприлично долго.
— Насколько долго?
— Например, лет сто. Нет, вы не подумайте лишнего — мы тоже привыкли восхищаться взаимной верностью милых стариков и старушек, но ведь ни один из нас, скорее всего, никогда не сделается, подобно им, дряхлым, немощным и беззащитным. Мы энергичны, полны сил, имеем перспективы и постоянную смену занятий, не позволяющие закиснуть. А когда ты не стареешь — тебе не нужен кто-то один, кто бы в этом старении мог служить утешением, старея с тобой вместе.
— Ясно. Теперь я понимаю, что барон Гольбах, обосновывавший атеизм, поспешил на несколько столетий. Пожалуй, только с появлением таких возможностей, какие есть у вас, человечеству следовало отказываться от религии, — ответил Алексей, явно намереваясь потрафить своему собеседнику.
К удивлению Алексея, бородач с ним не вполне согласился:
— Лично мне и, думаю, им всем, — он небрежно обвёл взглядом затылки идущих рядом с ним людей, — Бог не нужен. Однако я никогда не стану утверждать, что Бога нет, я просто говорю, что некоторым из нас нет необходимости с ним общаться. Если живёшь в нужде и не знаешь, что станет с тобой завтра, — пожалуйста, разговаривай Богом. Он ведь подобных к себе и призывал.
— Да, да, я раньше и не задумывался, что прогресс способен так сильно изменить человеческую природу…
— Не то слово! Вот вы наверняка уверены, что сегодня на этом прекрасном зелёном берегу мы будем заниматься заурядной любовью? Позвольте вас в этом разубедить. Обычная страсть, возникающая между мужчиной и женщиной или между, скажем, двумя лицами одного пола, — продолжил будущий министр, лукаво взглянув на своего шепелявого соседа, — есть результат их несовершенства и страха. Если не принимать во внимание вульгарных вариантов, вроде посещения борделя, то для достижения счастливого мига соития влюблённые должны сперва преодолеть собственную робость и страх отказа со стороны партнёра, затем — где-либо уединиться, то есть устранить на время свой страх и стыд перед обществом, и так далее. Но даже когда все подобные преграды позади и соединённые тела трепещут в упоительной близости, не является ли переживаемый влюблёнными восторг всего лишь результатом их искусственной и кратковременной самоизоляции от неприветливого и угрожающего мира? Ведь всё это подобно иллюзии полёта при прыжке с невысокой башни. Освобождение на короткий миг от тягот земного притяжения само по себе прекрасно, однако оно ничего не способно изменить, поскольку следом наступает болезненное приземление.
— Интересная мысль… Никогда не думал, что любовь может быть связана с несовершенством, — признался Алексей. — Но если, допустим, несовершенство устранить — то что должно измениться?
— Не надо делать никаких допущений! Сегодня здесь вы увидите совершенных людей. И отношения между ними будет столь же совершенны. Никто не будет стыдиться своей наготы или impuissance[86]. Никто не будет искать в объятьях избранного партнёра милости или тайного покрова от житейских невзгод. Та страсть, которая скоро вспыхнет между нами, будет страстью к совершенству. Понимаете разницу? Что может быть прекраснее и ярче соединения безупречных, несмотря на возраст, тел и заключённых в них выдающихся интеллектов? Когда не нужны ни условности, ни компромиссы, не нужно что-либо обещать и не нужно опасаться последствий? Так что, друг мой, коль скоро вам посчастливилось оказаться с нами, — присоединяйтесь!
— Спасибо. Но боюсь, что неполнота моих прав не позволит…
— Не бойтесь! Гуляйте, общайтесь, предлагайте свою дружбу и принимайте предложения от ищущих дружбы с вами. И не страшитесь никаких для себя последствий, даже если проведёте ночь с самой госпожой премьер-министром!
— И она так просто это позволит сделать?
— Запросто. Даже если у вас окажутся соперники, не думайте, что они будут добиваться обладания ею лишь потому, что она — успешный и знаменитый премьер. Несколько лет назад я сам прожил с ней два или три месяца — я был тогда послом в Сингапуре, а она возглавляла одно из международных рейтинговых агентств. Неплохо мы там порезвились! И хотя больше нам уже не о чем говорить, мы разошлись друзьями. Это норма. Премьерше сегодня далеко за шестьдесят — но обладая ею, вы ощутите в своих объятиях тело семнадцатилетней красотки! Биомедицина и в самом деле сегодня творит чудеса — её атласная, без единой морщины кожа столь совершенна, что одновременно будет и обжигать, и пронзать исцеляющим холодом, а её подмышки пахнут, как у школьницы. Коктейль гормонов! N'hesites pas![87]
— Если не секрет — то почему столь скоро прервался ваш союз?
— Мы просто наскучили друг другу. Когда прочитаны все мысли — зачем играть в какую-то любовь? Между прочим, по этой причине вы, как человек новый, будете пользоваться сегодня особой популярностью, имейте это в виду!
— Спасибо, я учту. Но если вернуться к нашей основной теме, — можно ли сказать, что главная цель предстоящего события — это обогатить друг друга новыми впечатлениями?
— Вы мыслите в правильном направлении. Только здесь обмениваются не впечатлениями, а эманациями воли — так мы это называем. За год каждый из нас что-то из их багажа подрастерял, а что-то — успел накопить. Но поскольку воля в индивидуальном человеке лишь ночует, а развиваться она должна в совместном обществе, то мы и проводим такие фестивали. Начало было на Рейне, потом Каплицкий обнаружил этот дунайский остров и предложил переехать сюда… не это главное. Главное — всё должно состояться за несколько дней до летнего солнцестояния и обязательно при убывающей Луне.
— Неужели это важно?
— Как ни странно, да. Мы не питаем иллюзий насчёт нашей всесильности, поскольку верховной силой над нами всегда будет оставаться Природа. Чтобы был достигнут результат, наша воля сначала должна объединится с волей Природы в момент её временной паузы на высшей точке подъёма, а затем разойтись по нашим телам. Чёртова механика! Мне до сих пор в ней многое неясно. Тем не менее всё это работает… Глядите — вот и Луна восходит при ясном небе. Сегодня и в самом деле должна быть замечательная ночь!
Действительно, на тёмном сумеречном небе, где уже начинали зажигаться первые звезды, появилась большая, в три четверти, красно-жёлтая Луна. Увлёкшись разговором, Алексей только теперь заметил, сколь большое расстояние они прошагали. Где-то впереди виднелся низководный деревянный мост, переброшенный через протоку на один из островов. Там, по-видимому, и находился конечный пункт их перехода.