Страница 102 из 146
— В истории сокрыта тьма интересного. Но ведь и мы с тобой ничего не боимся, разве не так? — с весёлостью в голосе ответил Алексей, после чего, решив завершить историческую тему, наклонил голову и вновь припал к Машиным губам.
Мария с ответной страстностью приняла поцелуй, однако затем не преминула пожурить с улыбкой:
— Фу, какое легкомыслие! На историка не похоже!
— Ну отчего ж? Разве историки — не люди? — и с этими словами Алексей ровно и нежно обнял Марию.
— Разумеется, люди. Только некоторые из них, не в пример патриарху Никону, совершенно легкомысленные! — звонко рассмеялась она, наградив Алексея в ответ собственным поцелуем. — А вот могу ли я быть легкомысленной?
— Конечно! Я выполню любой твой каприз!
— Великолепно. Тогда я хочу… знаешь, что я хочу?
— Мне не дано предугадать, моя повелительница!
— Тогда я хочу — крепкого и свежего кофе для нас двоих. На белоснежной скатерти в просторном, пустом и гулком ресторанном зале. И чтобы молодой официант дерзнул посоперничать с тобой красотой, но потерпел от тебя сокрушительное поражение!
— Слушаюсь и повинуюсь! Но для этого, боюсь, нужно возвращаться в Москву. Позвольте тогда пригласить вас в экипаж, chХre Madame[43]!
Всю дорогу в Москву наши герои в предвкушении великолепного завтрака болтали о всём и не о чём, смеялись и несли совершеннейшую чушь, разобрать которую спустя минуту было невозможно. Уже в самом центре Алексей указал Марии на дом на углу Неглинной и Театрального проезда и сообщил, что именно в нём он родился. «Отец до революции работал приказчиком у купцов Хлудовых и имел в их доме небольшую квартиру. Москва тогда была не в пример нынешней, всё под рукой — и школа, и театры!»
В ответ Мария попросила Алексея без специальной необходимости не упоминать события умопомрачительной древности, предложив жить исключительно настоящим, и он безоговорочно с ней согласился.
Утренний кофе с пирожными удалось обрести в «Метрополе» — антураж вполне соответствовал высказанным пожеланиям, правда, вместо жгучего официанта им прислуживала молодая китаянка в красном переднике. Мария изобразила театральную грусть и заявила, что не станет возражает, если он в эту китаянку влюбится. В ответ Алексей сделал серьёзное лицо и провожая глазами удаляющуюся от их столика узкоглазую красавицу, вспомнил древний восточный миф о невидимой красной нити судьбы, которая при любых обстоятельствах всегда рано или поздно соединит тех, кому предначертано быть вместе. Мария восхищённо зааплодировала, Алексей с нежностью заглянул ей в глаза и на какой-то момент оказался смущённым глубиной и задумчивостью, которыми они отчего-то наполнились вдруг внезапно и беспредельно.
Разделавшись с первым завтраком, решили ехать ко второму — на этот раз домой.
* * *
Во время утренней трапезы Борис как бы между делом сообщил, что с утра до Маши пытались дозвониться с поздравлениями человек десять или пятнадцать, а также что было получено приглашение «потусить» на даче у олигарха Гановского на Николиной Горе. Приглашены все, но особенно хозяин будет рад присутствию Марии, триумфальное выступление которой он смотрел вчера по телевизионной трансляции.
— Тоже мне, нашёл олигарха! — усмехнулась виновница переполоха. — Когда это Гановский успел заделаться олигархом?
— Ну, положим, не настоящим олигархом, а пока что «олигархом-лайт», — примирительно уточнил Борис. — Однако дачка у него не чета другим: участок за два гектара, лес и выход к реке.
— А мы вот с Алексеем сегодня тоже были у реки, — ответила Мария, отставив в сторону кофейную чашку, — и замечательно провели там время безо всяких олигархов!
— То есть ты не поедешь?
— Если Алексей не возражает, то давайте съездим. Всё-таки — смена обстановки!
Выезжать надо было в пять. Изрядно запылённый и испачканный истринской глиной двухместный родстер Штурмана остался дожидаться хозяина во дворе, ехать решили на скромном «Пежо» Бориса. Поскольку погода к середине дня стала налаживаться, Борис воспользовался возможностью свернуть крышу, и наши герои отправились в путь в открытой кабине кабриолета. Задумчивый с утра Петрович отметил про себя, что благодаря такому изящному решению статусность их транспортного средства определённо возросла — немаловажная деталь при посещении сильных мира сего.
Пока Борис, объезжая шлагбаумы и «кирпичи», пробирался к даче Гановского по хитросплетению узких улочек модного посёлка, в котором из-за мраморных заборов то и дело выстреливали фасады и башни роскошных особняков и вилл, им неожиданно пришлось принять на борт ещё одного пассажира — молоденькую девушку по имени Олеся со скрипичным футляром за спиной, которую пригласили на то же самое мероприятие. Она рассказала, что до Барвихи добралась на маршрутке, а затем заблудилась.
Сам хозяин усадьбы, сделавшийся совсем недавно обладателем умопомрачительного состояния, одетый в незамысловатый песочного цвета пиджак и демократичные джинсы встречал гостей на идеально подстриженной зелёной лужайке с бокалом шампанского в руке. Подарив Марии приветственный комплимент и поздоровавшись с Алексеем и Петровичем, Гановский отдал бокал лакею и заключил Бориса в крепкие дружеские объятия. Борис хорошо знал Гановского ещё со времён Кипра и теперь с удивлением отметил, принимая поцелуй в шею, что Гановский абсолютно трезв. «Видимо, держит шампанское для вида, бережёт здоровье. Намерен, значит, жить долго. Молодец, noblesse oblige[44]!»
Из импровизированных комментариев Гановского, которыми он продолжал встречать подъезжающих гостей, можно было заключить, что сегодняшнее мероприятие — что-то вроде открытия сезона, которое олигарх намерен взять за правило устраивать каждый год на берегах Москвы-реки. При этом отмечать «точку зенита» всем друзьям предлагается в конце июля в Каннах, а на закрытие сезона он приглашает в Монако.
— Дела в гору пошли? — дежурно поинтересовался Борис у широкоплечего белокурого американца лет пятидесяти, работающего у Гановского юристом.
— Да, мы предпринял эффективный шаги, — с небольшим акцентом не без гордости ответил американский экспат. — Имеем подряд нефтепровод, олимпик Сочи, и один важный траст. В управлении целых пять долгоиграющий пакет Роснефть и Газпром!
— Молодец, поздравляю. Очень рад, что твой босс в Москве хотя бы начал бывать. А то всё вечно за границей, толком не пообщаешься!
— Москва, — ответил американец не без гордости прежде всего за себя, — скоро будет второй Гонконг! А десять лет через — второй Нью-Йорк, запоминать!
— Запомню, — дружелюбно согласился с американцем Борис, и заприметив кое-кого из прежних знакомых, поспешил к столику под сосной, куда доставили поднос с коктейлями и холодные закуски.
Алексей остался вместе с Марией и был вынужден принять на себя всю столь привычную для спутников знаменитостей тягостность постоянного внимания, приветствий, предложений что-то обсудить и предпринять, восторженных комментариев и непременных просьб сфотографироваться. Но Алексей рассудил, что не должен сопротивляться данной роли, поскольку она будет способствовать успехам Марии и отчасти поможет его собственной интеграции в современное общество. Несмотря на неоднозначность своего отношения к этому светскому собранию и его участникам, Алексей не сомневался, что интеграцию лучше начинать «с верхов», нежели долгие годы корпеть где-нибудь в подвальных этажах.
Приятной неожиданностью для Алексея было то, что некоторые из гостей запомнили также и его собственное появление на сцене в первом номере, так что теперь не скупились на комплименты и лестные оценки.
В какой-то момент Мария, почувствовав себя утомлённой от избыточного внимания, предложила в присутствии хозяина вечеринки «заняться делом» и «что-нибудь сымпровизировать». Предложение прошло «на ура», Гановский отдал распоряжение — и вскоре Марию с Алексеем пригласили на огромную открытую террасу, где стоял белоснежный концертный рояль. Прислуга моментально соорудила по краю террасы линию из коктейльных столиков, куда доставили вино и закуски для желающих приобщиться к прекрасному.